— Вот маленький домик; женщина стоит у порога и машет нам рукой… А вот и луг; на нём пасутся две коровы… — перечисляла девочка. — Ах, да, ты же не видел коров, они такие же, как лошади, только у них есть рога… А теперь мы пересекаем железнодорожное полотно…
Одного только не хотела сказать Джованна: куда они едут.
Через полчаса девочка и мальчик сошли с поезда. Не успели они немного отойти от станции, как сразу же почувствовали, что воздух здесь чистый и ароматный, совсем не такой, как в городе. Вдруг Нандо спросил:
— Здесь поблизости растут пинии?
— Да, здесь целая роща пиний; они удивительно красивы… — Девочка сделала небольшую паузу… — Но мы туда не пойдём.
Нандо решил больше ни о чём не спрашивать и послушно следовал за Джованной. Ему казалось, будто он попал в какой-то неведомый край. Здесь дышалось непривычно легко. Мальчик ощущал необъятный простор, свободу и. чувствовал, что идёт по открытому, залитому солнцем ветреному месту… А главное, вокруг было нечто особенное, чего слепой не мог понять.
— Откуда этот грохот? — спросил он внезапно.
— Я не слышу никакого грохота, — удивилась Джованна.
— А ты прислушайся как следует… здесь что-то движется…
Действительно, вскоре Джованна услышала грохочущие звуки, но тут Нандо испугался и схватил её за руку.
— Куда мы идём? — спросил он. — Мне страшно… Джованна, скажи, откуда этот грохот?.. И почему здесь такой душистый воздух?
— Не бойся, идём, — успокоила его девочка и положила ему руку на плечо.
Нандо показалось, будто он идёт навстречу какой-то громадной, таинственной силе, которая в одно и то же время его притягивает и пугает. Глухое непрерывное грохотанье создавало ощущение величия и бесконечности.
Вдруг мальчик заметил, что почва у него под ногами изменилась и он ступает по. какой-то необыкновенной пыли.
Слепой побледнел, задрожал от волнения и в испуге закричал:
— Джованна, держи меня крепче; мне страшно, — оно наступает на меня! Держи крепче, я боюсь!
Нандо показалось, будто чья-то гигантская рука тянется к нему, стараясь опрокинуть и тысячью пальцами с оглушительным треском ударить его по лицу.
Что это такое? Нандо, испуганный, чувствовал: какая-то грандиозная, непонятная стихия влечёт его и угрожает ему.
— Нандо, неужели ты не понимаешь? Неужели ты не догадываешься? — не выдержала Джованна, и впервые с её губ сорвалось слово, которое до сих пор она не позволяла себе произносить.
— Смотри! — закричала она и отошла от слепого, который стоял один, дрожащий, простирая руки в неведомую бесконечность.
Одно мгновение Нандо пребывал в нерешительности, напрягая все чувства, чтобы понять, где он находится. Потом он сделал шаг вперёд, взмахнул руками, будто хотел кого-то обнять, и радостно закричал:
— Море!
Перед мальчиком простиралось бесконечное пространство волн цвета тёмной лазури, и солнце освещало белые пенистые гребни валов, которые с шумом разбивались о берег. Несметным множеством своих текучих пальцев белая пена создавала для слепого чудесную музыку природы.
Вдруг мальчик, закрыв лицо руками, бросился на песок. Джованна, наклонившись к нему, заметила, что он плачет.
— Это я от радости, — лепетал Нандо, вздыхая, — я так счастлив!
Впервые из его потухших и высохших глаз потекли слёзы. И у Джованны, самой упрямой и своенравной девочки квартала Сан Лоренцо, глаза тоже наполнились слезами. Она гладила по. голове Нандо и бормотала:
— Море лазурное, как небо… как сны малышей… Оно огромное и прекрасное… — Больше она ничего не могла добавить.
Слепой приподнял голову.
— А какой величины оно?
— Море очень большое… очень-очень, как… как…
Девочка не могла объяснить. Но почему Нандо сам не может увидеть море? Почему судьба оказалась столь безжалостной к нему?
— Джованна, что же ты молчишь? Ответь мне…
— Море огромное, бескрайнее… — Джованна не могла подобрать нужного сравнения. В отчаянии она стала кусать себе губы и расплакалась.
— Я не в силах тебе объяснить, не могу, — лепетала она сквозь слёзы. Никогда девочка не чувствовала ещё себя такой беспомощной, как сейчас.
— Почему ты сам не можешь увидеть его? — закричала она в отчаянии.
Но её горе быстро прошло: белые, лёгкие, дрожащие руки Нандо дотронулись до её лица. Слепой, казалось, преобразился.
— Теперь я тоже его вижу, — сказал Нандо с воодушевлением: — Море огромное и безграничное, как дружба, которая, наконец-то, заполнила моё сердце и сделала меня счастливым…
Теперь Джованна была уверена: Нандо «увидел» море; она была очень рада, и её недавнее отчаяние исчезло навсегда.
— Теперь я хочу увидеть тебя, — сказал Нандо и своими тонкими руками стал ощупывать лицо Джованны, словно собирался его лепить.
— Ты красивая: теперь я это знаю, я вижу…
Впервые Джованна услышала, что она красива. Дома девочке никогда этого не говорили, скорее даже наоборот; заставая её перед зеркалом, мать часто кричала: «Нечего тебе смотреться в зеркало, всё равно ты уродина, тощая, как палка, и с веснушками…»
От ласки слепого у Джованны высохли слёзы, а слова его наполнили её радостью. Но девочка не хотела обманывать своего друга.
— У меня веснушки, — сказала она шёпотом. — Их много-много…
— Всё равно ты красивая… и очень добрая…
Нандо «увидел» море, но Джованне этого было недостаточно; она хотела, чтобы он попробовал морскую воду.
— Ой, какая солёная! — воскликнул Нандо и сплюнул. — А почему?
Этого Джованна не знала.
— Ничего, — сказал Нандо, — наоборот, даже хорошо, что море солёное, а то люди выпили бы из него всю воду.
Затем он снял с себя башмаки, подвернул штаны и, держась за руку Джованны, вошёл в воду. Сначала слепой испугался, а потом ему стало очень весело: брызги долетали мальчику до самого лица. Когда дети вышли на берег, им пришлось долго сушить на солнце свою промокшую одежду.
Но Джованна решила удивить Нандо не только морем. В полдень она пригласила его в ресторан и предложила ему заказать всё, что угодно. Она повела мальчика в кухню, где он смог понюхать блюда и выбрать среди них любое.
Ели они с аппетитом, и впервые Нандо вдыхал приятный запах чистой скатерти и хорошо вымытой посуды.
После обеда, сидя рядом перед окном, выходящим на море, дети рассказывали друг другу о своих мечтах и делились сокровенными тайнами.
Джованна хотела стать учительницей.
— Я добьюсь своего во что бы то ни стало, — говорила она. — Мои родители готовы помогать мне до тех пор, пока я не кончу учиться. Конечно, им тяжело, зато, когда я буду учительницей, я стану заботиться о них.
Желания Нандо были очень смутными; он был убеждён в том, что они никогда не смогут осуществиться.
— Мне хотелось бы прочесть много книг, узнать много нового, жить в чистой комнате, пожалуй, в каком-нибудь маленьком домике на море, и чтобы меня часто навещали друзья.
— А главное, — добавил он вдруг очень серьёзно, — мне тоже хотелось бы чувствовать себя полезным, делать что-нибудь… Но для этого нужны, деньги, а у меня их нет и никогда не будет. Мне всё время придётся жить в старых домах, есть похлёбку, и всегда найдутся люди, которые будут заставлять меня просить милостыню…
— Не поддавайся грусти, — прервала его Джованна. — Ты тоже сможешь делать всё, что захочешь, только для этого нужно верить в свои силы. Недавно я прочла в газете: будто слепые могут научиться работать; есть специальные школы, в которых слепых обучают разным профессиям; они даже становятся инженерами, электротехниками…
— Неужели?! — воскликнул Нандо. — И туда можно свободно попасть?
— Этого я не знаю, — призналась девочка, — но такие школы существуют, я уверена.
Как старалась Джованна сделать этот день чудесным и незабываемым для Нандо! Благодаря её стараниям мальчику удалось поиграть на новёхоньком аккордеоне, в котором было бесконечное множество клавиш. Инструмент принадлежал одному из музыкантов ресторанного джаза, но Джованна так упрашивала позволить поиграть на аккордеоне её другу, что девочке невозможно было отказать.
Нандо взял инструмент и ощупал его, словно сокровище.
— Вот это аккордеон! — воскликнул мальчик.
Затем он принялся играть. Конечно, никто и никогда в ресторане не слышал такой весёлой музыки! Нарядные синьоры, сидевшие за столиками, поворачивались и смотрели на слепого, который с воодушевлением играл на аккордеоне, яростно отбивая ногой такт.
В Рим приехали к вечеру. Обратный путь для Нандо тоже был незабываемым.
Однако от вокзала до площади пришлось добираться уже не на извозчике, а трамваем, потому что у Джованны оставалось совсем мало денег.
Когда дети направились к Чезаре за стулом и книгой, у входа в кафе они встретили Джиджино, Марко и Казначея. Утром, прождав больше часа перед витриной магазина спорттоваров, ребята вернулись к театру, но ни Джованны, ни Нандо здесь уже не было. Мальчики рассердились и ушли, потом снова вернулись: встревоженные, с двух часов дня они ожидали девочку и слепого.
— Только без скандалов, — шёпотом сказала Джованна. — Сначала проводим Нандо, а потом я вам всё объясню…
Но возле театра детей ожидал пренеприятнейший сюрприз: у стены стояла разъярённая старуха и от бешенства сжимала кулаки.
По тому, как друзья вздрогнули, Нандо, понял, в чём дело.
— Она уже здесь? — спросил он. — Не беспокойтесь, проводите меня только до тротуара и подведите к стене… Дальше я пойду сам, а вы уходите…
Ощупывая стену, Нандо подошёл к старухе. Как только он дотронулся до неё рукой, злая ведьма схватила его за шиворот. Из-за уличного шума ребята не различали слов, не слышали, как ругала хозяйка слепого, но они отчётливо видели: мегера замахала кулаками перед лицом мальчика, потом изо всех сил принялась трясти его за плечи, схватила за руку и потащила домой.
Первым от этого мучительного зрелища опомнился Марко.
— Где ты была столько времени, бессовестная? — закричал он на девочку, — Мы ждём тебя тут с утра! Дорого тебе обойдётся эта проделка. А пока верни Казначею деньги…