– Тебе кто-то что-то сказал? Про мачеху? – осторожно спросил Мохито.
– Нет, – растягиваясь рыбкой, пробормотал Йонаш. – Просто таких больше нет. Только в телесериалах. А тетя Вероника настоящая. С ней весело. Значит, я тоже буду нормальный.
Мохито скрипнул зубами. Что делать? Попросить Веронику осторожно поговорить на эту тему? Или не влезать? Йонаш сделал для себя какие-то выводы, они его успокоили… откуда он вообще узнал, что у Вероники мачеха? Вряд ли из светской хроники или сплетен, которые пересказывают волки Гвидона.
Ответ дала Вартуша, к которой Мохито спустился с документами. Не ответила – предвосхитила незаданный вопрос. Повернулась, вытирая тарелку, сказала:
– Я волнуюсь за Веронику. Ей позвонил отец. Сказал, что ее мать в больнице. Оказывается, ее родители разошлись десять лет назад и у отца вторая семья. Вероника потом перезванивала мачехе, о чем-то долго разговаривала. Мне кажется, случилось что-то очень нехорошее. Вероника отшутилась – но она все время шутит, я заметила. И она сильно переживала. Можно ли будет узнать, как у нее дела?
– У меня нет номера ее телефона. И не стал бы звонить, даже если бы был, – честно признался Мохито. – Вартуша, следователь передал ваши документы. Они нашлись. Вот. Проверьте, все ли на месте.
Кухонное полотенце упало на пол. Вартуша взяла из рук Мохито тонкую папку, перебрала бумаги, тронула паспорт и всхлипнула.
– Что-то не так? Чего-то не хватает?
– Все правильно.
«А почему тогда слезы текут?»
Мохито потоптался, осторожно забрал документы. Положил их на стол, подсунув под лапу плюшевого полара, переехавшего с подоконника. Вартуша продолжала стоять столбом, не издавая ни звука, только вздрагивая. Прикосновение к руке ничего не изменило – Вартуша не отступила, не передернулась. Мохито решился и повел ее в комнату. Не в спальню, где посапывал Тиша, а в гостиную с кремовым диваном. Дойдя до середины комнаты, Вартуша уткнулась ему в грудь и разрыдалась. Это были не слезы облегчения – тонкий жалобный вой загнанного в угол зверя. Мохито не выдержал, сгреб ее в объятия, зашептал в ухо:
– Это закончилось. Теперь все будет хорошо. Ты не одна. Тиша славный. Мы тебе поможем.
Он развернулся, почти не размыкая рук. Опустился на диван, усадил Вартушу так, чтобы та привалилась лопатками к его груди – незачем смотреть в лицо и пугаться. Продолжил говорить, отводя носом кремовую прядь от уха:
– Будем гулять. Сходим в парк. Покатаемся на автодроме, я давно Йоше обещал, но никак не добираемся. Не успеешь оглянуться, как наступит День Преломления Хлеба. Ты напечешь ватрушек, и мы отнесем их к алтарю Хлебодарной.
– Договорились.
Ответ Вартуши был еле слышен. Мохито коснулся ее щеки, вытер слезы и повторил:
– Теперь все будет хорошо.
Глава 7. Вартуша
Она проснулась до рассвета – и так почти каждое утро, словно шило втыкали в бок. Пару раз удавалось снова заснуть, уже в бежевой квартире на первом этаже, в квартире Мохито улежать было невозможно, хотя Тиша мирно посапывал под боком. Сегодня Вартуша раннему подъему порадовалась. Умыла опухшее от слез лицо, стараясь не думать, как скверно вела себя перед Мохито: рыдала, цеплялась за сильные плечи в поисках опоры, вынудила дать обещание о прогулках.
Вчера на нее слишком много свалилось. Сначала иллюзия счастья – плюшевый медведь, воздушные шарики, суматошный волчонок и веселая возня с надувным жирафом. Мохито не злился, пару раз улыбался, глядя на детей, и ел сахарную вату, смешно фыркая и стирая прилипшие нити с носа. Вартуша опять засмотрелась – гролар в футболке с растянутым воротом был почти домашним, самую малость ворчливым, сдерживающим силу в прикосновениях к игрушкам и детям. Нестерпимо хотелось прикоснуться к широким плечам, огладить, размять, чтобы из них ушло напряжение: ты же дома, перестань каменеть и отворачиваться, когда в тебя кидают мячиком или жирафом.
Разговор о Наиле, которую нашел следователь, охладил лучше ведра ледяной воды. Вартуша поняла, что опасности нет – никто не собирается заявлять права на Тишу – но испытала не облегчение, а беспросветное отчаяние. Ложь. Она пытается построить новую жизнь на фундаменте лжи, обманывает и Светозара, и Зорьяна, и Цветана, и всех прочих оборотней, принявших ее с радушием. А больше всех обманывает Мохито. Наблюдение показало, что гролар снисходителен к детям – балует волчонка, и, прицепом, Тишу. Сложилась прескверная ситуация, словно Вартуша выставила чужого ребенка, как щит, чтобы избежать гнева и изгнания. Нельзя было сказать правду – тогда следователь не поможет оформить документы для Тиши. И тошно обманывать и молчать.
Чтобы занять руки делом и хоть как-то отплатить за нервотрепку, Вартуша решила заняться выпечкой. Зорьян говорил, что Мохито любит ватрушки, Цветан подтверждал, и вчера речь о ватрушках шла. Делать их было просто, рецепт Вартуша помнила со школьных уроков труда, а Вероника вчера опять принесла два пакета продуктов – она все время что-нибудь приносила, и смеялась, когда слышала: «Не надо тратить столько денег».
Она подогрела молоко и замесила тесто на быстрых дрожжах. Достала из холодильника творог, замочила изюм в кипятке, нашла пакетик ванилина. Когда начинка была готова, а тесто уже подошло, под окном раздался шорох, завтавивший ее замереть.
– Кто там?
– Доброе утро! – отозвался Йонаш, закутанный в простыню. – Ты уже не спишь? А я проснулся и мне скучно. Мохито храпит так, что комары разлетаются. Не хочу его будить, а если включить телевизор, он сразу вскочит.
– Заходи! – прошипела Вартуша. – Не стой на улице. Будем печь ватрушки.
Йонаш фыркнул, а когда зашел, проговорил:
– Тетя Ватрушка печет ватрушки. Покормишь Мохито?
– Да.
Докладывать мелкому, что ради Мохито она и затеяла выпечку, было опасно. Разболтает немедленно, оповестит и Зорьяна, и сурового командира Светозара, и тех сплетников-волков, которые бегают следом за Вероникой. Йонаш знал всех: дядя Светозар приходил на дни рождения к какому-то дяде Анджею, дядя Гвидон обсуждал Светозара с каким-то дядей Валереком, а дядя Казимир раньше подглядывал в бинокль за его мачехой и Мохито надавал ему по ушам.
–Тетя Снежка говорит, что Мохито и сам бы мог научиться печь, но он почему-то не хочет. Он нормально жарит яичницу. А суп варит невкусный. Не соглашайся у него обедать.
– Ты давно его знаешь? – спросила Вартуша.
– Всегда, – без раздумий ответил Йонаш. – Как папу.
Вероника успела разузнать, что Мохито переехал в Ключевые Воды сразу после ранения – врачи категорически запретили ему переохлаждаться, и он нашел себе место службы с теплым климатом. Йонашу было не больше двенадцати. Получалось, что Мохито подорвался совсем молодым. Интересно, была ли у него медведица в столице, до ранения? Если была, почему не захотела ехать с ним?
Она обмяла тесто, разделила на кусочки и скатала колобки размером с мандарин.
– Можно будет сделать глаза из изюма, – сказал Йонаш, разглядывая начинку. – И носы. А рот, наверное, уже не поместится. Будут неулыбчивые ватрушки.
– Можно попробовать впихнуть. Если выбирать изюмины поменьше.
– Я выберу! – пообещал Йонаш и полез в начинку пальцами.
– Ложку возьми! Или другой пакетик изюма!
Они хорошо потрудились – на первом противне в духовку отправились четыре улыбчивые ватрушки, семь носатых и одна подслеповатая, похожая на схематичное избражение розетки. Вартуша пару раз заглядывала к Тише – тот ворочался, но не просыпался – и решила его пока не будить. Пусть хорошо отдохнет после вчерашнего дня. Он впервые столько времени играл с другим ребенком – Йонаш был намного старше, но дурачился как дошкольник – и наверняка переполнился впечатлениями на неделю вперед. А сегодня его ждет добавка. Если разбудить, можно получить целый день рыданий и капризов.
Мохито вломился в кухню, когда они украшали изюмом следующую партию ватрушек. Когда дверь распахнулась и ударилась об стену, Вартуша оцепенела – не могла понять, чем она вызвала такое недовольство. Мохито посмотрел на тесто, на Йонаша, с силой провел руками по лицу и пробурчал:
– Извиняюсь. Померещилось. Плохой сон приснился.
– Ну ты даешь! – без стеснения прокомментировал Йонаш. – Двери-то целы? Или все по пути выломал?
На ответ Мохито не расщедрился – ушел, шлепая босыми ногами по полу. Вартуша отмерла, вынула первый противень ватрушек из духовки и в очередной раз заглянула к Тише. Как ни странно, грохот его не разбудил, обошлось без рыданий.
Йонаш поплотнее завернулся в перепачканную мукой простыню, сказал:
– Пойду. Потом спущусь за ватрушками. Если получится – приведу Мохито. Если не захочет, то ему отнесу.
– Договорились, – согласилась Вартуша и поставила греться чайник, чтобы выпить кофе перед вторым противнем.
Явление Мохито в трусах внесло серьезное смятение в мысли. Даже окидывая взглядом фигуру гролара в шортах, можно было понять, что с нижним этажом у него все в порядке. А теперь, когда Вартуша увидела его почти голым и слегка возбужденным, не осталось сомнений – все на месте. Даже чуточку больше того, чем природа обычно одаряет медведей-оборотней.
Жизнь на хуторе приучила ее держаться подальше от крупных медведей. Вартуша проигрывала им в весе, получала трепки по поводу и без повода, оставалась без еды – отбирали. В первые дни она напоминала себе, что Мохито опасен – тот почти разорвал стальную цепь голыми руками. И, одновременно, не могла перестать рассматривать, когда гролар маячил в окне кухни Зорьяна. Сейчас, когда страх поутих, ее тянуло к Мохито, как к запретному плоду. Хотелось трогать – шею, лопатки, каменный пресс. Провести ладонью по спине от загривка до поясницы, выгладить изгибы, услышать довольное низкое ворчание, рискнуть, прижаться губами к изуродованной щеке.
Почему так? На хуторе, мечтая о побеге, Вартуша до мелочей продумала свою жизнь на свободе. Работа – скорее всего, продавщицей на рынке. Дом с кусочком двора, где сможет бегать Тиша. И ни одного медведя поблизости – чтобы