сли можно так сказать. Я отобрала шесть молодых женщин, подходящих по индексам. Но нужно было сделать окончательный выбор, и я его сделала.
Молодая женщина из провинции Игонда в Пан-Америка. Она покончила с собой семь лет назад. Потеряла обоих мужей во время нападения захватчиков и вернулась на Землю в разгар запрета. Вы помните, какие тогда были политические отношения между Пан-Америкой и Америказией — я была уверена, что она не говорит по-английски. И она действительно не говорила. Видите ли, их психоиндексы могли слегка противоречить друг другу. Но к тому времени, как они смогут понимать языки друг друга — а им придется этому научиться — их 0 1психоиндексы совпадут. Достаточно мудро?
Главная причина этого письма — Вавилон-17. Я говорила вам, что расшифровала его достаточно, чтобы знать, где будет следующее нападение. Двор Военного Союза в Армседже. Я хочу, чтобы вы на всякий случай знали, куда я направляюсь. Я хочу знать, какой тип мозга может пользоваться таким языком. И зачем? Я испугана, как ребенок, который боится жужжащей пчелы, но загадка забавляет меня.
Мой взвод прибыл час назад. Все привлекательные, милые, зеленые юнцы. Через несколько минут встречусь со своим помощником (он толстый увалень с черными глазами, волосами и бородой, двигается медленно, а думает быстро).
Вы знаете, Моки, собирая этот экипаж, я заботилась об одном (помимо компетентности, разумеется, они все компетентны) — они должны любить друг друга, они должны быть людьми, с которыми я могла бы говорить.
И они такие и есть.
7
Свет без теней. Генерал стоял на летающем блюдце. Разглядывая черный корпус корабля он сошел со скользящего диска диаметром два фута, поднялся в лифте на сто футов к шлюзу.
Ее не было в капитанской каюте. Он столкнулся с толстым бородатым человеком, который направил его по коридору в грузовой люк. Генерал вскарабкался по лестнице и постарался выровнять дыхание.
При виде его Ридра улыбнулась.
— Генерал Форестер, я знала, что мы увидимся сегодня утром, — в руке она держала пакет.
— Я хотел увидеть вас… — он вновь начал задыхаться, — перед полетом.
— Я тоже хотела увидеть вас.
— Вы сказали, что если я дам вам разрешение предпринять эту экспедицию, вы скажете мне, где вы…
— Мой рапорт, который вполне удовлетворит вас, отправлен с утренней почтой, вы найдете его у себя на столе в штаб-квартире Администрации Союза.
— О! Понимаю.
— Вам нужно поторопиться. Мы отправляемся через несколько минут, — сказал она, улыбнувшись.
— Да. Конечно. Я уже был утром в штаб-квартире, а несколько минут назад по звездному фону получил краткое изложение вашего рапорта, и я только хочу сказать… — но он не сказал ничего.
— Генерал Форестер, однажды я написала стихотворение. Оно называется «Совет тем, кто хочет полюбить поэта». Начинается оно так:
Юноша, она будет издеваться
над твоим языком,
Девушка, он похитит твои руки…
Прочтите остальное сами. Оно в моей второй книге. Вы не захотите терять поэта по семь раз в день, это чертовски раздражает.
Он сказал:
— Вы знали, что я…
— Знала, и я рада.
— Когда я был штатским, мисс Вонг, и нас впервые направили в казармы, мы говорили о женщинах, только о женщинах. И однажды кто-то сказал об одной девушке: она так хороша, что не обязана ничего давать мне, достаточно только пообещать… — он позволил себе расхохотаться, и хотя его плечи опустились на полдюйма, казалось, она стала выше на целых два. — Вот что я сейчас чувствую.
— Спасибо за это чувство, — сказала она. — Вы нравитесь мне, генерал. И обещаю вам, что вы по-прежнему будете нравиться мне, когда мы увидимся в следующий раз.
— Я… благодарю вас. Думаю, что это все. Спасибо… за знание и обещание, — а затем он спросил: — Теперь мне нужно идти?
— Старт через десять минут.
— Ваше письмо, — сказал он. — Я отправлю его.
— Спасибо, — она протянула ему письмо, он взял его, слегка задержав ее руку. Потом повернулся и вышел.
Через несколько минут она увидела, как его блюдце движется к бетонному зданию, освещенное лучами восходящего солнца.
Часть вторая. Вер Дорко
1
Затранскрибированный материал прошел сортирующий экран. У панели компьютера уже лежали четыре страницы определений, явившихся результатом ее размышлений над грамматикой. Прикусив нижнюю губу, она пробежала глазами таблицу частоты дифтонгов. К стене она прикрепила три листа, озаглавив их:
В последнем листке заключалась проблема, которую необходимо было решить. Вопросы формулировались на основе данных двух первых листков.
— Капитан?
Она повернулась на пузырьковом кресле. Из входного люка выглядывала голова.
— Да?
— Что вы хотите на обед? — маленький кок был семнадцатилетним юношей. Из копны волос на его голове торчали два косметохирургических рога. Кончиком хвоста он почесывал одно ухо.
Ридра пожала плечами.
— Ничего особенного. То же, что и взвод.
— Эти парни съедят жидкие органические отбросы, если я дам им их. Что вы скажете о запеченном фазане или о яичнице с дичью.
— У вас настроение кормить птицей?
— Ну… — он отпустил створку двери и теперь висел на карнизе, раскачиваясь вперед и назад. — Мне хочется приготовить что-нибудь из птицы.
— Если никто не возражает, давайте птицу, печеные яйца и бифштекс с помидорами.
— Сейчас будет готово!
— А на десерт — торт с клубникой.
Дьявол щелкнул пальцами и исчез.
Ридра засмеялась и повернулась к компьютеру.
Она изучала третий пример того, что могло бы быть синкопой, когда ее кресло внезапно откинулось назад. Записи взлетели к потолку. Она тоже взлетела бы, если бы не успела ухватиться за край стола. Плечи ее чуть не вывихнуло.
Каюта успокоилась. Ридра повернулась и увидела дьявола, разбившего колено о прозрачную стену.
Толчок.
Она откинулась на сморщенную спинку пузырчатого кресла. В интеркоме появилось лицо помощника.
— Капитан!
— Какого дьявола! — крикнула она.
Замигала лампа-сигнал перегрузки двигателей. Что-то вновь тряхнуло корабль.
— Каково положение?
Тяжелое, окруженное бородой лицо помощника, было напряжено.
— Воздух в порядке. Двигатели — в них какие-то затруднения.
— Если эти проклятые молокососы… — она щелкнула пальцами.
Флон, начальник секции двигателей сказал:
— Боже, капитан, что-то подхватило нас.
— Что именно?
— Не знаю. Двигатели А и В в порядке. Но двигатель С трясется как в лихорадке. Где мы сейчас?
— На первом часу полета между Землей и Луной. Мы даже не приблизились к Звездному центру-О. Навигаторы?
Еще один щелчок. Появилось темное лицо Молли.
— Где мы? — спросила Ридра.
Первый навигатор быстро подсчитала вероятную орбиту и указала ее двумя вероятностными логарифмическими кривыми.
— Мы были на орбите вокруг Земли, — послышался голос Рона. — Что-то сбило нас. Сейчас мы движемся по инерции.
— Как быстро и в каком направлении?
— Калли как раз пытается это определить.
Попробую выглянуть наружу, — Ридра вызвала сектор чувств. — Нос, как это пахнет?
— Воняет. Незнакомый запах.
— Вы что-нибудь слышите, Ухо?
— Ничего, капитан. Все течения стасиса в этом районе спокойны. Мы слишком близко к массе (примерно) большой гравитации. Слабое течение примерно пятидесяти спектров в сторону К. Но не думаю, чтобы оно унесло нас куда-нибудь далеко. Сейчас мы движемся в магнитосфере Земли по инерции от последнего толчка.
— На что это похоже, Глаз?
— На ведро угля. Что бы ни случилось, мы выбрали для этого мертвое местечко. Мне кажется все ж, что течение довольно сильное и может нас куда-нибудь унести.
Вмешался Брасс.
— Но я хотел бы знать, что происходит, прежде чем мы погрузимся в это течение. И прежде всего, мне нужно знать, где мы.
— Навигаторы?
Сначала молчание. Потом появились три лица. Калли сказал:
— Мы не знаем, капитан.
Поле гравитации стабилизировалось. Пузырьковое кресло вернулось на место. Маленький дьявол покачал головой и замигал. С лицом, искаженным от боли, он прошептал:
— Что же случилось, капитан?
— Будь я проклята, если я знаю, — ответила Ридра. — Но я собираюсь узнать это.
Обед прошел в молчании. Взвод, все парни примерно двадцати одного года, производили впечатление немых, настолько мало шума они создавали. За столом офицеров навигаторы сидели напротив призрачных фигур лишенных тела из сектора чувств. Громоздкий помощник во главе стола наливал вино молчаливому экипажу.
Ридра обедала с Брассом.
— Не знаю, — она покачала головой, поворачивая в руках стакан. — Это был такой спокойный полет, безо всяких помех. И то, что случилось, произошло внутри корабля.
Дьявол с перевязанной ногой, с сомнением на лице, внес торт, обслужил Ридру и Брасса, потом вернулся к столу взвода.
— Итак, — сказала Ридра, — мы вращаемся…
— Каково положение?
— Мы вращаемся вокруг Земли, все наши приборы не действуют, и мы даже не можем определить свое местонахождение.
— Приборы гиперстасиса в порядке, — напомнил ей Брасс. — Мы не знаем, где мы по эту сторону прыжка.
— Но мы не можем прыгнуть, если не знаем расчетного пункта прыжка, — она осмотрела столовую. — Как вы думаете, есть надежда выбраться отсюда?
— Вероятно, капитан.
Она поднесла стакан к губам.
— Если ничего не придумаем, мы в течение шести месяцев будем есть отличную пищу Дьявола, а потом задохнемся. Мы не можем даже послать сигнал бедствия, пока не войдем в гиперстасис. Я спросила навигаторов, могут ли они что-нибудь придумать, но они не могут. Они лишь смогли определить, что мы движемся по большому кругу.