Следующим ход – внесение придомовой территории и скульптур в реестр объектов культурного наследия – пришлось отложить до преодоления первого бумажного барьера. Жернова экспертиз вертелись медленно, но верно. Вероника вела расчетливую игру, оставляя Управлению по контролю за оборотом наркотиков два пути: масштабную реставрацию за свой счет или принятие помощи благотворительного фонда. Имелась небольшая вероятность, что вояки затеют ремонт своими силами, но тогда можно было замучить их проверками и штрафами за несоблюдение норм. Прикормленные чиновники из департамента архитектуры уже рыли землю – только дайте повод.
Вероника выкопалась из архивов – было чрезвычайно интересно проследить, как особняк менял владельцев – и обратила взор на пустующую развалюху на холме. После торга медведи вычеркнули пару нулей из ценника, но кособокий домишко все равно стоил как небоскреб – только без вертолетной площадки. После недолгих размышлений Вероника решила сделать себе подарок на день рождения. И неважно, что праздник будет только в конце лета. Не сидеть же, как дуре, без подарка – при наличии папиных миллионов?
Покупка оправдала себя после обнаружения двух подземных ходов, ведущих из жилой берлоги в военную часть. Зачем прежние хозяева их прокопали, осталось тайной: может быть, относили скрутки на алтарь Хлебодарной, может быть, тащили из заброшенных строений все, что попадалось под лапу. Веронике подземные ходы открыли возможность шпионить за Зорькой и его приятелями. Беглый волчара оброс волосами, сбрил бороду и заметно похорошел. Волчиц и лисиц поблизости не наблюдалось, Зорька везде ходил вместе со здоровенным гроларом, покрытым шрамами, как надбитая глиняная статуэтка. На третий день перекинувшаяся Вероника расхрабрилась, вылезла из люка, устроилась в кустах и была вознаграждена за смелость – Зорька явился на лавочку вместе с двумя косолапыми, барибалом и белой медведицей, лазил на черешню, игрался с мальчишкой-медвежонком, сплетничал и жаловался, что сосед отнимает у него ватрушки. От этой умилительной картины нестерпимо захотелось превратиться и заорать: «Зорька моя, вернись, я все прощу и куплю тебе вагон выпечки!». Вероника сдержалась, просидела в кустах до темноты и решила наладить контакт с местным населением. Да и кое-что прояснить не мешало: медведица с медвежонком появилась как снег на голову, чего-то побаивалась и благодарила Зорьку за спасение. Интересно, от кого?
В квартиру к медведице Вероника проникла без труда – та почему-то обитала в жилище гролара, а гролар переехал к Зорьке. Как будто другого места не нашлось! Бальзамом на сердце было то, что из кухни открывался прекрасный вид. Вероника полюбовалась чаепитием в квартире Зорьки, убедилась, что волк действительно грызет кусковой сахар, села на пол и превратилась. Медведица тихо сползла по стене, привалилась к холодильнику и вопросительно посмотрела. Вероника такое поведение одобрила – не вопит попусту, умеет ждать – и мысленно записала медведицу в союзницы.
– Они тебя не обижают?
Другого вопроса для начала светской беседы не нашлось, но медведица не удивилась, ответила тоже шепотом:
– Нет. Принесли тефтели и мороженое. А вы кто? Из прокуратуры? Или из соцзащиты?
– Вероника Домбровская, искусствовед. Я ваша соседка. Живу в доме на холме. Осматривала подземелья, вышла из какого-то люка. Решила со всеми познакомиться, узнать, как идут дела.
Медведица нахмурилась. Вероника почувствовала, что близка к провалу – первый вопрос был слишком странным для соседки, впервые выбравшейся из подземелий. Неловкую паузу прервал медвежонок, притащивший в кухню разводной ключ. Медведица отобрала у ребенка железяку, пристроила на комод и представилась:
– Меня зовут…
Имя Вероника не расслышала – Зорька чихнул так, что звуковая волна сбила с деревьев подгнившую черешню и зеленые абрикосы. Определенно мелькнуло «ва», и, вроде бы, «т» и «р». Вероника подумала, и избавилась от неловкости, подключив фантазию:
– Я буду звать тебя Ватрушка. Это так по-домашнему. Медведица и выпечка.
Медведица смутилась и шепотом сообщила:
– Я умею. И ватрушки, и творожный торт.
– Отлично!
Ватрушка могла сгодиться в качестве пекарши и шпионки. Вероника церемонно пригласила ее в дом на холме и получила ответ: «Я не знаю, смогу ли придти». Хотелось дотошно допросить, выяснить, откуда медведица здесь появилась и почему сидит взаперти. Вероника почти открыла рот, но вспомнила, что Ватрушка спросила, из прокуратуры она или из соцзащиты, и решила промолчать. Со временем все выяснится.
После предложения: «Если тебе что-то надо, скажи, я куплю и принесу» и вежливого отказа, Вероника попрощалась, пообещала зайти в ближайшие дни и превратилась. После дневного наблюдения из кустов у нее разыгрался нешуточный аппетит, а в медвежьей квартире вкусно пахло тефтелями. Но не объедать же едва знакомую медведицу и ребенка? Вероника, сглатывая слюну, направилась к люку. По пути она обдумывала важную проблему: где поужинать как можно быстрее, чтобы было вкусно и подавали большие порции? Город она знала плохо, до вселения в дом жила в гостинице с приличным рестораном, а последние три дня питалась консервами, которые уже закончились.
От голода она утеряла бдительность. Рывок, поднявший ее в воздух, оказался весьма и весьма неожиданным. Зорька, неизвестно с какой стати отирающийся возле лавочки, поднял ее за холку до уровня глаз и сказал:
– Вот оно что. А я думал – мерещится. Все подъезды обнюхал, заборы проверил, даже на КПП вертушку – на всякий случай. А ты возле дома шляешься, пользуешься тем, что следы медвежий запах перебивает.
Вероника висела смирно, пытаясь понять, можно ли извлечь выгоду из незапланированной встречи. Зорька ее не тряс, не орал, но, по наблюдениям, он проявлял не так уж много эмоций – чаще всего прятался за щитом непрошибаемого спокойствия. Этим и подкупил: Вероника эмоциональных альф перевидала чуть больше, чем надобно, театр драмы можно было собрать. Только в дом таких актеров приводить – увольте.
– Я тебя сейчас отнесу на гауптвахту, посидишь до утра. Объясняться будешь с командиром. Захочет – просто даст тебе пинка. Захочет – вызовет военную полицию.
Пришлось превращаться – отправляться в каземат без ужина Вероника не собиралась. Зорька разжал руку, опасаясь сломать ей шею. Вероника вцепилась ему в плечи, чтобы не упасть на землю. В результате они оба с шумом повалились в кусты.
«А говорят, что медведи плохо слышат. Или плохо видят? У этих двоих точно все в порядке и со слухом, и со зрением».
Первым заговорил гролар, почти по пояс высунувшийся из окна:
– Э-э-э… а кто это? Зорьян, кого ты привел?
– Я не привел! – возмутился Зорька. – Я ее поймал. Помнишь, я тебе говорил про запах? Это Вероника, мне не померещилось!
Вероника самую малость вылезла из-под Зорьки – тяжесть тела альфы была приятна – и громко сказала:
– Здравствуйте! Я ваша соседка Вероника Домбровская. Я живу в доме на холме. Гуляла, зашла навестить Зорьку и Ватрушку.
– Кого? – удивился гролар.
– Зорьку! – для наглядности Вероника подергала притихшего волка за нос. – И Ватрушку. Это вот та симпатичная молодая медведица. Мы с ней сегодня познакомились.
Гролар недоуменно хрюкнул.
– А еще, пожалуйста, – стараясь не кричать Зорьке в ухо, продолжила Вероника, – посоветуйте, где можно поужинать. Я не знаю города, недавно переехала.
– Я ее сейчас на «губу» отправлю, пусть с ней командир разбирается, – холодно сказал Зорька. – Выясняет, как она сюда пролезла, зачем и кому собирается об этом докладывать.
– Подожди, – гролар явно не успевал осмыслить происходящее. – Давайте начнем сначала. Зорьян, про запах ты мне говорил, помню. Вы знакомы?
Белая медведица, маячившая в другом окне, усадила медвежонка на подоконник, крепко обняла и заинтересованно ловила каждое слово.
– Мы соседи по деревне, – соврала Вероника, не давая Зорьяну заговорить. – Деревни рядом. Я с Зорькой познакомилась, когда он в отпуске был. А теперь я в Ключевые Воды переехала и мы снова соседи.
– В дом на холме?
– Да! Я три дня назад оформила его в собственность, пока осматриваюсь. Обретаю новых знакомых, навещаю старых. А вас как зовут?
– Тимофей, – ответил гролар. – Можно Тимоха. Можно – Мохито.
– Мохито! – выбрала Вероника. – Отлично звучит. Вам подходит. Вы такой брутальный! Если бы мое сердце не было отдано Зорьке, я бы вами увлеклась. Или нет. Нет, я бы не стала отбивать вас у Ватрушки, вы с ней идеальная пара.
Зорька фыркнул и сел.
– Ватрушка, кинь мне простыню или пододеяльник. Или полотенце. А то я лежу голая при двух одетых альфах. Неприлично.
Переплетение правды и лжи, вываленное на слушателей, укоренилось на благодатной почве и принесло сочные плоды. Судя по всему, гролару не часто льстили. Незамысловатый комплимент и объединение в пару с Ватрушкой ему понравились, и он вступился за Веронику, предложив обойтись без гауптвахты.
– Если она тут будет жить, то зачем торопиться? Завтра доложим, что в доме поселилась новая хозяйка, что есть подземный ход, который надо ликвидировать. Пусть сама к командиру подойдет в удобное время.
Вероника, получившая от Ватрушки махровое полотенце для прикрытия наготы, удовлетворенно кивала. С командиром она все равно собиралась беседовать в ближайшие дни, а подземные ходы пусть бетонируют, если припирает. Лазить по узким тоннелям, пачкаясь в земле – то еще развлечение. Приходить надо открыто, через ворота. Ей нужен официальный пропуск в часть. И она его получит.
Налаживание добрососедских отношений принесло внезапный бонус. Гролар спустился вниз, проследил, чтобы превратившаяся Вероника ушла в подземный ход, пообещал придавить крышку люка камнем – «вы же понимаете, не положено!» – а в качестве компенсации отправил к дому Зорьку, который покажет, где находится блинная.
В блинной бонус удвоился. Зорька покосился на толпу волков, гонявших чаи и игравших в нарды, и просидел рядом с Вероникой, пока та наелась. Волки дружно проявили заинтересованность, вызвавшую у Вероники раздражение – она не любила, когда в нее швырялись скомканными салфетками. Зорька не вмешивался, на лице крупными буквами было написано: «Ты сама в это ввязалась», но когда Веронику на выходе попытались ухватить за задницу, коротко и грозно рявкнул, отогнав назойливого ухажера.