— Разрешите ему, товарищ генерал, остаться. Он родился тут, не хочет умирать, не увидев Днепра.
— Вылечится, выздоровеет и увидит Днепр, — настаивал Ватутин...
В один из дней стремительного наступления Хрущев принес на утверждение решение Военного совета.
— Душа плачет, Николай Федорович, когда вступили на опаленную землю Украины, — сказал он озабоченно. — Что же творят фашисты? А пора думать и о гражданских делах... Ну сейчас не об этом. Прочитайте решение по фронтовым проблемам.
В решении Военный совет давал указания о развертывании сети новых госпиталей в Сумской области, дабы максимально приблизить их к войскам. Говорилось об оборудовании военных автодорог медицинскими пунктами, банями, помещениями для ночлега, напоминалось начальникам дорог, чтобы они не забыли сделать на контрольно-пропускных пунктах, где скапливаются раненые, приставные лесенки для их подъема на машины.
— Все хорошо, Никита Сергеевич, — удовлетворенно кивнул Ватутин. — Помимо этого я предлагаю издать еще специальный приказ, указывающий командирам на недостатки в обеспечении солдат вещевым имуществом и продовольствием. Несмотря на отрыв от тылов, надо потребовать усиления заготовок продовольствия и улучшения питания бойцов...
Приказы Ватутина выполнялись безукоризненно. Все хозяйственники фронта — от начальника тыла до старшины роты — знали, что их в любой момент может проверить сам командующий фронтом, и уж тогда пощады не жди.
А войска рвались к Днепру. Впереди всех наступали 40-я армия Москаленко и 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко. 20 сентября Ватутин прибыл в 40-ю армию.
— Кирилл Семенович, — сказал он после доклада командарма, — судя по виденным мной щитам и указателям, наглядная агитация у тебя на высоте. Обязательно покажу Хрущеву твои плакаты. — Ватутин достал из кармана листок и зачитал: — «Герои Волги и Дона, вас ждет Днепр! Преследуйте врага, не давайте ему передышки!» Или вот: «До Днепра — один переход. Вперед, советские воины!» Ну, а как на самом деле? Совпадают темпы наступления с плакатами?
— Так точно, товарищ командующий, — ответил Москаленко. — Может быть, не совсем быстро наступаем, но достаточно уверенно. От тылов оторвались, да и подустали солдаты. Вперед идем ведь с боями.
— Согласен с тобой, но надо спешить. Передышка обязательно будет. Надо только выйти на Днепр. Вчера Военный совет ввел в бой подвижную группу фронта. 3-я гвардейская танковая и 1-й гвардейский кавкорпус увеличили темпы наступления, но и ты не отставай. Пока твоя армия ближе всех к Днепру, обогнать тебя может только Рыбалко. Ну как?
— Будем стараться, товарищ командующий.
— Старайтесь. Но главное — не опередить танкистов и быть готовыми к серьезным осложнениям на реке. Судя по разведданным, вряд ли удастся захватить переправы целыми. Так что рассчитывать надо только на себя, не упустить момента и форсировать Днепр с ходу. Иначе много людей погубим в борьбе за плацдармы. А за танкистами не гонитесь!
Ватутин не ошибся в прогнозах. С введением в бой в направлении Переяславль-Хмельницкий подвижной группы темп наступления правого крыла и центра Воронежского фронта резко возрос. Войска выходили к Днепру в полосе шириной до 70 километров. Впереди главных сил 3-й гвардейской танковой армии на расстоянии 40 километров двигался передовой отряд танков и мотострелков, проходя в сутки по 75 километров. Вечером 22 сентября 51-я танковая бригада вышла к Днепру в районе Ржищева и Вел. Букрина.
Переправы, как и ожидалось, оказались разрушенными, и передовому мотострелковому батальону пришлось срочно ремонтировать полузатопленный паром. Предстояло форсировать реку и захватить населенный пункт Зарубенцы. Уже стемнело, когда командир батальона направил четырех добровольцев на вражеский берег. В темноту ушли бойцы В.Н. Иванов, Н.Е. Петухов, И.Д. Семенов и В.А. Сысолятин. Скоро вся страна узнала об их подвиге. Гвардейцы получили задачу переправиться через Днепр, скрытно выйти на окраину села Григоровка и по сигналу ракеты вступить в бой. Главное — навести среди гитлеровцев панику, отвлечь их внимание и дать возможность переправиться через Днепр основным силам батальона. В помощь разведчикам командир партизанского отряда Примак предоставил лодку и партизана.
Еще совсем молодые ребята шли практически на верную смерть. Василию Сысолятину и Николаю Петухову было по 18, Ивану Семенову — 19, самому старшему, Василию Иванову — 20 лет. На 70—100 метров круто возвышался над зеркалом реки противоположный берег и казался совсем неприступным. Пригнувшись, ребята сбежали к воде. В лодке молоденький партизан обматывал тряпками уключины.
— Это зачем? — спросил старший группы Петухов.
— Чтобы не скрипели, — ответил парень и улыбнулся.
Лодка бесшумно достигла небольшого островка на середине реки. Там гвардейцы пересели в другую лодку. На этой половине дистанции немцы все-таки заметили ребят или, точнее, какое-то движение. Побросав с десяток мин и построчив из пулемета, они замолчали. Храбрецы налегли на весла, достигли мелководья, и Петухов скомандовал: «За мной!» Скрытые отвесным берегом, становясь друг другу на плечи, полезли автоматчики наверх. Бесшумно сняли часовых. До села несколько сот метров преодолели бегом. На окраине Петухов пустил красную ракету и бросил гранату в стоявший у крайней хаты грузовик. Рядом застучали автоматы друзей.
Могли ли знать отважные воины, что в селе разместился целый саперный батальон? Но, если бы и знали, все равно вступили бы в бой.
Около часа длился неравный бой на окраине Григоровки. Пал смертью героя Петухов, разрывная пуля раздробила колено Сысолятину, во второй раз ранило Семенова, но отважные воины дали возможность батальону форсировать реку, с ходу взять Зарубенцы и прийти на помощь героям.
Отважной четверке было присвоено звание Героя Советского Союза. После войны в Киевском историческом музее установили их мраморные бюсты, а в день их подвига к героям обратился с письмом Военный совет фронта:
«Гвардии рядовым, комсомольцам Николаю Петухову, Ивану Семенову, Василию Сысолятину, Василию Иванову.
Горячо поздравляем вас с замечательным подвигом.
Ваша героическая переправа через Днепр, цепкое закрепление на правом берегу, готовность, не щадя жизни, отстаивать каждый клочок отвоеванной родной земли и неукротимо двигаться все дальше вперед — на запад — служит примером для всех воинов.
Вам выпала великая честь вызволять родную Украину, славный Киев из гитлеровской неволи, сражаться на Днепре — решающем рубеже, где мы должны сломать хребет фашистскому зверю.
Вы действуете, как суворовцы — смело, ловко, стремительно и потому побеждаете.
Благодарим за честную солдатскую службу. Желаем дальнейших боевых успехов!
Командующий войсками Воронежского фронта генерал армии Н. Ватутин.
Член Военного совета фронта генерал-лейтенант Н. Хрущев.
23 сентября 1943 года».
Не обманул командующего и генерал Москаленко. В эту же ночь передовой отряд 309-й стрелковой дивизии генерала Д.Ф. Дремина вышел к Днепру у Переяславля-Хмельницкого. Через несколько дней соединения 38-й армии генерала Н.И. Чибисова захватили плацдарм до 8 км по фронту и до 1 км в глубину в районе Лютежа. Кроме того, этой же армии пришлось ликвидировать уже немецкий плацдарм в районе Дарницы (пригорода Киева на левом берегу Днепра). На нем оборонялось семь гитлеровских дивизий. К концу месяца войска Воронежского фронта захватили девять небольших плацдармов севернее и южнее Киева, в том числе лютежский и букринский. Последний — самый большой (16 км по фронту и 6 км в глубину).
Боевые действия подвижных групп фронта проходили в сложной обстановке. Во время броска на Днепр, боев за захват и удержание плацдармов авиация отставала с перебазированием на передовые аэродромы и не могла осуществлять поддержку войск. Форсирование Днепра в основном происходило на подручных средствах, и поэтому танки и артиллерия большей частью оставались на левом берегу. Первый понтонный батальон подошел к реке только 25 сентября, когда и началась переправа танков. К этому времени противник подтянул значительные силы. Прибывший в штаб Манштейна Гитлер собрал всех генералов и обвинил их в трусости. Не стесняясь в выражениях, фюрер требовал побороть сталинградский психоз, укрепить оборону. «Днепр отныне будет рубежом, разделяющим обе армии, — кричал Гитлер. — Я прикажу расстрелять каждого солдата, офицера и генерала, виновного в отступлении...»
Николай Федорович прикладывал всю энергию, изощрялся, как мог, в поисках резервов и решений для удержания плацдармов. Так, он приказал севернее и южнее Канева выбросить 3-ю и часть подразделений 5-й воздушно-десантных бригад, но существенного изменения в обстановку эти части не внесли. Немцы наращивали удары, всеми силами стремясь сбросить советские войска с плацдармов. Фронту как воздух нужна была передышка. О том, в какой обстановке оказались войска фронта, говорит такой доклад Ватутина в Ставку:
«Войска Воронежского фронта большинством армий вышли на Днепр, а остальные армии выйдут в ближайшие два-три дня, в то же время тылы армий и фронта растянулись от Белгорода до Днепра на 480 километров, что совершенно не дает возможности нормально обеспечивать войска боепитанием.
Подача боеприпасов и горючего от войск отстает, а также тратится большое количество горючего, потому что от Сум — Лебедина на 330 километров все подается исключительно автотранспортом, в связи с тем, что здесь оканчиваются фронтовые железнодорожные коммуникации.
Наш фронт приступил к восстановлению железнодорожного участка, проходящего по тылам фронта: Нежин — Прилуки — Гребенка — Золотоноша и Бахмач — Прилуки.
24.9 была готова линия к пропуску поездов Нежин — Прилуки, к 30.9 будет готова линия от Гребенки и 3.10 — до Золотоноши. Но линия железной дороги Бахмач — Нежин находится на участке Центрального фронта и в его подчинении, поэтому для пропуска поездов через его участок требуется ваше решение.