удериан впоследствии признавал: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за больших потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя. Их своевременное восстановление для ведения оборонительных действий на Восточном фронте, а также для организации обороны на Западе, на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос... И уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику...»
Вот главный итог летней кампании 1943 года. И войска Воронежского фронта под командованием генерала армии Н.Ф. Ватутина внесли большой вклад в общую победу.
В БОЯХ ЗА ДНЕПР И КИЕВ
Отход гитлеровских войск с Курской дуги и из-под Харькова позволил командованию вермахта сократить линию фронта. Это обстоятельство, а также предположение, что русские понесли большие потери, питали у Гитлера надежду, что советское наступление можно остановить, хотя он не исключал возможности, что придется отступать за Днепр. Думается, поэтому еще 11 августа он отдал приказ о форсированном строительстве оборонительного рубежа по Днепру. Сразу после падения Харькова Гитлер заявил: «Скорее Днепр потечет обратно, нежели русские преодолеют его — эту мощную водную преграду 700—900 метров ширины, правый берег которой представляет цепь непрерывных дотов, природную неприступную крепость».
Но его надежды не сбылись. Учитывая благоприятную обстановку, Ставка приказала начать общее стратегическое наступление на фронте от Смоленска до Северного Кавказа с целью освобождения Левобережной Украины, выхода к Днепру, его форсирования и дальнейшего освобождения всей Украины. Эту задачу должны были решить Центральный, Воронежский, Юго-Западный и Южный фронты. Им противостояли войска немецкой группы армий «Юг» в составе 1-й и 4-й танковых, 6-й и 8-й полевых армий и 2-й полевой армии группы армий «Центр». В общей сложности вражеская группировка насчитывала 1240 тыс. солдат и офицеров, 12 600 орудий и минометов, 2100 танков и штурмовых орудий, 2000 боевых самолетов. Командовал ею фельдмаршал Манштейн.
Наши фронты могли противопоставить 2633 тыс. человек, 51 200 орудий и минометов, 2400 танков и САУ, 2850 самолетов. Как видим, силы не намного превосходящие противника.
7 августа началась Смоленская операция, а вслед за ней, 13 августа, Донбасская операция Юго-Западного и Южного фронтов. 26 августа перешли в наступление войска Центрального фронта, наносившие главный удар в направлении Новгород-Северский. Продолжали наступать, хотя и несколько медленней, Воронежский и Степной фронты. Особой оперативной паузы противник не получил, а успешное продвижение войск Центрального фронта на Северную Украину заставило высшее руководство рейха признать главным направлением Киевское.
Ватутин не сомневался, что в ближайшее время войска фронта поведут наступление на Украину. Весь вопрос только — где? Но после разговора с первым заместителем начальника Генерального штаба Антоновым вопрос, кажется, начал проясняться. Разговор этот произошел еще под Ахтыркой. В штабе фронта в это время находился и Жуков. Антонов торопился и, спросив разрешения у Жукова, сразу приступил к главному:
— Прибыл я по указанию товарища Сталина для постановки конкретных задач перед командованием фронтов Юго-Западного направления. Ставка располагает сведениями, что враг надеется отсидеться за Днепром, втянуть нас в позиционную войну. Второго фронта в этом году, видимо, не будет, а события на Сицилии не отвлекли с Восточного фронта ни одной дивизии. Поэтому перед Воронежским фронтом стоит задача с ходу форсировать Днепр и захватить Киев...
— Киев — это главное, — вмешался Никита Сергеевич Хрущев. — Центральный Комитет компартии Украины и правительство республики готово к работе. Взятие Киева — не только военная, но и политическая задача.
— Правильно, — продолжил Антонов, — так думает и Верховный. Какие у вас, товарищи, на этот счет мнения? Что мне доложить в Ставке?
— Я уже докладывал Верховному, — первым прервал молчание Жуков, — что для этого потребуются значительные резервы. Войска измотаны боями, понесли большие потери в людях и технике. Если в короткое время сумеем пополнить войска и накопить резервы, задачу решить можно. Видимо, придется провести некоторую перегруппировку сил и средств между фронтами.
— Потери большие, — поддержал Жукова Ватутин, — надо призывать мужское население освобожденных районов. И еще. Энтузиазм войск после наступательных боев очень высок. Надо поддерживать людей морально. Мы за короткое время форсировали реки Воронеж, Сосну, Сейм, Тим, Хорол, Оскол, Корочу, Северский Донец, но что они по сравнению с Днепром? Не стоит скупиться на награды, за форсирование Днепра в числе первых можно представлять к званию Героя...
— Хорошо, все ваши предложения будут доложены Верховному.
Ставка положительно отреагировала на предложения командующих фронтами. 6 сентября вышла директива, согласно которой Воронежскому фронту передавалась 3-я гвардейская танковая армия. Центральный фронт получил из резерва Ставки 61-ю армию и три кавалерийские дивизии. Так как на полтавском направлении враг оказывал упорное сопротивление, Ставка усилила наступавший здесь Степной фронт 37-й армией из резерва, 5-й гвардейской армией Воронежского фронта и 46-й армией Юго-Западного фронта. Учтено было и пожелание Ватутина. В директиве Ставки от 9 сентября говорилось: «В ходе боевых операций войскам Красной Армии приходится и придется преодолеть много водных преград. Быстрое и решительное форсирование рек, особенно крупных, подобных реке Десна и реке Днепр, будет иметь большое значение для дальнейших успехов наших войск...
За форсирование такой реки, как Десна в районе Богданово (Смоленской области) и ниже, и равных Десне рек по трудности форсирования представлять к наградам:
1. Командующих армиями — к ордену Суворова 1-й степени.
2. Командиров корпусов, дивизий, бригад — к ордену Суворова 2-й степени.
3. Командиров полков, командиров инженерных, саперных и понтонных батальонов — к ордену Суворова 3-й степени.
За форсирование такой реки, как река Днепр в районе Смоленска и ниже, и равных Днепру рек по трудности форсирования названных выше командиров соединений и частей представлять к присвоению звания Героя Советского Союза».
Представлять к высокому званию Героя разрешалось и весь личный состав, форсировавший реку в числе первых и проявивший при этом героизм.
Получив эту директиву, Николай Федорович приказал немедленно провести в войсках разъяснительную работу, а сам с Жуковым засел за план наступательной операции Воронежского фронта на киевском направлении. Этот план, вскоре утвержденный Верховным, предусматривал нанесение главного удара правым крылом фронта силами 38, 40, 3-й гвардейской армий, трех танковых и кавалерийского корпусов. Этой группировке предстояло глубоко охватить войска группы армий «Юг» с севера, выйти в общем направлении на Киев к Днепру, форсировать реку на участке Ржищев, Канев и в дальнейшем продолжить операции на Правобережной Украине. Вспомогательный удар наносили 47, 52 и 27-я армии с ближайшей задачей перерезать коммуникации врага Полтава — Киев, развивая наступление на Черкассы. Подвижные соединения должны были выйти к Днепру 26—27 сентября, главные силы общевойсковых соединений — к 1—5 октября. Характерной особенностью являлся широкий фронт наступления. Ватутин считал, что это позволит подойти к реке по всей полосе наступления и облегчит ее форсирование.
10 сентября войска фронта перешли в наступление, прорвав оборону немцев юго-восточнее города Ромны. Уже через трое суток 40-я армия генерала К.С. Москаленко, форсировав на широком фронте реку Сула, освободила город Лохвица. Наступление советских войск развивалось так стремительно, что верховное командование вермахта пришло к мнению о невозможности задержать русских на Левобережной Украине. 15 сентября Гитлер отдал приказ об отводе войск группы армий «Юг» на линию Мелитополь— Днепр. В конце директивы указывалось: «Эту позицию удерживать до последнего человека». Понимая, что отступление с Левобережной Украины грозит развалом всему южному крылу Восточного фронта, командование вермахта спешно укрепляло это направление. Десять дивизий перебрасывалось сюда с Центрального фронта, две дивизии — из группы армий «Север», пять дивизий — из Крыма и с Таманского полуострова. Сам отвод войск проходил при упорном сопротивлении на промежуточных рубежах. Так что для наших солдат, уставших от предыдущих боев, это была отнюдь не легкая прогулка.
Немцы отходили к постоянным переправам у Киева, Канева, Кременчуга, Черкасс, Днепропетровска, осуществляя изуверский план выжженной земли. В приказе высшему руководству войск СС на Украине Гиммлер требовал: «Необходимо добиваться того, чтобы при отходе из районов Украины не оставалось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не осталось в сохранности ни одного дома, ни одной шахты... ни одного колодца, который бы не был отравлен. Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну... Сделайте все, что в человеческих силах, для выполнения этого».
Сколько же мужества, душевных сил надо было иметь нашим бойцам, когда они увидели сожженные родные хаты, тела родных и близких, замученных гитлеровцами! В эти дни только смерть могла остановить солдата. Раненые не хотели идти в госпитали. Об одном из таких случаев рассказывала фронтовая газета «За честь Родины». Командующий фронтом, обгоняя на фронтовой дороге тягач с орудием, увидел на его лафете раненого бойца и остановился.
— Что, брат, тяжело? — спросил его Ватутин. — В госпиталь тебе надо!
Раненый, приподнявшись на локоть, ответил:
— Ось, подывлюсь трохи на Днипро, тоди и в хоспиталь.
Ватутин стал убеждать бойца, и тогда за раненого вступился старший сержант, наводчик орудия: