— Я не испытываю влечения к прошлому, — объявил Лок. — Я не располагаю временем для этого.
— Оно интересует меня, — вмешался Катин. — Я хочу написать книгу.
Циана взглянула на него.
— Вот как? И какую книгу?
— Роман, я думаю.
— Роман? — они проходили мимо серого экрана объявлений. — Вы хотите написать роман. Это просто прелестно. Несколько лет назад у меня был друг, который хотел попытаться написать роман. Он закончил только первую главу. Но он говорил, что это осветило ему многочисленные стороны человеческой жизни и помогло проникнуть в суть происходящих событий.
— Я уже давно работаю над ним, — признался Катин.
— Восхитительно! Если вы закончите, может быть, вы позволите институту сделать под гипнозом психограмму процесса творения? У нас есть работоспособный печатный станок двадцатого века. Возможно, мы напечатаем несколько миллионов экземпляров и разошлем их в сопровождении документальных психограмм в библиотеки и учебные заведения. Я уверена, мне удастся привлечь некоторый интерес к этой идее среди правления.
— Я еще не думал о том, чтобы сдать его в печать… — они прошли к следующей галерее.
— Вы можете сделать это только через институт Алкейна. Крепко это запомните.
— Я… запомню.
— Когда эту свалку разберут, Циана?
— Милый мой племянник, мы имеем материала гораздо больше, чем можем выставить. Его надо где-то разместить. В нашем музее двенадцать тысяч публичных и семьсот частных галерей. А также три тысячи пятьсот хранилищ. Я поверхностно знакома с содержанием большинства из них. Но не всех.
Они шли под высокими ребрами. Позвоночник изгибался где-то под крышей. Холодные лампы под потолком отбрасывали на бронзовый пьедестал тени от зубов черепа размером со слоновую ногу.
— Это похоже на выставку костей динозавров с Земли и… — Катин всмотрелся в зияющую пещеру. — Не могу сказать, откуда эта штука.
Лезвия лопаток, тазовые кости, изгиб ключиц…
— Далеко еще до твоего офиса, Циана?
— Это Аэролат, длиной около восьмисот ярдов. Мы поднимемся на лифте.
Они прошли сквозь аркаду в шахту лифта.
Спиральный подъемник вознес их на несколько десятков этажей.
Коридор из меди и плюща.
Еще коридор со стеклянными стенами…
Катин раскрыл рот от изумления: Феникс был виден отсюда целиком, от центральных башен до покрытой туманом пристани. Хотя Институт Алкейна был и не самым высоким небоскребом галактики, в Фениксе выше зданий не было.
Пандус поворачивал к центру здания. На облицованной мрамором стене висела серия из шестнадцати холстов Дехея: «Под Сириусом».
— Это?..
— Молекулярные копии Нильса Сэльвина, сделанные в двадцать восьмом веке на Веге. Довольно долгое время они были даже более знамениты, чем оригиналы, которые демонстрируются внизу, в Южном Зеленом зале, но так много событий связано с копиями, что Банни решила повесить их здесь.
Дверь.
— Вот мы и пришли.
Она открылась в темноту…
— Теперь, мой племянник, — лишь только они ступили в комнату, три луча упали на них откуда-то сверху, осветив черный ковер, — не будешь ли ты так добр объяснить мне, зачем ты вернулся сюда? И что у тебя за дела с Принсом? — она повернулась к Локу.
— Циана, мне нужна еще одна Нова.
— Нужна что?
— Ты знаешь, что первая экспедиция не была доведена до конца. Я собираюсь попытаться еще раз. Специальный корабль не нужен. Мы поняли это в тот раз. У меня новый экипаж и новая тактика, — пятна света двигались по ковру следом за ними.
— Но, Лок…
— Раньше все было тщательно спланировано, смазано, увязано и поддерживалось нашей общей слаженностью. Теперь же мы — разнородное сборище корабельных крыс, между которыми затесался один Мышонок, и единственное, что нас поддерживает, — это моя ненависть. От нее страшно трудно избавиться, Циана.
— Лок, ты просто не сможешь повторить…
— Капитан тоже другой. Циана. «Рухом» раньше управлял получеловек, знакомый только с победами. Теперь я стал настоящим человеком. Я знаком и с поражением тоже…
— Но чего ты хочешь?..
— Была еще одна звезда, которую изучал институт Алкейна, близкая к стадии Новы. Я хочу знать название и когда лучше всего отправляться.
— Вот чего тебе надо! А как насчет Принса? Он знает, зачем ты ищешь Нову?
— Меня это не волнует. Назови мою звезду, Циана.
Неуверенность и тревога. Она коснулась серебряного браслета.
Новый свет.
Из пола поднялись несколько предметов. Она села на выдвинувшуюся скамью и глянула на огоньки индикаторов.
— Я не знаю, правильно ли я поступаю, Лок. Ненависть? Если бы решение не было таким ответственным, мне было бы легче принять его. Аарон очень нужен мне для сохранения моего положения в институте.
Она снова коснулась пластины, и вокруг них появились…
— До сих пор меня так же хорошо принимали в доме Аарона Реда, как и в доме моего брата. Ты поставил меня в трудное положение: необходимо принять решение, которое положит конец моей безбедной жизни.
…появились звезды.
Катин вдруг осознал размеры комнаты. Футах в шестистах пятидесяти покачивалось, медленно вращаясь, голографическое изображение галактики.
— Сейчас у нас работают несколько исследовательских экспедиций. Нова, которую ты упустил, была здесь, — она нажала кнопку, и одна звезда среди биллионов других вспыхнула так ярко, что Катин зажмурил глаза. Она потухла, и опять купол астрариума стал полон света звезд. — Сейчас одна из экспедиций изучает развитие…
Она умолкла.
Потянула и открыла маленький ящичек.
— Лок, я действительно беспокоюсь насчет всех этих дел…
— Продолжай, Циана. Мне нужно название звезды. Мне нужна лента с ее координатами. Мне нужно мое солнце.
— И я сделаю все, что смогу, для тебя. Но ты должен простить старую женщину, — она достала из ящичка — Катин издал тихий возглас удивления и тут же проглотил его — колоду карт. — Я хочу посмотреть, какие указания даст Таро.
— Мне уже гадали на картах о моей экспедиции. Если карты скажут мне полные координаты — отлично. В противном случае У меня просто нет на них времени.
— Твоя мать родилась на Земле и, видимо, переняла смутное недоверие землян к мистицизму, хотя сама и признавала его силу. Надеюсь, что ты пошел в отца.
— Циана, мне уже гадали на картах. Второе гадание не скажет ничего нового.
Она разбросала карты картинками вниз.
— Возможно, оно скажет что-нибудь мне. Кроме того, я не хочу гадать полностью. Просто выбери одну.
Катин смотрел, как капитан вытаскивает карту, и думал, что карты вряд ли подготовили Циану к тому кровавому полудню на площади Кронаки четверть века назад. Это была колода не того обычного трехмерного типа, как у Тай. Карты были желтыми, фигуры — нарисованными. Их было легко датировать семнадцатым веком.
На карте Лока болтался на дереве обнаженный труп, подвешенный за ноги.
— Висельник, — она собрала остальные карты. — Перевернутый. Ну, не могу сказать, что это меня удивило.
— Висельник означает, что наступит мудрость духа, ведь так, Циана?
— Перевернутый, — напомнила она. — Значит, за это придется дорого заплатить. — Она смешала карту с остальными и убрала колоду обратно в ящичек. — Вот координаты твоей звезды. — Она нажала еще одну кнопку.
Рулон бумаги упал в ее ладонь. Маленький металлический секатор обрезал ленту. Она подняла кусок ленты, чтобы прочитать его.
— Здесь все координаты. Мы держим эту звезду под наблюдением два года. Тебе везет. Вспышка ожидается через десять-пятнадцать дней.
— Прекрасно, — Лок взял ленту. — Идем, Катин.
— Как насчет послания Принса, капитан?
Циана поднялась со скамьи.
— Ты не хочешь посмотреть послание?
Лок помедлил.
— Хорошо. Проиграй его. — И Катин увидел что-то живое на лице Лока. В то время, как Циана искала индекс послания, Катин подошел к консоли.
— Вот оно, — она нажала кнопку.
На той стороне комнаты Принс повернулся к ним лицом.
— Чем это, черт побери, — рука в черной перчатке смахнула со стола хрустальный кубок и чеканное блюдо, — ты занят, Лок? — рука вернулась на место, нож и резная деревянная фигурка полетели на пол. — Циана, ты тоже помогаешь, не так ли? Ты сука и предательница. Я зол. Я в ярости! Я Принс Ред. Я — Дракон. Я — потревоженная Змея. Но я задушу тебя. — Крышка дамасского стола крошилась в его черных пальцах, был слышен звук ломающегося дерева.
Катин снова сглотнул.
Послание было трехмерным. Находившееся не в фокусе окно позади Принса бросало утренний свет — возможно, солнечный — на раскиданный завтрак.
— Я могу сделать все, что захочу. А ты пытаешься помешать этому, — он навалился на стол.
Катин посмотрел на Лока, на Циану Морган.
Ее руки, бледные, с проступающими венами, мяли парчу.
Руки Лока, тяжелые и узловатые, лежали на аппаратуре, он двумя пальцами ухватился за тумблер.
— Ты вывел меня из себя, я могу быть очень злым, иногда просто из-за каприза. Ты помнишь тот прием, где я был вынужден разбить тебе голову, чтобы научить хорошим манерам? Твое существование оскорбляет меня, Лок фон Рей! Я собираюсь посвятить свою жизнь тому, чтобы смыть это оскорбление.
Циана Морган посмотрела на племянника, заметила его пальцы на тумблере.
— Лок, что ты делаешь?
Она схватила его запястье, но он свободной рукой отбросил ее руку.
— Я узнал о тебе очень много со времени первого послания, — сказал Принс из-за стола.
— Лок, убери руку с переключателя, — потребовала Циана. — Лок… — досада прервала ее голос.
— Когда я говорил с тобой в последний раз, я сказал, что собираюсь остановить тебя. Теперь я говорю, что, если мне понадобится убить тебя, чтобы остановить, я сделаю это. Когда я буду говорить с тобой в следующий раз… — рука в перчатке застыла. Пальцы задрожали.
Экран погас, и Циана рванула Лока за руку. Тумблер щелкнул:
«выкл.»
— Как называется то, что ты сделал?!