Каждый житель Междуречья знал, что цивилизация зародилась в Эриду, но его бог Энки хранил ее основы – Ме, сокрыв их в Абзу, приберегая их для использования богами и делая их недоступными людям. Стащив их, богиня Инанна – царица секса получила для своего народа идеологию прогресса и развития и дала возможность своему городу Уруку, расположенному на рассветной стороне Большого Несущегося Потока, стать настоящим первым городом в мире.
Глава 3.Город Гильгамеша: власть храма, 4 – 3-е тысячелетия до н. э.
Урук
Внешняя стена сияет на солнце, как ярчайшая медь;
Внутренняя стена – за пределами воображения царей.
Изучите кирпичную кладку, укрепления;
Взберитесь по огромной древней лестнице на террасу;
Исследуйте, как она построена;
С террасы вы увидите засеянные и возделанные поля,
Пруды и сады.
Одна лига – внутренний город,
Другая – сады,
Еще одна – поля за ними.
Там находится территория храма.
Три лиги и территория храма Иштар
Составляют Урук – город Гильгамеша.
Гильгамеш, легендарный правитель Урука, знаменитый пьяница, бабник и победитель чудовищ, был королем Артуром Древней Месопотамии, который отправился на поиски священного Грааля бессмертия. Он вполне мог быть исторической личностью: землекопы нашли надписи, доказывающие, что другие цари, считавшиеся до этого мифическими, вроде царя города Киша Энмебарагеси, когда-то ходили по этой земле. Согласно эпосу, когда Гильгамеш умер, горожане изменили течение Евфрата и похоронили его в русле реки, а потом вновь пустили ее воды над захоронением – такую же небылицу с тех пор рассказывали про многих других людей – от пророка Даниила до гунна Аттилы, гота Алариха и Чингисхана. В 2003 г. группа немецких археологов, проводившая магнитную разведку этого места, сообщила, что «посредине бывшего русла реки Евфрат обнаружены остатки постройки, которую можно истолковать как захоронение».
Я начинаю с Гильгамеша, потому что это, вероятно, единственное шумерское имя, о котором все знают сегодня, что является замечательным последствием повторного обнаружения его истории, записанной на глиняных табличках, найденных в 1853 г. в результате раскопок библиотеки ассирийского царя Ашшурбанипала в Ниневии. Это были поздние копии текста, составленного ученым писцом Син-Леки-Уннинни около 1200 г. до н. э., который работал с материалами, датированными еще 800 годами ранее. И все же, если Гильгамеш действительно жил и правил Уруком, его правление должно было происходить в период между XXVIII–XXVI вв. до н. э. И даже об этом времени узнали спустя века после того, как его город поднялся, расцвел, а затем пришел в упадок как культурный центр власти шумерского мира и источник того, что можно было бы назвать властью храма.
К концу 4-го тысячелетия до н. э., приблизительно в то время, когда изобрели письменность, но до того, как она получила возможность рассказать нам многое, Урук уже стоял на площади более 400 га и был больше по размерам и численности населения, чем Афины во времена Перикла или республиканский Рим три тысячелетия спустя. Исследования структуры поселений в Южной Месопотамии показывают, что численность деревенских жителей в этом регионе стремительно падала, в то время как городское население росло. Историки, изучающие окружающую среду, предполагают, что великое переселение народов из сельской местности в города вызвало изменение климата, который в то время стал суше, затрудняя ведение сельского хозяйства. Но возможно, они преувеличивают значение «палки» и недооценивают значение «морковки». В Уруке было нечто чрезвычайно привлекательное. В нашем мире есть города, которые являются мощными магнитами, притягивающими к себе новых людей из окрестностей и более отдаленных мест; здесь у каждого вновь прибывшего есть свои индивидуальные причины для перемены места жительства, но все они хотят одного – улучшить свою жизнь. Возможно, и в Урук люди приезжали потому, что там им больше всего хотелось жить.
Если судить и по более поздним документам, и по археологическим руинам, Урук был местом интенсивной деятельности, городом, в котором кипела общественная жизнь: рыбачьи лодки и шаланды, нагруженные разнообразной продукцией, сталкиваясь друг с другом, плыли по каналам, выступавшим в роли главных улиц, как в Венеции; грузчики, несущие огромные тюки на своих спинах, локтями прокладывали себе путь в узких улочках, запруженных жрецами, чиновниками, студентами, рабочими и рабами; процессии и празднования соперничали за пространство с проститутками и уличными шайками. По остаткам акведуков и ирригационных каналов, построенных из водонепроницаемых обожженных кирпичей, некоторые исследователи делают вывод, что в городе также имелись зеленые и тенистые общественные сады. Храмы, общественные здания, святыни и места для собраний теснились вокруг огороженной территории, прилегавшей к постройке под названием Эанна – «Дому Бога», в более поздние времена известному как земная резиденция богини Инанны, а также вокруг находившегося рядом второго религиозного центра, в котором почитали бога неба Ану. Это не были закрытые и тайные места, как многие храмы в других уголках Древнего мира, доступные только для жрецов и посвященных. В своей книге «Месопотамия: изобретение городов» Гвендолин Лейк отмечает, что «памятники Урука производят общее впечатление хорошо спланированных городских пространств, предназначенных для того, чтобы быть максимально доступными, и много внимания уделено тому, чтобы обеспечить уличное движение».
Временами Урук, вероятно, казался одной огромной строительной площадкой, на которой слышались громкие удары и крики плотников и строителей подмостей, изготовителей кирпичей и каменщиков, штукатуров и мастеров по мозаике, а также каменотесов, умело работавших по камню, привозимому за 80 км с запада. Большое количество камня использовалось для возведения некоторых памятников Урука, и технологические решения, придуманные архитекторами и строителями, веками оставались непревзойденными. Работы велись, вероятно, почти без перерыва, так как жители Урука, охваченные тягой к новизне, стремились оставить позади все старое, обновить и усовершенствовать – такова была характерная черта городской жизни в древнем Междуречье.
В середине 4-го тысячелетия до н. э. в центре Эанны на возвышении стояло огромное здание, по размерам превышавшее афинский Парфенон, частично или полностью построенное из привезенного известняка. Этот храм был даже еще более поразителен ввиду того факта, что его план почти в точности предвосхитил на 3 тысячи лет планировку древних христианских церквей. В нем имелись центральный и поперечный нефы, нартекс или притвор и апсида с одного конца с двумя помещениями по бокам, которые в христианском святилище станут называться «диаконник» и prosthesis. Рядом располагалась великолепная аллея, ведущая на широкую общественную террасу. Огромные, составляющие колоннаду вмурованные колонны 2 м в диаметре, построенные из высушенных на солнце кирпичей и с внутренней стороны укрепленные плотными вязанками тростника, были защищены от внешних повреждений уникальным месопотамским изобретением – конусами из обожженной глины, которым придавали форму колышков для гольфа больших размеров и раскрашивали в красный, белый и черный цвет; их вколачивали плотно друг к другу в поверхность, придавая ей вид плетеных ковриков из тростника. Рядом построили другое здание – «храм из каменных конусов», стены которого украшали разноцветные камни, вмурованные в штукатурку; отчасти его построили из известняка, а отчасти – из нового синтетического материала, изобретенного для придания постройкам типичного для Месопотамии великолепия, – литого бетона, приготовленного путем смешивания растертого в порошок обожженного кирпича и гипсовой штукатурки.
Труд, затраченный на неоднократные реконструкции этих построек, был огромен: на это ушло много миллионов рабочих часов. Только очень сильная идея могла заставить жителей Урука вкладывать столько сил в свой город. Тем не менее, хотя и существует много текстов более поздних времен, в которых описываются Урук и его знаменитый царь, эти рассказы не указывают на то, какие движущие силы лежали в основе впечатляющих инноваций, сделавших город Гильгамеша первой мастерской своего мира.
Строительный бум в Уруке, происходивший на протяжении нескольких веков, нельзя сравнивать с тем, что был в Древнем Египте чуть позже, когда памятники предназначались для прославления и увековечивания династий безжалостных правителей. Гробницы и храмы египтян были построены с целью сохранения до конца времен, в Уруке же, наоборот, эти строения являлись объектами реконструкции, привычной для всех древних обществ Месопотамии. И хотя в ней в свое время правили могущественные цари, все признаки этого периода указывают на общество, не испытывавшее чрезмерного почтения к богатству или власти.
Но мы можем узнать еще больше. До сих пор раскопки сосредоточивались на окрестностях храма, и большая часть Урука, который в настоящее время называется Варка, по-прежнему лежит, похороненная под песками. Там в ходе раскопок нашли два необычных изображения, созданные в те времена, когда Урук был единственным настоящим городом на земле. Одно из них наводит на мысль о собравшихся родственниках, объединенных поклонением своей верховной богине и той великой идее, которую она собой олицетворяла. Это барельеф вокруг алебастрового сосуда высотой 1 м, известного как ваза из Варки: пять рядов резьбы представляют процессию, идущую, чтобы оставить приношения у дверей храма богини. Другое изображение, вероятно, является портретом самой богини: это маска из Варки, также известная как Небесная царица Урука.
Голова Небесной царицы Урука в натуральную величину пятитысячелетней давности была повреждена еще в древности: там, где были глаза, зияют темные пустые отверстия; глубокие борозды на ее лбу, которые когда-то были инкрустированными бровями, пусты; парик, когда-то закрывавший голову, давно исчез; кончик носа отломан. И все же, несмотря на все это и на пятьдесят веков, которые отделяют ее от нас с вами, выражение ее лица все так же поражает и очаровывает. Андре Парро, ведущий французский археолог, выразился более поэтично: «Кажется, будто ловишь блеск живых глаз в пустых глазницах, а за лбом, обрамленным гладкими завитками волос, чувствуется живой, ясный ум. Губам не нужно размыкаться, чтобы мы услышали, что она хочет сказать; их изгиб, дополненный изгибом щек, говорит сам за себя». Даже в поврежденном состоянии Небесная царица Урука считается одним из величайших шедевров мирового искусства.