Зорька смотрел внимательно, словно пытался выудить тайный замысел. Вероника ответила ему честным взглядом. Скрывать было нечего. Пока.
Оставшееся время они провели приятнейшим образом: сначала целовались на ступенях набережной возле реки – все-таки, Зорьку тянуло к природным водоемам. Потом заглянули в торговый комплекс, чтобы присмотреть свадебный подарок для Мохито. Зорьян настаивал на чемоданчике инструментов, а Вероника желала приобрести сервиз на двадцать четыре персоны и комплект постельного белья с пчелками. В результате они купили надувного лебедя и побежали к фонтанам. Прибыв на место, Вероника удивилась. Она не думала, что на пробный пуск соберется столько народа. Светозар ожидал включения огней с комфортом, на мягком стуле. Гвидон с подчиненными толклись на ступеньках главного входа, вокруг бассейнов переминались рабочие. Нелли со Стояном и Тишей сидели на бордюре клумбы, рядом с ними стоял Цветан в экипировке и при оружии – сбежал на десять минут, пожертвовав ужином в столовой.
В первый момент подсветка разочаровала. Лампы подчеркнули рельеф на чашах: снопы зазолотились, васильки и виноградные гроздья обрели синий отлив, маки смущенно заалели. Это было красиво, но Вероника ожидала большего. Она слушала разговоры – всем нравилось – смотрела на воду, стекающую из чаши в бассейн, и не могла понять, что же получилось не так. Не может быть, чтобы только ради раскрашивания маков!
Замысел творца стал ясен, когда вода покрыла цветное стекло. По бассейну поплыл хоровод венков – пшеница, перевитая цветами. Отражения колыхались, рябили, двигались по кругу. Казалось – протяни руку, и выловишь. Это немедленно проделали дети и волки Гвидона. Залезли на бордюр, взбаламутили воду, разбивая хоровод на цветные блики, разочарованно завыли. Светозар рявкнул. Волки вернулись на ступеньки, дети спрятались за Нелли. Вода успокоилась, собрала блики в венки и запустила по кругу.
Вероника выслушала поздравления, ответила на вопросы: «Нет, не коротнет. Не протечет, все стыки обработаны герметиком для подводных работ. Нет, не переполнится, трубы прочищены, это замкнутая система, вода циркулирует по кругу». Разговоры прервал телефонный звонок. Вероника отошла к елке, одновременно прикладывая палец к губам, давая увязавшемуся за ним Зорьке сигнал: «Помалкивай».
– Да, папа. Что-то случилось?
– Ничего.
– А почему ты тогда звонишь? – нешуточно удивилась Вероника.
– А просто так нельзя? – ответно удивился Вольдемар.
– Можно, но я в сомнениях.
– Надо бы встретиться. До Сретения. В ближайшие дни.
– Точно ничего не случилось?
– Точно. Хочу поговорить. Не по телефону.
– Ладно, – Вероника мысленно просмотрела расписание самолетных рейсов, пообещала. – Если будут билеты, улечу в пять или семь утра.
– Договорились, – ответил отец и попрощался.
Как назло, билеты на пять и семь утра были раскуплены. Пришлось вылетать в два часа ночи, отказавшись от ночи с Зорькой – Вероника ухватила свободный билет и уехала в аэропорт на такси, без багажа, напутствованная поцелуем. В дом отца она прибыла на рассвете, зевая, ругая припахивающий картоном кофе, выпитый в аэропорту, и теряясь в догадках: «Что это за фокусы? Папенька решил, что не хочет от Зорьки внуков? На «Сидящих» и фонтаны ушел весь бюджет фонда на три года вперед и теперь Светозар останется без забора?». Мысль о том, что Вольдемар разорился, Вероника обдумала и откинула еще в полете. При малейшем колебании акций журналисты поднимали такой вой, что из любого утюга было слышно. Папеньке было сложно что-то сделать незаметно – хоть развестись, хоть жениться, хоть разориться.
Она плотно позавтракала, выпила кофе и вошла в отцовский кабинет готовой к бою – на случай, если придется защищать свое право жить с Зорькой.
– Очень рад, что ты нашла время приехать, – после приветствия проговорил отец. – Есть примета – не поздравлять заранее с днем рождения, не дарить подарки. Но мы с тобой, вроде бы, не суеверны, а недавно произошло событие, заставившее меня поторопиться. Я увидел фотографии дома на холме, рядом с воинской частью. Ты же понимаешь, что этому строению требуется капитальный ремонт? Неужели ты живешь со своим избранником в этой развалюхе?
– Нет, – удивилась Вероника. – Мы вообще еще не живем, то есть… всё время что-то не складывается. Я пару раз ночевала в его квартире. После Сретения начнем подыскивать себе нормальное жилье. Скажу тебе правду. Развалюху я подарю Ватрушке. Помнишь, я говорила о белой медведице с медвежонком, которых Зорька с Мохито спасли из подвала? Это медвежий дом, любому лису и волку там неуютно. Подарю на свадьбу, а ремонт будет подарком ребенку. Можешь меня выругать за выброшенные на ветер миллионы. Предупреждаю: я не раскаюсь.
– Воистину, благая весть, – серьезно сказал отец. – Я понимаю, что твой Зорьян привык к трудностям, но мне не хотелось, чтобы он сбежал из-за скверных бытовых условий до того, как мы с ним познакомимся. Кстати, мне звонил Светозар. Я записал свой личный номер на одном из эскизов, а он догадался его набрать. Мы хорошо поговорили. Я получил приглашение приехать в часть. Почему ты мне ничего не говорила о новых бронированных автомобилях «Барс» и спецтехнике для разминирования?
– О ведрах и машинках со щупальцами? Обо всем этом барахле, которым забиты ангары?
– Сразу видно, что ты девочка, – покачал головой отец. – В мое время о такой технике и не мечтали! Светозар обещал устроить учения, чтобы я посмотрел на работу «Саранчи» в полевых условиях.
– Папа, только не говори, что это и будет мой подарок на день рождения. Я этого не переживу.
– Ах, да, – отец с явным сожалением отвлекся от темы полевых учений. – Я купил пентхаус неподалеку от части. Вид на реку, вертолетная площадка и бассейн. Ты же говорила, что Зорьян любит водоемы? Надеюсь, бассейн ему понравится. Дарственную мы оформим сегодня. Я подозреваю, что ты можешь заключишь брак, не поставив меня в известность. При всем моем уважении к поступкам твоего избранника, такое имущество лучше приобретать до свадьбы. Чтобы потом не было ненужных прений при разводе. Мало ли как жизнь сложится. Лучше подстраховаться.
– Я планировала снять дом. Чтобы можно было превратиться и побегать, – медленно проговорила Вероника.
– Ника, там оранжерея и куча деревьев в кадках. Бегай, сколько угодно. Ты же не любишь ни природные водоемы, ни первозданную чащобу. Это прекрасный цивилизованный вариант.
– Ладно. Куплю ящик морковки. А потом будем выезжать в деревню, если у Зорьки возникнет недостаток мышей в организме.
– Вот и замечательно, – улыбнулся отец. – Не знаю, зачем тебе морковка, но нотариус приедет к двум. Подпишем документы. И я все-таки рассчитываю, что ты позовешь нас на свадьбу.
– Зорька еще не сделал мне предложение. Только туманные намеки. Если решим жениться – позову.
Вероника задержалась в доме отца на два дня. Столицу накрыли залповые ливни и штормовой ветер. Аэропорт не работал. Да что там аэропорт – валились столбы и вековые деревья, целые районы оставались без электроэнергии, по улицам дрейфовали автомобили, подхваченные потоками воды.
Она сначала злилась, а потом заподозрила, чтоХлебодарная удерживает ее от ночи с Зорькой, пока не улажены все дела. То госпиталь, то крепкий сон в объятиях волка, к которому она пробиралась в постель, сжимая в руках футляр с амулетом, а когда попала по приглашению – отключилась, как будто морок навели.
Зорька дозвонился после дежурства. Рассказал о погоде – «а у нас тут тишина и жара» – и сообщил, что перед Сретением уйдет на снайперскую точку на трое суток.
– Возле главного храма здоровый чердак оборудован, мы туда уже матрасы притащили, решили никуда не бегать, будем сменяться и на месте отдыхать. Деметриуш обязал вести ночное наблюдение на предмет минирования, а это дело лучше три через три часа разбивать, иначе глаза устают. Нас будет шестеро, из разных отрядов. Лафа, а не дежурство – и за пирожками можно сгонять, и сортир в наличии. Не знаю только, как с отпуском дело решать. Ты сможешь выбрать на свой вкус? Я на все согласен.
– Смогу, – сказала почти правду Вероника. – Мне тут один вариант подкинули. Думаю, он нам подойдет. А если не подойдет – слиняем, куда глаза глядят.
– Здорово! – обрадовался Зорька. – Пиши, если что. Я говорить не всегда смогу, а на сообщение отвечу, когда будет свободное время.
– Договорились. Целую.
– И я тебя целую, – ответил Зорька. – И люблю.
Предложение о браке по-прежнему не звучало – не то чтобы Веронике это было так важно. Но в картине мира что-то не складывалось. Как подсветка в фонтане без плывущих венков, как печенье в ладонях Хлебодарной, не чернеющее в минуты гнева.
Она прибыла в Ключевые Воды в раскаленный полдень, и сразу же поехала осмотреть пентхаус. Отец не подвел – дорого, богато, с роскошным зимним садом, и огромным бассейном. В новое жилище Зорьку надо было вести только задурив ему голову – иначе надуется, откажется переступать порог и начнет настаивать на покупке трехкомнатной квартиры. Вероника отказалась от мысли съездить на море, а уже потом показать Зорьке пентхаус, сорвала с дерева в кадке маленький апельсин, съела вместе с кожурой, и прошла в отдельно стоящую библиотеку и кабинет.
«Может быть, ты однажды захочешь дописать диссертацию или заняться книгой о скульптурах Авксентия».
Тщательный осмотр библиотечных полок Вероника отложила на потом. Заказала доставку продуктов долгого хранения, ящик мытой морковки и ящик плюшевых мышей с ароматизатором.
– Вроде бы, все?
Телефон с ней не согласился – булькнул и доставил сообщение от Зорьки. Создавалось впечатление, что волчара подслушал папину речь: те же слова о примете не поздравлять заранее, рассказ о том, что он сам не суеверный, и надеется, что Вероника тоже. Второе сообщение донесло известие, что подарок на день рождения лежит на кухонном столе Зорькиной квартиры. Хорошо бы, чтобы Вероника нашла время его забрать и подумала – нужен ей такой подарок или нет.