– До свидания, господин Рёдер. – Гереон больше не мог выносить здесь этого человека. Он буквально вытолкал его из кабинета, мимо Эрики Фосс, к двери приемной.
Там писатель чуть было не столкнулся с Эрнстом Геннатом. Будда удивленно посмотрел на своего бывшего сотрудника.
– Кого я вижу, Рёдер! Что вы здесь делаете? Вас разве не арестовали за убийство?
– Не беспокойтесь, господин советник! Этого не произойдет. Вы сегодня видите меня в последний раз в этих коридорах! Я хотел всего лишь познакомиться со своим преемником. Adieu![35]
Эрвин крепко зажал под мышкой коробку и направился к лестнице. Гереон повернулся к своему шефу.
– Доброе утро, господин советник, – сказал он. – Входите же!
– Доброе утро, Рат! О, у вас уже есть секретарша, как я вижу! – Будда поднял руку к воображаемой шляпе. – Доброе утро, фройляйн Фосс. – Затем он отвел подчиненного в сторону. – Мне надо переговорить с вами с глазу на глаз, господин комиссар.
Они отправились в кабинет Рата.
В дверях Геннат еще раз обернулся.
– Фройляйн Фосс, будьте любезны, пойдите в мой кабинет и попросите у фройляйн Штайнер дело Йенике, – сказал он.
Секретарша исчезла, и Эрнст закрыл дверь.
– Исключительно меры предосторожности, – объяснил он Рату. – Эрика Фосс работает у нас всего три недели и поэтому очень любопытна. Трудхен ее немного займет. А мы пока спокойно поговорим.
– Речь идет о чем-то конфиденциальном, господин советник?
– Можно сказать и так, господин комиссар, я бы даже сказал больше: о строго конфиденциальном. – Геннат замолчал и сделал задумчивое лицо, а потом продолжил: – Я не хочу ходить вокруг да около. Только что поступил анонимный звонок по делу Йенике, и какой-то неизвестный высказал неслыханное подозрение.
– Анонимный звонок? С каких пор мы относимся к таким вещам серьезно?
– Это надо всегда взвешивать, господин комиссар. В этом случае аноним, похоже, был невероятно хорошо информирован о деталях убийства Йенике, так что, боюсь, мы должны ответственно отнестись к этому звонку. Он знает, например, что мы не можем найти черный блокнот Йенике. И то, что ассистент по уголовным делам был убит с помощью «Лигнозе».
– А о каком подозрении вы говорите?
– Это неслыханное подозрение, в которое я не верю, но которое я все-таки обязан проверить. Поэтому я пришел к вам лично, чтобы обеспечить оптимальную конфиденциальность. – Геннат чуть запнулся, прежде чем продолжить свой монолог. – Господин Рат, звонивший сказал, что пистолет, из которого был застрелен Штефан Йенике, принадлежит вам.
– Но это ведь смешно!
Гереон это предвидел. Еще в тот момент, когда он нашел пистолет в ящике своего письменного стола, он предполагал: Бруно перешел в наступление.
– Если этот человек так хорошо осведомлен, – сказал он насколько мог спокойно, – то не исключено, что он сам является убийцей и хочет таким образом ввести полицию в заблуждение.
– Я тоже это предполагаю, господин Рат. Но я должен перестраховаться. – Эрнст откашлялся. – Господин комиссар, вы не будете возражать, если я распоряжусь произвести в вашем кабинете обыск?
– Если вы на этом настаиваете, господин советник, то я не имею ничего против.
Рат почувствовал ком в горле, но сглотнул, только когда его шеф взял телефонную трубку и вызвал своих сотрудников.
Ими, как нарочно, оказались секретарь по уголовным делам Пауль Червински и ассистент по уголовным делам Альфонс Хеннинг, которые меньше чем через минуту вошли в кабинет. Плих и Плюх, бывшие коллеги Рата по делу Вильчека, которые теперь выполняли текущую работу для Будды. Пока эти двое мужчин обыскивали его кабинет, Геннат не спускал с него глаз. Гереон стоял у окна, курил и смотрел на улицу. Он пытался изображать из себя немного обиженного и считал, что ему это прекрасно удалось. На улице мимо окон прогрохотал поезд городской железной дороги, который только что отъехал от вокзала и медленно набирал скорость. Через несколько мгновений он проедет мимо окон инспекции Е. Увидит ли Бруно этот самый поезд? Какие мысли пронесутся у него в голове?
Плиху и Плюху не потребовалось и десяти минут. Они также обыскали и осиротевший кабинет Эрики Фосс.
– Ничего, господин советник.
Геннат кивнул.
– Хорошо.
Похоже, он действительно был доволен, что с Рата были сняты подозрения в убийстве. И это не удивительно. Еще хуже, чем убитый полицейский, – это полицейский-убийца. А возможно, дело было еще и в симпатии Эрнста к новому сотруднику. Хотя Рат знал, что это никогда не мешало Геннату направлять своих клиентов, как он их с любовью называл, к своему отцу, который руководил тюрьмой Плётцензее.
– Хорошо, – повторил Будда. – Тогда нам остается проверить вашу квартиру, и на этом закончим.
Гереон снова сглотнул. Ещё и это.
– Мы с моей квартирной хозяйкой как раз расторгли договор, – сказал он. – Я живу в отеле.
– Мы будем действовать тайно.
Чуть позже четыре сотрудника по уголовным делам стояли в фойе отеля «Эксельсиор». Портье был исключительно приветлив.
– Господин комиссар! У вас есть сейчас время, чтобы мы выполнили формальности?
– Потом, – покачал головой Рат. – Дайте, пожалуйста, ключ. Мне нужно в номер, у нас там будет небольшая беседа.
– Как вам будет угодно, господин комиссар. – Портье положил на стойку ключ. – Номер четыреста двенадцать. Принести вам в номер напитки?
– В этом нет необходимости. Мой багаж уже наверху?
– Разумеется. Удачного вам дня!
Через некоторое время сотрудники из команды Генната произвели обыск и в гостиничном номере. И хотя Гереон объяснил им, что он еще даже не входил в этот номер, они проверили не только его багаж, но и все шкафы, которые находились в небольшом, но практично обставленном помещении. Рат снова стоял у окна. На этот раз перед ним был не Ангальтский вокзал, а пустой задний двор, без единого дерева.
– Извините за доставленные неудобства, господин комиссар, – сказал Геннат после того, как Плих и Плюх завершили обыск той же фразой: «Ничего, господин советник!»
– Ничего, – успокоил Рат Будду, у которого был совершенно сокрушенный вид. – Я бы на вашем месте поступил точно так же.
– Вы правы. Надо проверять каждый след, который представляется более-менее убедительным, даже если на первый взгляд он кажется нелепым. Вряд ли вас это могло бы утешить, господин Рат, но известен не один случай, когда полицейский убивает своего коллегу.
Гереон кивнул. Если бы Будда знал, как близок он был к правде, произнеся эту фразу!
После произведенного обыска они снова предстали перед портье в соответствии с сочиненной версией: четверо коллег, которые обсуждали какое-то дело.
Несмотря на то что время обеда еще не наступило, Геннат пригласил подчиненных на чашку кофе с тортом в кафе «Джости» на расположенной поблизости площади Потсдамерплац. Из-за проведенной акции всем было все еще немного неловко, и Будда попытался восстановить коллегиальный мир. Он заказал большой торт, и уже после первого куска Рат понял, что сегодня он обойдется без обеда. У Червински и Хеннинга, похоже, были аналогичные ощущения. Они все дружно отказались от следующей порции, которую Эрнст уже собрался положить им на тарелки. Будда с непониманием пожал плечами и положил кусок шварцвальдского вишневого торта себе.
– Н-да, господа, – сказал в завершение начальник инспекции, поглотив четвертый кусок торта, – мы это заслужили! Опять масса работы, и все из-за какого-то приколиста! – Это прозвучало так, будто Рат тоже принимал участие в обыске, а не являлся тем, кого они проверяли.
– Я не думаю, что это был приколист, по моему мнению, это был убийца, – сказал Гереон.
Геннат кивнул.
– Здесь что-то не так, вы правы. Но ему, по крайней мере, не удалось посмеяться над тупыми фараонами. Мы действовали настолько конфиденциально, что никто ничего не заметил.
Вероятно, Будда договорился также с Хеннингом и Червински о том, что они будут молчать, подумал Рат. Никто не отважился бы выложить что-то прессе, если круг посвященных столь невелик.
Было около двенадцати, когда они вернулись в «замок».
– Ну, господа, теперь за работу, – сказал Геннат, прощаясь с коллегами перед дверью своего кабинета. – Увидимся завтра на похоронах.
Гереон едва не забыл об этом: завтра утром, в одиннадцать, Штефан Йенике будет похоронен на кладбище Георгенфридхоф на Грайфсвальдерштрассе.
В конце дня он ощутил себя вольным, как шут при дворе. Геннат больше не решился обременять его новым заданием, так что у него опять появилось время для размышлений. Почему Вюндиш интересовался Вольтером? До чего докопался Йенике?
В течение какого-то времени Рат раздумывал, не следует ли ему просто позвонить шефу политической полиции и спросить его. Но он знал, что это не очень хорошая идея. Стремление отдела IА делать из всего тайну было известно всем. И если потом кто-то во время секретной операции лишался жизни, не стоило ожидать, что политическая полиция выдаст какую-либо информацию. Они хотели все держать в тайне. И, возможно, Вольтер именно на это и рассчитывал.
Но Дядя не предполагал, что Рат теперь тем более не отступит. Именно потому, что Бруно хотел навесить дело на него.
Ему нужна была более подробная информация об использовании Йенике в отделе IА, и Гереон надеялся найти ее в блокноте. Возможно, там были еще какие-то ссылки, которые он до этого не увидел. Ему надо было все еще раз тщательно проработать. Плохо, что он не может сделать этого сейчас. Упущенное время.
С другой стороны, хорошо, что Плих и Плюх не нашли у него блокнот. Ему нужно было набраться терпения.
В начале четвертого позвонил Рёдер. Рат ждал его звонка.
– В вашей коробке с фотографиями, говорите вы? А я уже давно ищу его. Наверное, он туда случайно упал.
– Господин комиссар, вы не рассчитывайте, что я принесу вам ваш пистолет! Вы должны сами об этом позаботиться! Я поклялся себе, что ноги моей больше не будет в Полицейском управлении!