Я пишу «ниоткуда» больше метафорически, чем фактически. На самом деле Саргон был, вероятно, своим человеком во дворце. Более поздняя легенда гласит, что его воспитали как садовника и он работал на правителя Киша Ур-Забабу. Список шумерских царей, составленный вскоре после этого события, сообщает нам, что садовником все же был его отец, а он сам получил пост монаршего виночерпия (значительная должность при царе), прежде чем войти в историю как строитель империи.
Его повелитель Ур-Забаба вскоре исчезает из исторических документов; вероятно, его убил или сверг царь Уммы Лугальзагеси, стремившийся к гегемонии над всей Месопотамской равниной. Киш, вероятно, сразу же охватили паника и беспорядки. В древности самодержавные режимы, по-видимому, не имели отлаженного механизма смены устраненного правителя – не было никакого исполняющего обязанности, вице-правителя или официального заместителя. Даже отпрыскам монарха часто приходилось буквально сражаться за свое право на престолонаследие.
Саргон, у которого наверняка в течение какого-то времени рос аппетит к власти, уже давно собрал группу сподвижников, достаточно большую, чтобы обеспечить успех, ухватился за подвернувшуюся возможность и завладел троном. После этого он быстро стал на путь исполнения своих давно вынашиваемых имперских амбиций. Начав с юга, он пошел на Урук, снес знаменитые стены, построенные царем Гильгамешем, легко сломил оборону правителей пятидесяти шумерских городов, что следует из надписи, сделанной на цоколе статуи, сохранившейся в более позднем исполнении, взял в плен самого Лугальзагеси и протащил его «в колодке на шее к воротам Энлиля» в Ниппуре. Одержав полную победу над южными землями, он символически обмыл свое оружие в Нижнем море – Персидском заливе.
Это было лишь начало. В более позднем вавилонском документе «Летопись древних царей» сообщается, что Саргон «не имел ни соперников, ни равных себе. Слава о нем распространилась по землям. Он пересек море на востоке. На одиннадцатый год он завоевал земли на западе до самой дальней их точки и подвел их под единую власть. Он установил там свои статуи и на баржах вывозил с запада свои трофеи. На расстоянии пяти двойных часов друг от друга он расставил своих чиновников и правил единолично племенами этих земель».
По-видимому, целью Саргона было накопить богатства путем свободной торговли и открытых рынков и переправить их в глубь страны. Когда в каких-то землях это встречало сопротивление, он без колебаний посылал туда древний эквивалент канонерской лодки, хотя расстояние и оказывалось значительным, а время в дороге – долгим.
«Царь-воитель» – эпос, написанный в более поздний период, фрагменты и варианты которого были найдены в таких далеко расположенных друг от друга местах, как Египет, Сирия и Анатолия, – рассказывает о том, как местный царь притеснял далекую факторию в Пурушканде. Купцы просили Саргона прийти и облегчить их положение, но его бесхарактерные военные советники напомнили ему, как далеко находится это местечко и насколько опасен путь:
Когда мы сможем присесть? Отдохнем ли мы хоть минутку,
Когда в наших руках уже не будет силы,
А наши ноги устанут идти?
Если, как считают сейчас ученые, Пурушканда – это в настоящее время курган под названием Асемхоюк, расположенный в горнодобывающем регионе Центральной Анатолии вблизи большого соленого озера Туз, то она находилась на расстоянии более 1100 км от Аккада, если двигаться речным путем по прямой, и более 1600 км – если пешком. Армия Ксеркса во время своего вторжения в Грецию в 480 г. до н. э. прошла за 19 дней 450 км. Солдаты Александра Великого могли проходить 31 км за день, но из-за регулярных дней отдыха средняя величина дневного перехода составляла 24 км. При таких скоростях на преодоление расстояния 1100 км армии Саргона потребовалось бы от 40 до 50 дней форсированного марша. Дороги, тянувшиеся по берегам рек на Месопотамской равнине, ровные, поддерживавшиеся в рабочем состоянии и патрулировавшиеся, считались вполне безопасными. Карабкаться по малохоженым тропам предгорий и протискивать армию через узкие ущелья Таврских гор было бы гораздо рискованнее. Тем не менее эпос повествует, что Саргон пускается в путь, приходит с армией и нападает на город, вынуждая правителя Пурушканды, «Любимца Энлиля», сдаться. Саргон остается там довольно долго – три года, чтобы убедиться, что местный правитель признал свои обязанности перед его верховной властью.
Так как это сказание все же литературное произведение, а не история, то такое приключение едва ли имело место, хотя бы по той причине, что отсутствие Саргона в своей столице в течение трех лет, безусловно, привело бы к потере им трона. И все же оно подтверждает, что аккадские императоры всегда поддерживали с помощью военной силы даже свои самые отдаленные торговые колонии.
Завоевание империи – это не просто еще один этап нескончаемой саги о расширении территории, а период естественного развития от деревенского вождя к городскому главе, затем правителю большого города, царю и императору. Можно легко признать, что желание возглавить свой народ возникает как у мужчин, так и женщин. Не требуется очень уж большого психологического настроя, чтобы перестать быть первым среди равных, а стать лугалем – «большим человеком», а затем монархом. Также нетрудно любому человеку со всеми его слабостями, безрассудными поступками и недостатками оценить привлекательность возможности обладания властью над жизнью и смертью своих соотечественников, с удовольствием купаться в почитании, любви и лести, неизбежно направленных на личность, символизирующую всех граждан, и в то же время действовать как земной представитель реального монарха – бога города. Другое дело, если пожелать выйти за рамки своей собственной страны и не просто силой заставить жителей других земель подчиниться себе, платить щедрую дань, как это не раз делалось раньше, а сделать их своими последователями и поставить себя во главе их, став уже лидером смеси множества народов. Для этого человеку потребуется по-новому взглянуть на себя, на то, что лежит в основе его происхождения и служения собственному богу, составляет его личные качества, независимо от родного языка или культуры. Иными словами, быть императором – это отделиться от «своих», что требует определенного рода «героической» самодостаточности.
Поэтому, когда Саргон построил свою империю, он признал, что не сможет отделить себя от бремени традиционной царской власти и почтения к Забабе – богу Киша, не создав для себя новой столицы – города, который не был бы связан ни с семитами, ни с шумерами; основанного не богом, согласно традиции, а самим императором Саргоном. Новая столица получила название Агаде по-шумерски и Аккад по-семитски. А затем вся северная часть аллювиальной равнины, население которой говорило на семитском языке, была названа Аккад; появилась разновидность семитского языка – аккадский, а людей, живших здесь, стали называть аккадцами.
Нельзя сказать, чтобы Саргон игнорировал божественные силы. Он предпочел оказаться под покровительством богини Иштар – потомка доисторической великой богини, модели для греческой Афродиты и римской Венеры, которая подобно другим божествам Южной Месопотамии – богам пресной воды Энки и Эа, богам луны Нанне и Сину, богам солнца Уту и Шамашу слилась со своим шумерским аналогом, в данном случае с Инанной. Ее власть над войной и любовью, битвами и деторождением, агрессией и вожделением сделала ее «адреналиновой богиней», божеством сражений и веселья, совершенной небесной госпожой и защитницей воина-героя бронзового века.
Какая удача, что у нас есть изображение замечательного человека, который достиг всего этого. А так как скульптура, найденная Томпсоном и Маллоуэном, вполне могла быть создана при жизни Саргона (он правил более 50 лет), то она могла передавать большое сходство, пусть даже угодливое (можно допустить, что так требовалось, по крайней мере с точки зрения здоровья и безопасности скульптора).
Тем не менее голова была найдена с серьезными повреждениями, но причиненными не в ходе раскопок – их нанесли еще в древние времена.
И они также не были случайными. С первого взгляда заметнее всего то, что случилось с глазами. Инкрустация, которая когда-то представляла собой зрачок, возможно из драгоценного камня, отсутствует на обоих глазах, но, в то время как эта потеря с правой стороны выглядит естественно, как связанная с коррозией обычно гладкой медной поверхности, левый глаз явно был специально удален с помощью острой стамески. Может быть, важно то, что только один глаз покалечили таким образом. Вдобавок у головы отрезали уши, очевидно с помощью ударов стамески; удары наносились и по кончику носа и переносице, которые оказались поврежденными, а концы бороды были отломаны. Все это, вполне возможно, произошло и случайно – в ходе разграбления города и его храмов. Но с учетом того, что Ниневию в 612 г. до н. э. захватили мидийцы в союзе с вавилонянами, эти конкретные уродства не могут не воскресить в памяти ужасные увечья, причиненные мидийским повстанцам, которыми хвастался персидский император Дарий Великий в своей автобиографии, высеченной менее века спустя на скале Бехистун в Иране. Вот пример некоего Фраватиша, претендовавшего на трон Мидии в 522 г. до н. э., на подавление восстания которого у Дария ушло несколько месяцев: «Фраватиш был захвачен в плен и приведен ко мне. Я отрезал ему нос, уши и язык, выколол ему один глаз, и его держали в кандалах при входе в мой дворец, и все люди видели его. Затем я распял его в Хагматане [Экбатане]». В случае с найденной головой были также отрезаны оба уха, нос и выколот один глаз. Здесь явный подтекст – повреждения медной скульптуре нанесли специально, и это имело особый смысл: осквернение священного изображения почитаемого национального героя – удар по гордости побежденного народа, выражение презрения к традициям и верованиям ассирийцев – жителей Ниневии.
Если все так и было, то содеянное говорит нам о том, что по крайней мере через 1500 лет после своей смерти Саргон Великий (основатель Аккадской империи около 2230 г. до н. э.) считался полусвященной фигурой, святым покровителем всех последующих империй на Месопотамской равнине. Действительно, два царя гораздо более позднего периода, один из которых правил Ассирией приблизительно в 1900 г. до н. э., а другой – в конце VIII в. до н. э., взяли его официальное имя или, скорее, титул – Саргон, «законный царь», словно для того, чтобы украсть немного его громовой славы для себя.