«Здравствуй, милая Танечка!
Сейчас получил от тебя письмо. Спешу ответить. Прежде всего о твоем несчастье, что у тебя нет учительницы. Постараюсь достать учебники. Теперь относительно процентов. Я не помню всего на память, ты посмотри все, что мы получили по заочному обучению. Там, кажется, правила есть. Я же тебе сообщаю следующее:
Процент — это одна сотая часть всякого числа. Например: у тебя 100 рублей. Одна сотая часть от 100 рублей будет 1 рубль. Так этот 1 рубль и есть 1% от 100 рублей...»
Самым подробным образом он описывает все математические правила, интересуется семейными делами и заботами. Таких писем было очень много. Рабфак на дому продолжал действовать. И все-таки Татьяне Романовне приходилось трудно. Дети болели. Особенно Ватутины беспокоились за младшего, Витю, у которого начал развиваться костный туберкулез. Николай Федорович очень переживал, стремился всей душой домой. Наконец подошел срок окончания курсов. Ватутин закончил их с отличными оценками, а в его выпускной характеристике Шапошников дописал: «По всем вопросам имеет свое самостоятельное суждение».
В дивизии Ватутина ждали с нетерпением: прибывала новая техника, проекты новых уставов, менялись штаты. Ватутин с увлечением взялся за работу, но, к огорчению командования дивизии да и самого Николая Федоровича, из Главного управления кадров пришло указание откомандировать его в распоряжение командующего Сибирским военным округом на должность начальника отдела штаба округа.
Назначение было с повышением, но Николай Федорович огорчился, хотя виду и не подал. Его беспокоило здоровье детей, особенно Вити, сибирский климат мог задержать выздоровление мальчика. А главное, удручало, что округ — внутренний, второй категории, до которого не докатилась революция в военном деле. Новая техника шла прежде всего в пограничные округа, да и уход с самостоятельной работы на сугубо штабную не мог не огорчить.
Но приказ для военного человека дело святое, и, быстро собрав нехитрый скарб, Ватутины убыли в Новосибирск. В дороге Николай Федорович успокоился окончательно, посчитав свое назначение во внутренний округ стремлением высшего командования укрепить все округа высококвалифицированными специалистами.
В штабе округа Ватутина встретили доброжелательно, и скоро, забыв свои сомнения, он включился в привычный ритм работы. Международная обстановка тем временем ухудшалась с каждым днем. В ночь на 3 октября 1935 года вероломно, без объявления войны, итальянские фашисты напали на Эфиопию. Западные страны и Лига Наций реагировали совершенно спокойно. А ведь война в Африке при растянутых коммуникациях и ограниченности собственных ресурсов была бы для Муссолини невозможной, если бы не попустительство западных демократий. Под давлением миролюбивых сил и прежде всего Советского Союза Лига Наций вынуждена была объявить Италию агрессором и вынести решение о применении к ней экономических санкций. Но выполнять эти решения страны Запада не спешили, а США, Германия, Австрия, Венгрия вообще отказались выполнять решение Лиги. Война бушевала, а на заседаниях так называемого мирового содружества даже не хотели слушать представителя Эфиопии.
Снисходительное отношение европейских стран к итальянской агрессии и итогам плебисцита в Саарской области убедило германское правительство в том, что настало время проверить прочность Версальского и Локарнского договоров. 7 марта 1936 года гитлеровские войска беспрепятственно, под восторженные крики обывателей, заняли Рейнскую демилитаризованную область и вышли на французскую границу. Париж, Лондон, Вашингтон хранили странное молчание, и Гитлер тут же заявил: «Дух Версальского договора уничтожен. В Европе должен возникнуть новый порядок». Летом 1936 года жертвой становится Испания. Вспыхнувший в стране франкистский мятеж быстро перерос в Гражданскую войну. Германия и Италия открыто выступили на стороне Франко. На Дальнем Востоке Япония практически полностью захватила Маньчжурию и вела успешные боевые действия в Среднем и Южном Китае. Фашистские государства перестали церемониться и в дипломатической сфере. 25 ноября 1936 года в Берлине был подписан антикоминтерновский пакт Германии и Японии, а спустя некоторое время заключен тройственный агрессивный союз Германии, Японии, Италии. Фашизм бросил вызов человечеству. И если на Западе еще питали на этот счет какие-то иллюзии, то Советский Союз не сомневался в намерениях фашистов и вынужден был готовиться к испытаниям.
В эти годы разработчики советской военной науки считали наиболее вероятным ведение длительной и трудной войны, ход которой во многом будет зависеть от ее начального периода. Тухачевский отмечал: «Первый период войны должен быть еще в мирное время правильно предвиден, еще в мирное время правильно оценен, и к нему нужно правильно подготовиться». Другой видный военачальник А.И. Егоров говорил, что «...противник, применяя скрытую мобилизацию, может быстро сосредоточить сильную армию из крупных мотомеханизированных, пехотных, авиадесантных частей, конных масс и боевой авиации и внезапно вторгнуться на чужую территорию. Военные действия сразу охватят пространство на глубину 400—600 километров и нанесут значительный урон коммуникациям, военным складам и базам, воздушным и морским силам. Таким образом противник способен уничтожить войска прикрытия, сорвать мобилизацию в пограничных районах, помешать развертыванию армии, занять важные в экономическом отношении районы...»
В ноябре 1935 года ЦИК и СНК СССР присвоили новые воинские звания большой группе видных военачальников. Маршалами Советского Союза стали В.К. Блюхер, С. М. Буденный, К.Е. Ворошилов, А.И. Егоров, М.Н. Тухачевский. Звания командарма 1 ранга удостоились И.П. Белов, С.С. Каменев, И.П. Уборевич, Б.М. Шапошников, И.Э. Якир; командарма 2 ранга — Я.И. Алкснис, И.И. Вацетис, И.Н. Дубовой, П.Е. Дыбенко, Н.Д. Каширин, A. И. Корк, М.К. Левандовский, А.И. Седякин, И.Ф. Федько, И.А. Халепский; флагмана флота 1 ранга — М.В. Викторов, B. М. Серов; флагмана флота 2 ранга — Л.М. Галлер, И.К. Кожанов.
В течение 1935—1936 годов был полностью переаттестован командный, политический и инженерно-технический руководящий состав армии и флота. Было увеличено денежное содержание комсостава. Армия отвечала на заботу народа высоким уровнем боевой подготовки. В 1935 году штаб РККА подготовил проект Наставления по ведению операций, который ликвидировал образовавшийся разрыв между оперативным искусством и тактикой. Основной упор делался на теорию глубокого боя (частей и соединений), операции (фронтовые и армейские масштабы). Все теоретические положения нашли быстрое применение в практике. Маневры 1935—1936 годов, на которых войска продемонстрировали высокую мобильность в наступлении и упорство в обороне, поразили не только политическое руководство страны, но и многих иностранных наблюдателей. На маневрах успешно действовали артиллерия и танки, авиация, инженерные войска и части химзащиты. Маневры изобиловали крупными сражениями танков. А выброска воздушного десанта просто потрясла присутствующих на маневрах военных атташе.
Заместитель начальника штаба французской армии генерал Луазо в 1935 году писал: «Я видел могучую, серьезную армию, весьма высокого качества и в техническом и в моральном отношении. Ее моральный уровень и физическое состояние достойны восхищения. Техника Красной Армии стоит на необычайно высоком уровне. В отношении танков я полагал бы правильным считать армию Советского Союза на первом месте. Парашютный десант большой воинской части, виденный мною под Киевом, я считаю фактом, не имеющим прецедента в мире. Наиболее характерным, конечно, является теснейшая и подлинно органическая связь армии с населением, любовь народа к красноармейцам, командирам. Подобного мощного, волнующего, прекрасного зрелища, я скажу откровенно, не видел в своей жизни».
Английский генерал Уэйвелл, докладывая правительству о применении русскими на маневрах воздушного десанта, сказал: «Если бы я сам не был свидетелем этого, я бы никогда не поверил, что подобная операция вообще возможна».
Значительно позже, оценивая проведенные гитлеровцами воздушно-десантные операции, один из американских военных журналистов в газете «Нью-Йорк таймс» от 19 мая 1940 года писал: «Сочетание парашютных десантов, которые захватывают аэродромы, с посадочными десантами, использующими их, является страницей, вырванной из книги о Красной Армии, которая первая в широких масштабах продемонстрировала эти методы на маневрах 1936 года».
Мастер танковых атак и ударов Гейнц Гудериан обратил особое внимание на «действующие в глубину боевые группы, которые преследуют оперативные цели, наносят удары против флангов и тыла и парализуют противника одновременно на всю глубину его обороны». В немецкой военной газете он писал: «Масса танковых сил должна целесообразно объединяться в боевые корпуса, как это имеет место в Англии и России...»
Все, что делалось тогда в нашей армии, значительно опережало развитие военной мысли в капиталистических странах. И как горько сейчас говорить о том, что к моменту решающих испытаний мы многое из того, что было сделано в те годы, растеряли, а то и преступно уничтожили своими руками.
Но было бы ошибкой считать, что преобразования в армии шли без особых препятствий. Трудности были, и немалые. Прежде всего мы снова начали отставать в модернизации вооружения и военной техники, создании перспективных образцов самолетов, танков, особенно средств связи. Не все было гладко и в подготовке командного состава, особенно высшего. Эта категория военачальников должна была в совершенстве знать боевые и оперативные возможности соединений, объединений, родов войск, видов вооруженных сил, владеть искусством их применения в операциях, кампаниях, войны в целом. Они должны были обладать даром предвидения в развитии военного дела, строительства армии и флота.
И хотя в стране имелось уже 13 военных академий, теоретические разработки и практические мероприятия по подготовке и ведению операций с применением больших масс войск, авиации, танков, воздушных десантов и управления ими нигде, кроме Генерального штаба РККА, не проводились. В в