о злостью, подумал Вениамин.
Он представил всю последовательность своего «дела», перед глазами возник дядя Олег, который разъяснял, поправлял в тех местах, где Вениамин был не уверен. Наконец, когда он мысленно прошел через все части, откинулся на спинку сиденья и почувствовал спокойствие. Как будто только что сделал первые шаги по своей дороге. По той самой дороге, по которой никогда не пойдут «уверенные парни» или даже такие, как его отец, дед. Даже такие, как дядя Олег. Это сложная дорога! И все, кого он знал, слишком любили себя, чтобы идти по ней. Но только не Вениамин. Уж лучше он не будет себя любить, а все равно «туда» пойдет.
Потом Вениамин почувствовал, словно что-то щекочет его. Не снаружи, а изнутри. Вспомнил давнее ощущение на карьере. Ему нравилось перебирать песок, пересыпать его, направлять тонкую струйку себе на ногу или живот. Струйка падала точно, звонко, песчинка за песчинкой, оставляя на коже приятное покалывание. Сейчас почти так же. Только песчинки падали не снаружи, а внутри. От этого приобретая ощущение той самой приятной щекотки.
Это было не просто приятно, но еще оставляло какой-то непонятный… след. Будто сейчас, обдумывая «дело», Вениамин заглядывал внутрь себя и видел там тот самый «след». Он возникал и оставался. Так, что Вениамин мог вернуться к нему и изучать. Словно этот след… этот след вел его куда-то, прочь от дороги «уверенного», от дороги его отца и деда, даже от дороги дяди Олега.
Он вспомнил, как «змейка» цепочки тоже оставила в воздухе какой-то «след», когда он был в магазине первый раз, неуверенный, дрожащей рукой опирался на доску прилавка, чтобы извернуться и залезть внутрь, да еще в самую глубь.
Это было что-то новое, что-то необычное, как будто он не просто знал, что делать прямо сейчас, но и заранее знал, что будет и как так сделать, чтобы было именно это.
Вдалеке громко кашлянул один из дедков, сплюнув кусок мокроты в кулак. Это отвлекло Вениамина, и он снова посмотрел на «уверенного». Тот повернул книгу так, что Вениамин смог разглядеть написанное большими черными буквами название на обложке: «Добыча угля».
«Добыча, – понял он. – Вот что важно. Добыча. Добыча. Добыча. До-бы-ч-а-а-а…»
В окне пронеслось название его станции – «Поребинское».
«Ладно! Выйду на следующей, пойду через лес. Так даже лучше».
Но и следующую он тоже пропустил. Не мог просто так встать и пойти, пока внутри сыпался «золотой песок». Так он его назвал. Как переливы золотой цепочки, которую недавно сжимал в руках… в этой же электричке, стоя на сцепке, он подумал о слове «золотой». И, когда «золотой песок» внутри Вениамина перестал сыпаться, он ощутил «след», который вел и будет вести его. Когда-то дядя Олег рассказывал про следопытов в лесу, которые могут опознать и выследить любое животное спустя какое-то время, после того как зверь пройдет. Это называлось «след».
«След», который оставлял «золотой песок» внутри Вениамина, чем-то напоминал то, о чем рассказывал дядя Олег. Только это был «след золотого песка». Но этот «след»… Вениамин увидел, как за окном мелькнуло название станции – «Пятое октября», на которой не было остановки. Значит, придется выйти на две станции вперед и идти часа три по лесу до деревни. И ладно! Зато все обдумаю.
Он легко поднялся, ощутив какую-то новую силу, и, проходя мимо «уверенного», еще раз посмотрел на слово «добыча», выведенное четкими большими буквами на обложке.
«След добычи, – вдруг екнуло что-то внутри. – Вот что это такое! Добыча и ее след! Когда добыча сама идет в руки, она показывает мне это. Вот что самое важное. Вот что!» – Вениамин вышел на сцепку, чтобы спрыгнуть раньше, не дожидаясь станции. Не важно, что дома придется убирать, кормить бабку, старую сволочь. Надо хорошо выспаться и отдохнуть, ведь уже послезавтра его ждет новая жизнь. А «след добычи» поможет. В этом Вениамин уже нисколько не сомневался.
– Давай, давай, переверни! – хрипела возбужденная Галя.
«Вот дрянь, – подумал Вениамин. – Два дня назад чуть под следствие не угодила, а теперь уже с хахалем на складе крутится». Его почему-то очень раздражали все эти «хлюпанья» за закрытой дверью магазинного склада. Но слушать приходилось. Он стоял рядом с наваленными ящиками, затаившись, ожидая подходящего момента. Здесь было сыро и пахло помойкой. Однако сегодня Вениамин не выбирал ни место, ни время, за него это делал внутренний помощник – «след добычи». Проснувшись еще вчера, сегодня новый друг проявился и оформился. Теперь он вел Вениамина, а тот его беспрекословно слушал. Куда указывал «след добычи», туда и следовал.
«След добычи» очень точно подсказал, что к назначенному времени надо немного опоздать, чтобы вызвать негодование Гали. Выплеснув на Вениамина свою злобу, она на весь оставшийся вечер ослабит внимание, будет больше доверять. В этом и состоит задумка. Так оно и получилось.
– Я тебе калым дала. А ты опаздываешь? – вертела глазами похотливая Галя.
Позади стоял долговязый Саша с полуоткрытым слюнявым ртом. Галя уже успела ему объяснить, зачем понадобился второй грузчик, и теперь кавалер молча ждал своего часа.
Вениамин заметил, что холщовые штаны Саши топорщатся, а плечи и грудь Гали как-то необычно развернуты. Может, от этого или еще от чего Вениамин испытал сильный прилив ярости, но «след добычи» подсказал ему, мол, не надо, повинись.
– Простите, тетенька. Совсем больная бабушка, инсульт недавно разбил…
Галя фыркнула, ничего не сказала.
– Вот, – показала она на большие ящики с точно такими же бидонами, один из которых еще недавно купил Вениамин. – Бери, таскай в зал. Да смотри, без трещин. Понял? – притопнула Галя.
– Понял, тетенька.
– То-то. А мы пока на складе учет сделаем, – и Галя посмотрела на Сашу.
Получилось даже лучше, чем предполагал дядя Олег. Можно обойтись без лишнего насилия, а значит, без лишних следов.
Когда Галя с Сашей начали «ерзать» по коробкам на складе, Вениамин быстро прошел в магазин. Убедился, что внутренняя дверь в зал заперта. Значит, оставалась только одна, через которую Галя с Сашей могут выйти.
Свет не зажигал. Это могло привлечь внимание с улицы. Пришлось действовать на ощупь. Но и тут «след добычи» не оставил его. Вениамин безошибочно нашел прилавок со шпингалетами, замками и всякой садовой утварью. Потом нащупал замок с дужкой нужного размера.
Внутри у Вениамина было как-то непривычно холодно и на удивление спокойно. Он не суетился, делал все очень точно, следуя за своим бесценным помощником. Не стал спешить с замком. Хоть во дворе склада и горел свет, однако ж продеть замок через неровные уключины в двери могло и не получиться без лишнего шума. Еще пришлось подождать в темном углу, пахнущим помойкой, где-то чувствуя, что он прощается со всей прошлой жизнью, которая напоминала этот угол: никчемной, грязной и с дурным запахом.
Завывания Гали усилились. Потом она, кажется, застыла, заторопила Сашу:
– Давай, еще переверни. Так хочу, так, так, так… – Саша прогнусавил что-то, и стоны возобновились.
«На сложенных коробках, – догадался Вениамин по свисту трущегося картона. – Вот гады», – уже без всякой злобы, а даже с каким-то весельем подумал он, продолжая спокойно вслушиваться в возрастающие звуки.
Наконец, когда стоны Гали стали редкими, но сильными, Вениамин в два бесшумных прыжка добрался до внешней двери склада, как можно аккуратнее продел замок в дужки. Хоть совсем без звука и не обошлось, внутри, скорее всего, ничего слышно не было. К тому же Галя и Саша всегда могли подумать, что Вениамин носит коробки с бидонами. Не мог же он совсем беззвучно это делать?
Первое готово, он спрятал ключ от замка и вернулся в зал. Теперь скорость особенно была важна. Скорость и точность. «В это и есть настоящая сила», – вспомнились слова дяди Олега.
«Еще один подарок от „следа добычи“, – понял Вениамин, когда в отделе с электрическими приборами почти сразу, даром что в темноте, нашел батарейку „Крона“ на двенадцать вольт и небольшой фонарик. – Если и батарейки внутри есть, вообще чудо». Он двинул «язычок» выключателя, и фонарик – ура! – тускло вспыхнул.
В следующую секунду Вениамин побежал к прилавку с ювелирными украшениями. Предстояло самое сложное. Только он не испугался. Наоборот, его действия стали еще более точными и уверенными.
Работа действительно предстояла серьезная. Нужно снять провод со звуковой сигнализации, которую, по правилам, всегда ставили на прилавок с ювелирными украшениями после закрытия магазина. Для этого надо использовать батарейку, как подробно объяснил дядя Олег. Вениамин все подготовил, сжимая зубами фонарик, а потом резко перекинул провода. Кажется, в этот самый момент сигнализация все-таки пискнула от потери напряжения в цепи, но тут же замолкла. Цепь снова замкнулась.
Вениамин прошептал «ура…» и почувствовал, как внутри, внизу живота что-то очень приятно щекочет.
Осторожно открыв тяжелое стекло, он взял с прилавка ту самую, уже любимую «змейку». Немного подержал в руках, как будто благодарил за то, что она поучаствовала в его большом деле. Дальше быстро уложил другие украшения в тонкий холщовый мешок. Брал только золото, так учил дядя Олег. Хотя руки и тянулись к серебряным изделиям, но Вениамин разумно останавливал себя. Лишний объем и вес – риск. А рисковать своей новой жизнью он никак не мог.
Уложив все и запрятав понадежнее в штаны увесистый мешок с «новой жизнью», Вениамин аккуратно отсоединил «Крону», снова замкнул провода напрямую, вернул батарейку и фонарик на прежние места и бесшумно вышел на улицу.
Постоял у дверей склада, прислушался. Тишина. Ничего не слышно. Только чувствовался запах табака. Подождал еще немного и разобрал шепот. Это Галя что-то говорила Саше. А тот, видимо, не отвечал, кивал и затягивался.
«Какое же они дерьмо… – мысль была для Вениамина неожиданной. И тут он на мгновение вспомнил, как возил криво обструганной палкой по белесым доскам, разматывая в разные стороны остатки лягушки. – Вот и сейчас самое время бросить в тину, скрыть следы своего художества!» – решил он. Несмотря на то что основные инструкции дяди Олега заканчивались, «след добычи» подсказал ему следующий ход.