346.
Хотя Солженицын предусмотрительно не дал выходных данных первоисточника, найти его несложно, благо интернет есть у всех. Заметка Ю.Н. Попова «Новые находки трупов плейстоценовых животных на северо-востоке СССР» была напечатана в 3-м номере журнала «Природа» за 1948 год.
Автор рассказывал о находке в Колымском крае останков ископаемых животных изумительной сохранности. Крупные части тел бизона, носорога, северного оленя, лисы и др. мумифицировались в результате морозного обезвоживания в течение многих тысячелетий.
Фигурировала в статье и ледяная линза с замерзшими рыбами, вскрытая взрывом при производстве дорожных работ. Эти рыбы, действительно, были съедены присутствовавшими при взрыве.
Заметим, что Солженицын сознательно передергивает: дорожные работы – это не научные раскопки, рыбы – это не тритоны, и ели их явно не зеки – съесть научные находки зекам попросту не дал бы конвой. Более того, что это в действительности были за рыбы – неизвестно, со слов прораба судить об этом нельзя. Но если бы это были представители древней ихтиофауны, то их мясо вряд ли оказалось бы съедобным – в условиях отсутствия воздуха и избытка влаги оно превратилось бы в жировоск, и не за сотни тысяч лет, а значительно быстрее. Значит, рыбы были достаточно свежими, и ничего удивительного, что в голодном 1942 году люди воспользовались ценным даром природы.
Мы видим, что любой, даже вполне нейтральный факт Солженицын легко ставит на службу своей концепции, при необходимости модифицируя его до неузнаваемости. История для него, равно как и наука, и собственная биография – материал пластичный. «Уже из вступления понятно, о чем остальная книга, – говорит Дмитрий Пучков. – Через мощные художественные образы автор навязывает читателю потребный ему вывод, обосновывая все, что ему требуется увесистыми плодами собственной фантазии. И неважно, о чем идет речь – о советской армии, о терроризме, о бандеровцах, о власовцах, о вредителях, о доносителях или о самом авторе»347.
Испытания здравым смыслом не выдерживают большинство солженицынских «фактов». Вот как герои рассказа В.К. Алмазова, бывшие колымские зеки комментировали некоторые «невыдуманные истории» из «Гулага».
«Рассказывают, что в декабре 1928 г. на Красной Горке (Карелия) заключенных в наказание (не выполнили урок) оставили ночевать в лесу и 150 человек замерзли насмерть, – пишет, например, Солженицын. – Это обычный соловецкий прием, тут не усумнишься»348.
«Непонятно, что значит “оставили в лесу”? – говорит герой рассказа Семен Никифорович. – Что, охрана ушла ночевать в казарму?.. Так это же голубая мечта зеков! Особенно блатных – они бы моментально оказались в ближайшем поселке. И так стали бы “замерзать”, что жителям поселка небо с овчинку показалось. Ну а если охрана осталась, то она, конечно, развела бы костры для собственного обогрева… И тут такое “кино” получается: в лесу горит несколько костров, образуя большой круг. У каждого круга полторы сотни здоровенных мужиков с топорами и пилами в руках спокойно и молча замерзают. Насмерть замерзают! … Вопрос на засыпку: сколько времени может продолжаться такое “кино”?»349
Как «чистый свист» характеризует Семен Никифорович и другой рассказ Солженицына, «что на Кемь-Ухтинском тракте близ местечка Кут в феврале 1929 роту заключенных, около ста человек за невыполнение нормы загнали на костер – и они сгорели»350.
«Огня боятся не только дикие звери, но и человек, – напоминает персонаж Алмазова. – Ведь сколько было случаев, когда при пожаре люди выпрыгивали из верхних этажей дома и разбивались насмерть, лишь бы не сгореть заживо. А тут я должен поверить, что несколько паршивых вертухаев (конвойных) сумели загнать в костер сотню зеков?! Да самый зачуханный зек-доходяга, предпочтет быть застреленным, но в огонь не прыгнет. Да что говорить! Если бы вертухаи, со своими пятизарядными пукалками (ведь автоматов тогда не было), затеяли с зеками игру с прыжками в костер, то сами бы в костре и оказались. Короче, этот “жареный факт” – неумная выдумка Солженицына»351.
Тот же факт, но по другой причине вызвал сомнение и у другого участника беседы – Ивана Назарова: «Как бывший зек, Солженицын … конечно, знает, что любой лагпункт – это не только место, где зеки “тянут срок”, а еще и хозяйственная единица со своим планом работ. Т.е. лагпункт – это производственный объект, где зеки – работники, а начальство – управляющие производством. И если где-то “горит план”, то лагерное начальство может иногда удлинить рабочий день зеков. Такое нарушение режима Гулага часто и случалось. Но чтобы своих работников уничтожать ротами – это дурь, за которую само начальство непременно было бы жестоко наказано. Вплоть до расстрела. Ведь в сталинские времена дисциплину спрашивали не только с рядовых граждан, с начальства спрос был еще строже»352.
Совершенно нереальным выглядит и количество посаженных в Ленинграде по так называемому «кировскому делу». Согласно Солженицыну, «четверть Ленинграда была расчищена в 1934-1935 гг.»353
В то время в городе проживало примерно 2 млн человек. Значит, «четверть» – это 500 тысяч! Известно, что подавляющее большинство зеков – мужчины. А мужчины везде составляют половину населения. Значит, в то время мужское население Ленинграда было равно 1 млн.
«Но ведь не все население мужского пола можно арестовать – есть грудные младенцы, дети и престарелые люди, – замечает герой Алмазова. – И если я скажу, что таких было 250 тыс., то дам большую фору Солженицыну – их, конечно, было больше. Но пусть будет так. Остается 750 тыс. мужчин активного возраста, из которых Солженицын забрал 500 тыс. А для города это значит вот что: в то время везде работали в основном мужчины, а женщины были домохозяйками. А какое предприятие сможет продолжить работу, если из каждых трех работников лишится двух? Да весь город встанет! Но этого же не было»354.
Добавим, что из оставшихся мужчин трудно было бы составить «большой поток» заключенных в 1937-1938 годах, да и в 1941-ом в армию призывать было бы некого – известно, однако, что тогда Ленинград дал фронту около 100 тыс. одних только ополченцев!
Особенно возмутили алмазовских героев нападки Солженицына на лагерную медицину, а вместе с ней – и на Варлама Шаламова, который «поддерживает, если не создает, легенду о благодетельной лагерной санчасти»355. Сам Солженицын считает, что лагерная санчасть создана исключительно для того, чтобы «помогать угнетению и быть могильщиками»356.
«Шаламов тянул срок здесь, – рассказывает бывший колымский зек Семен Никифорович. – Я, правда, сам с ним не встречался. Но от многих слыхал, что в отличие от Солженицына ему и тачку приходилось катать. Ну а после тачки побывать несколько дней в санчасти – действительно благо. Да еще, говорят, ему повезло попасть на курсы фельдшеров, окончить их и самому стать работником больницы. Значит, дело он знает досконально – и как зек, и как работник санчасти. Поэтому я Шаламова понимаю. А Солженицына понять не могу. Говорят, что он большую часть срока проработал библиотекарем. Понятно, что в санчасть он не рвался. И все же именно в лагерной санчасти у него вовремя обнаружили раковую опухоль и вовремя ее вырезали, т.е., спасли ему жизнь… Не знаю, может это и параша… Но если бы довелось его встретить, я бы спросил: правда ли это? И если бы это подтвердилось, то, глянув ему в глаза, я сказал бы: “Хмырь ты болотный! Тебя в лагерной больнице не «истребляли», а жизнь твою спасали… Сука ты позорная!!! Больше мне нечего сказать”»357.
«Теперь я окончательно понял, – заключает Иван Назаров, – почему Солженицын так много и так бессовестно врет: “Архипелаг Гулаг” написан не для того, чтобы сказать правду о лагерной жизни, а для того, чтобы внушить читателю отвращение к Советской власти. Вот и здесь то же самое. Если что-то сказать о недостатках лагерной санчасти, то это малоинтересно – недостатки всегда найдутся и в гражданской больнице. А вот если сказать: лагерная санчасть предназначена способствовать истреблению зеков – это уже занятно. … А главное – еще один “факт” бесчеловечности Советской власти»358.
Кажется, все россказни Солженицына разбиваются о факты и здравый смысл. Однако автору нет до этого никакого дела. Он городит свой огород с железобетонной уверенностью – и эта уверенность придает дополнительный вес его аргументам.
Наглая ложь всегда забьет осторожненькую правду. Если уж врать – то бесстыдно и прямо в глаза. Если уж преувеличивать, то в десятки, сотни и миллионы раз!
Стратагема № 11
Высказывайте все свои «истины» с железобетонной уверенностью, а если они расходятся с фактами – тем хуже для фактов! Никогда не оправдывайтесь и не осторожничайте в суждениях. Правы – только вы, и правы вы – во всем!
Как известно, помимо математики Солженицын преподавал астрономию. «Увлекательнейшая наука! – язвит Владимир Бушин. – От нее, видно, и заразился летописец любовью к астрономическим числам»359. «Миллион» – вообще одно из любимых слов Солженицына, на страницах «Архипелага» оно встречается чаще, чем слово «совесть» и даже «хлеб». Солженицын здраво рассудил: чем больше их, этих «миллионов», тем сильнее они поражают воображение.