Оконные рамы покрасили, но начальник лагеря этим не удовольствовался. Надо было побелить стены и потолок, цоколи стен покрасить масляной краской, а в красном уголке на стене нарисовать красное знамя и пр. Способ приобретения материала оставался одним и тем же, но сидеть на престоле короля воров мы стали поочередно, все поиграли в русскую рулетку. К счастью, обошлось без выстрела. Подполковник Романов ни разу не спросил, откуда мы доставали материал.
Одна из задач командиров борьба с клопами, численность которых исчислялась тысячами на одного человека. Она была безуспешной, пока нары в корпусе были из досок. Совет командиров принял решение заменить деревянные нары сварными железными.
Подсчитали потребность в стальных полудюймовых трубах. С ума можно было сойти: на человека минимум 10 метров, значит, на 2500 человек 25 километров! Такое количество труб достать нелегальным путем невозможно! Оказалось, что можно, но только полулегальным, при содействии советской администрации. Старый корпус лагеря до прибытия военнопленных служил складом. Его отгородили от крупного центрального склада завода, создав при этом неудобство. Неудобство заключалось в том, что единственный подъездной железнодорожный путь вел через территорию лагеря вдоль погрузочно-разгрузочной площадки нашего корпуса. При медленном ходе паровоза очень удобно можно было перепрыгнуть с площадки на открытые платформы и разгрузить в пользу лагеря то, в чем была нужда.
При подъезде к действующему центральному складу состав должен был остановиться перед забором. Машинист вылезал из паровоза, заходил в будку проходной и предъявлял необходимый документ, в ответ на это дежурный открывал ворота. Состав трогался с места и сравнительно медленно продвигался вдоль площадки.
Организовался сговор с участием советской администрации. Через сотрудника отдела снабжения завода шла информация о поступлении вагонов, груз которых состоял из подходящих труб. В каком-то тайном шкафу в лагере хранилось несколько бутылок водки. В момент прихода такой информации водка доставлялась к проходной в подарок машинисту паровоза за то, чтобы он как можно медленнее продвигал состав по территории лагеря. Одновременно поднималась тревога: всех работоспособных людей на площадку для разгрузки вагонов! Машинист потихоньку проезжал, а на вагоны, как муравьи, налетали “грузчики”, которые мигом облегчали продвигающийся состав.
Поверьте, уважаемый читатель, что я рассказываю истинную правду. Сам процесс присвоения труб никто из начальства завода не наблюдал, а исчезновение изрядной части груза по пути от производителя к потребителю считалось, очевидно, привычной издержкой социалистического народного хозяйства. В течение трех месяцев накопили материал, и бригада слесарей сварила железные нары на всех жителей лагеря. Кроме труб, понадобилась полуторамиллиметровая стальная проволока для плетения матрацев – 50 километров, которая досталась тем же путем. Сварные генераторы исчезли с тех рабочих мест, где подъезд машины, доставляющей обед, осуществлялся без обыска.
Начальник лагеря дал инициативе военнопленных весьма высокую оценку! …
Генеральный директор [завода, того самого, с которого все и воровалось] осмотрел весь лагерь с большим интересом и сказал, что результаты созидательной работы немцев произвели на него сильное впечатление. Знал ли он, что был окружен группой преступников, которые совместно и строго организованно занимались многократным “хищением социалистического имущества”? Знал ли он, что каждому члену этой группы прокурор по действующим законам мог бы присудить трижды пожизненное? Знал ли, не знал ли, но нам, военнопленным, вся эта кампания показалась “школой истинного социализма”»383.
Таких историй в книге много, интересно заметить, что немцу, человеку западной цивилизации, наш Гулаг казался просто обычным «русским бардаком», а совсем не таким страшным адом, как его описал для Запада Солженицын.
Множество любовных страниц посвящено у Фрицше нашим красным уголкам, художественной самодеятельности, спектаклям, оркестрам, клубам, новогодним праздникам. Веселуха была!..
Сравните эти воспоминания с воспоминаниями узников Освенцима или любого другого немецкого лагеря, сравните тоталитарный режим фашизма и «тоталитарный режим социализма», сравните и никогда больше не говорите, что социализм и фашизм – это одно и то же.
Недаром Фрицше, пробывший всего шесть лет в СССР, навсегда влюбился в нашу страну, хотя отнюдь не испытывал иллюзий по поводу ее властной системы. Люди здесь таковы, что компенсируют недостатки любой системы, сведут на нет жесткость любых законов своим милосердием и человечностью. Поэтому и социализм тут был игрушечный общинно-христианский, анархистский и веселый. Он растрогал даже «квадратного» рационального немца с фашистским воспитанием.
До чего же человеконенавистническую психологию надо было иметь Солженицыну, чтобы, находясь в куда более человечных условиях, излучать не оптимизм, любовь, всепрощении и юмор, а дремучую злобу, клевету, жестокость…
Литературный власовец
Великой Отечественной войне достается от Солженицына не меньше, чем сталинским репрессиям. В своем «Архипелаге» он транслирует полный арсенал мифов, использовавшихся как гитлеровской пропагандой, так и идеологами холодной войны.
Рассказывая об успехах вермахта в начале войны, Солженицын отмечает, что при этом «всеми численными превосходствами обладала Красная Армия»384. Этот миф впоследствии будет подхвачен и развит в работах многих ревизионистов истории великой войны. Дескать, немцы воевали не числом, а умением, а русские иваны даже своим огромным перевесом в живой силе не смогли поначалу воспользоваться.
В фундаментальной работе «Россия и СССР в войнах XX века», подготовленной под редакцией профессора Академии военных наук генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева, дается детальный анализ соотношения сил Германии и СССР накануне Великой Отечественной войны. Приведем всего несколько цифр из этого исследования.
На 22 июня 1941 г. восточная группировка германской армии насчитывала 5,5 млн человек, 47,2 тыс. орудий и минометов, 4,3 тыс. танков и около 5 тыс. боевых самолетов. На вооружении вермахта находились также трофейные танки Чехословакии и Франции. Кроме того, у границ Советского Союза приводились в боевую готовность 29 дивизий и 16 бригад союзников Германии – Финляндии, Венгрии и Румынии.
СССР располагал в западных военных округах 2,9 млн человек, 32,9 тыс. орудий и минометов, 14,2 тыс. танков, 9,2 тыс. боевых самолетов385.
Легко подсчитать, что по численности личного состава германская армия превосходила советскую почти в два раза. А что касается техники, то, уступая по количеству, немецкие танки и самолеты намного превосходили советские по качеству и боевой эффективности. Лучшие образцы советского вооружения появились уже после начала войны, а знаменитый Т-34 был доведен до совершенства и вовсе лишь к весне 1944 года386. К тому же значительная часть имсоветских истребителей и бомбардировщиков была уничтожена в первые дни немецкой агрессии.
Кроме того, вермахт располагал более обученными, имеющими значительный боевой опыт военными кадрами. В Красной армии опыт управления войсками в боевых условиях имели лишь 25% командных кадров, а 55% к началу войны находились на своих должностях менее чем полгода – в связи с недавно прошедшей реорганизацией РККА387.
Таким образом, захватившим пол-Европы, хорошо оснащенным и закаленным в реальных боях немецким войскам в июне 1941-го с нашей стороны противостояла армия, вдвое меньшая по численности, вчетверо менее опытная, вооруженная устаревшей техникой. Так что соврамши герр Солженицын насчет «всех численных превосходств».
То же касается и «стремительного отступления» Красной армии в первые месяцы войны. Солженицын даже цифру точную приводит: 120 километров в день388. Не надо, впрочем, быть дипломированным математиком, окончившим Ростовский университет, чтобы подсчитать, что расстояние до Москвы противник преодолел бы уже за девять дней такого наступления.
Сами немцы рассчитывали добраться до Москвы месяца за полтора. Гиммлер даже приглашения заранее разослал на победный парад по Красной площади, запланированный на 12 августа 1941 года. Для участников и гостей парада отдел военной картографии и геодезии генерального штаба сухопутных войск Германии успел издать путеводитель по Москве.
Однако на подступах к древней столице немцы фактически оказались лишь через пять месяцев. В то время как Наполеону в его безмоторные времена потребовалось для этого всего два с половиной месяца.
К слову, на одном из военных совещаний, состоявшихся в декабре 1944 года, Гитлер заявил: «Я не помню ни одной наступательной операции, в которой мы – хотя бы в течение двух-трех дней – преодолевали по 50-60 километров. Нет, как правило, темп продвижения танковых дивизий к концу операции едва превышал скорость пехотных соединений».
Вот так, даже Гитлер ловит на вранье Солженицына!..
А вот что говорили сами немцы о «стремительно отступающих» русских.
«Уже сражения июня 1941 г. показали нам, что представляет собой новая советская армия, – вспоминал генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии, наступавшей в Белоруссии. – Мы теряли в боях до пятидесяти процентов личного состава… Наши войска скоро узнали, что значит сражаться против русских. Фюрер и большая часть нашего высшего военного командования не имели об этом представления. Это вызвало массу бед»389.
Министр пропаганды Йозеф Геббельс, перед началом вторжения считавший, что «большевизм рухнет как карточный домик», уже 2 июля записывает в дневнике: «На Восточном фронте: боевые действия продолжаются. Усиленное и отчаянное сопротивление противника… У противника много убитых, мало раненых и пленных… В общем, происходят очень тяжелые бои.