— Идемте, — смеялся доктор. — Ужин и выпивка — лучшая мысль за целый день. Я умираю с голода и уже четыре месяца не видел хорошей схватки.
— Я никогда не был здесь раньше, — сказал чиновник, когда они вышли из монорельса. — Я хотел взять назначение, но мне сказали, что не нужно, просто нужно прийти, они открыты до шести.
Они пересекли улицу и миновали газетный киоск, где просматривали бюллетень грузчики. Три космонавта в зеленых мундирах брели по тротуару, взявшись за руки.
— Вы знаете, — говорил чиновник, — я долго боролся с собой, я хотел это сделать с того самого первого вечера. Но все странное не принято в нашем отделе. Тогда я сказал себе, что сделаю что-нибудь простое, прикрытое мундиром, когда я на службе. Мы пришли.
Чиновник распахнул двери Плестиплазм Плюс («Приложения, Надписи и Исправления тела»).
— Вы знаете, я всегда хотел спросить у кого-нибудь сведущего: есть ли что-то психологически ненормальное в стремлении получить это?
— Вовсе нет.
Девушка с голубыми глазами, губами, волосами и крыльями сказала:
— Входите. Не желаете ли сначала просмотреть наш каталог?
— О, я отлично знаю, что мне нужно, — заверил ее таможенный чиновник. — Сюда?
— Совершенно верно.
— Психологически очень важно, — продолжал доктор Тиварба, чувствовать власть над своим телом, знать, что вы можете изменить его, сменить форму. Шестимесячная диета или успешная программа вращивания мыслей может дать такое же чувство удовлетворения. То же самое делают с вами новый нос, подбородок, чешуя или перья.
Они оказались в комнате с операционными столами.
— Я могу быть вам полезен? — с улыбкой спросил косметохирург-полинезиец в голубой одежде. — Ложитесь сюда.
— Я только жду, — сказал доктор Тиварба.
— Номер в вашем каталоге 5463, — заявил таможенный чиновник. — Я хочу это сделать сюда, — и он шлепнул левой рукой по своему правому плечу.
— О, да. Мне это тоже нравится. Минутку, — он открыл крышку стола. Сверкнули инструменты.
Хирург отошел к дальней стене, где за стеклянными дверями рефрижератора видны были схваченные морозом сложные пластиплазмовые конструкции. Он вернулся с подносом, полным различных частей. Единственной распознаваемой частью была передняя половина миниатюрного дракона с бриллиантовыми глазами, сверкающими чешуйками и светящимися крыльями: он был меньше двух дюймов в длину.
— Когда он подсоединен к вашей нервной системе, вы можете заставить его свистеть, шипеть, хлопать крыльями и испускать искры, хотя может потребоваться несколько дней для ассимиляции. Не удивляйтесь, если вначале он будет только рычать и выглядеть больным. Снимите куртку, пожалуйста.
Чиновник начал расстегиваться.
— Мы блокируем чувствительность вашего плеч а… вот так, это нисколько не больно, верно? О, это местное сокращение вен и артерий; мы должны все проделать чисто. Теперь сделаем продольный разрез… если вас это расстроит, не смотрите. Разговаривайте со своим другом. Это займет всего несколько минут. О, всего лишь небольшая щекотка внутри вашего живота. Не обращайте внимания. Еще раз. Отлично. Это ваш плечевой сустав. Я знаю, странно видеть собственную руку без него. Сейчас на его место мы поставим прозрачную пластиплазмовую клетку. Действует почти так же, как ваш плечевой сустав, соединяясь с теми же мускулами. Смотрите, здесь желобки для ваших артерий. Подвигайте подбородком, пожалуйста. Если хотите наблюдать, смотрите в зеркало. Теперь завернем края. Повязка должна сохраняться в течение нескольких дней, пока клетка не срастется с телом. Если не будете резко поворачивать руку, все пойдет нормально, но все же будьте осторожны. А теперь я присоединю этого маленького зверька к вашим нервам. Будет больно.
— Гммм! — таможенник привстал.
— Сидите! Сидите! Все в порядке. Вот этим маленьким ключом — глядите в зеркало — открывается клетка. Вы научите его ходить и проделывать штуки, но не будьте нетерпеливым. Это потребует некоторого времени. Сейчас я возвращаю чувствительность вашей руке.
Хирург сдвинул электроды, и чиновник присвистнул.
— Немного жжет. Так будет примерно с час. Если появится краснота или воспаление, пожалуйста, сразу придите к нам. Все, что проходит через эту дверь, тщательно стерилизуется, но раз в пять-шесть лет кто-нибудь приходит с инфекцией. Вы можете надеть свою куртку.
— Вы знаете, они клянутся, что не будет никакой разницы, — чиновник скорчил рожу. — У меня немеют пальцы. Как вы думаете, он не повредил мне нерв?
— Сомневаюсь, — сказал доктор Тиварба. — Но не вертитесь. Сползает повязка. Пойдемте, поедим.
Чиновник ощупывал плечо.
— Странно получить здесь дыру в три дюйма и по-прежнему действовать рукой.
— Итак, — сказал доктор Тиварба над кружкой, — Ридра вначале привела вас в Транспортный город?
— Да. Она набирала экипаж для организуемой правительственной экспедиции. Я должен был только одобрить индексы. Но в этот вечер кое-что случилось.
— Что именно?
— Я видел толпу самых диких, самых странных людей, каких я только встречал в своей жизни; они думают по-другому, и даже любят по-другому. И они заставили меня смеяться и гневаться, и чувствовать себя счастливым, и печалиться, и возбуждаться, и даже слегка влюбиться, — он взглянул на сферу под сводом. — И больше они уже не казались мне дикими и странными.
— У вас установились связи в тот вечер?
— Вероятно. Самонадеянно было бы называть ее по имени… Но я чувствую, что она мой… друг. Я одинокий человек в городе одиноких людей. И если находишь место, где… устанавливаются связи, приходишь туда опять, чтобы это повторилось.
— И повторилось?
Давид Д.Эплтон посмотрел вниз и начал расстегивать куртку.
— Давайте поедим, — он бросил куртку на спинку стула и посмотрел на клетку с драконом на своем плече. — Вы приходите опять, — повернувшись он взял куртку, подержал ее неуверенно в руках и положил на место. — Доктор Тиварба, есть ли у вас хоть какое-то представление, зачем вас просят явиться в штаб-квартиру Администрации Союза?
— Я уверен, что это касается Ридры и этой катушки с записью.
— Вы сказали, что вы ее врач. Надеюсь, это не связано с медициной. Будет ужасно, если с ней что-нибудь случится. Для меня, я имею в виду. Она так много сказала мне за один вечер и так просто, — он засмеялся и провел пальцем по краю клетки. Зверь внутри зашевелился. — И она при этом почти не смотрела на меня.
— Надеюсь, с нею все в порядке, — сказал доктор Тиварба.
2
Перед посадкой «Полуночного Ястреба» он попросил капитана соединить его с контрольной службой.
— Я хочу знать, когда прибыл «Рембо»?
— Минутку, сэр… Он вообще не прибыл. Определенно нет за последние шесть месяцев. Потребуется какое-то время, чтобы проверить предыдущие…
— Нет. Прошло не более нескольких дней. Вы уверены, что «Рембо» капитана Ридры Вонг не приземлился недавно?
— Нет. Она прибыла вчера, но не на «Рембо». Это был корабль без обозначения. Произошла путаница, поскольку серийный номер с его двигателя был стерт, возможно, он был украден.
— Капитан Вонг была в порядке, когда он приземлился?
— Она, по-видимому, передала командование ее… — голос замолчал.
— Ну?
— Простите, сэр. Эти сведения не подлежат разглашению. Я вначале не заметил пометки. Я не могу вам дать дальнейшие разъяснения. Их разрешено давать лишь официальным лицам.
— Я — доктор Маркус Тиварба, — сказал доктор важно, сомневаясь, подействует ли это.
— О, здесь есть запись, касающаяся вас, сэр. Но в списке допущенных вас нет.
— Тогда какой же дьявол скажет мне?
— Мы получили распоряжение направить вас немедленно к генералу Форестеру.
Час спустя он входил в кабинет генерала.
— Что с Ридрой?
— Где запись?
— Если Ридра хотела, чтобы я получил ее, у нее на это были причины. Если бы она хотела отдать ее вам, она бы так и сделала. Поверьте, вы не возьмете ее в руки, пока я сам не отдам ее вам.
— Я ожидал большего желания сотрудничать, доктор.
— Я хочу сотрудничать. Я здесь, генерал Форестер. Но вы хотите, чтобы я что-то сделал, а пока я точно не буду знать, что происходит, я не смогу действовать.
— Весьма неверное отношение, — сказал генерал, подходя к столу. — Нечто, с чем я все чаще и чаще сталкиваюсь в последнее время. Не знаю, нравится ли мне это. Но не уверен, что это мне не нравится, — он сел на край стола, дотронулся до звезд на своем воротнике: он выглядел задумчивым. — Мисс Вонг была первым человеком, встреченным мной за долгое время, кому я не мог сказать: сделай это, сделай то и будь проклят, если спросишь о последствиях. В первый раз, когда я говорил с ней о Вавилоне-17, я думал, что просто передам ей записи, и она вернет мне текст по-английски. Она сказала мне больше. Вначале это раздражало меня, мне уже много лет никто не говорил: «Ты должен», — руки его в защитном движении опустились на колени (в защитном? Доктор Тиварба на мгновение задумался, не Ридра ли научила его истолковывать движения?) — Так легко оставаться в своем мире. Когда голос прерывает этот мир, это важно. Ридра Вонг… — генерал замолчал, и выражение его лица заставило Тиварбу похолодеть.
— Что с ней, генерал? Она больна?
— Не знаю, — ответил генерал. — В соседнем помещении женщина… И мужчина. Не могу сказать, является ли эта женщина Ридрой Вонг. Но это определенно не та женщина, с которой я однажды вечером на Земле говорил о Вавилоне-17.
Но Тиварба уже распахивал дверь.
Мужчина и женщина посмотрели на него. Мужчина был массивно-грациозен, с янтарного цвета волосами, каторжник, как понял доктор по знаку на его плече. Женщина…
Он уперся кулаками в бока.
— Ну, что я говорил тебе?
Она сказала:
— Нет понимания.
Звук дыхания, форма сгиба рук, наклон плеч, детали, смысл и внешность которых она тысячи раз демонстрировала ему: он понял их чрезвычайную важность. На мгновение ему захотелось, чтобы она никогда не учила его, ибо все эти детали исчезли, и отсутствие их в знакомом теле было хуже шрамов и уродств. Он начал голосом, который предназначался только для нее, которым он ругал и хвалил ее.