Рисунок 3. Соотношение рангов индекса человеческого развития и подушевого ВВП в СССР (1987 г.) и бывших советских республиках (2007 г.) (ранги выстроены по убыванию показателей).
Рассчитано по: [Human... 1990: 119; Human... 2009: 171-173].
Все рассмотренные особенности современной российской экономики, превращающейся в вариант периферийного капитализма, раскрываются как из своего генетического кода из понятия инсайдерской ренты, являющейся конкретной формой прибавочной стоимости. Таким образом, разграничение экономических отношений на исходное, основное и производные, предложенное цаголовской школой, позволяет представить современную российскую экономику не как хаотическое нагромождение отдельных фактов и тенденций, а как упорядоченную социально-экономическую систему, характеризующуюся внутренней логикой и единством.
Целостная картина российской экономики позволяет объяснить ее особую уязвимость по отношению к кризисным потрясениям мирового масштаба. Располагая разрушающейся обрабатывающей промышленностью и резко сузившимся внутренним рынком, российская экономика в решающей степени зависит от динамики мировых цен на энергоносители. Именно поэтому неожиданное для большинства россиян начало мирового экономического кризиса, приведшее к падению спроса на нефть, так больно ударило по нам. Другим важнейшим каналом влияния кризиса на нашу экономику является бегство иностранного и российского спекулятивного капитала с нашего так наз. "развивающегося рынка", которое происходит при малейших признаках неблагоприятной мировой конъюнктуры. Таким образом, причины того, что мировой кризис вызвал спад нашей экономики больший, чем спад в развитых странах, могут быть прослежены в институциональной природе нашего бизнеса, отражающей место России в капиталистической мир-системе.
При всей важности этих чисто экономических проблем кризис вызвал еще более грозные политические опасности. В современных условиях неизбежно обострение борьбы за контроль над энергоресурсами на мировой арене. Оно уже происходит в ходе так наз. "войны с международным терроризмом", которую ведут США. В этих условиях жизненно важным для центра мирового капитализма становится установление контроля над энергоресурсами Каспия и Средней Азии. Именно это, по мнению специалистов, лежит в основе возобновившейся в последние десятилетия так наз. "Большой игры", т.е. борьбы США и России за доминирование в Центральной (как выражаются на Западе) Азии [см. напр. Rashid 2002; Kleveman 2003]. Кавказ является важным фронтом этой борьбы, на котором произошло фактическое объединение сил исламского экстремизма и Запада [Горяинов 2005]. Война августа 2008 г. на Южном Кавказе была подготовлена и вдохновлялась Соединенными Штатами [Дзарасов 2009б]. Российское общество с подорванной экономикой, расколотое на богатых и бедных, не в состоянии противостоять этой внешней угрозе.
В этих условиях непредвзятый научный анализ российской экономики как целостной общественной системы приобретает особое значение для выживания нашей страны. Между тем, как показывают события, отечественная наука плохо выполняет этот свой важнейший долг перед обществом.
Вместо заключения. Ответственность российской экономической науки
На рубеже 1990-х годов российская научная — и в том числе экономическая — общественность поспешно отказалась от советского интеллектуального наследия и от марксизма в целом. Столь же поспешно и необдуманно она приняла в качестве своего мировоззрения неоклассический мэйнстрим. Между тем, неоклассика не позволяет сколько-нибудь глубоко анализировать мировой и отечественный кризисы, так как согласно ее постулатам этих кризисов попросту не может быть. Приняв апологетическую концепцию капитализма, отечественная экономическая наука оказалась беспомощной перед лицом стремительного развития неблагоприятных событий в мировой и отечественной экономике. Думается, что давно настала пора радикального пересмотра ценностей в нашем профессиональном сообществе.
Наследие советской экономической мысли было отвергнуто на том основании, что оно отличалось апологетикой советского строя. Действительно, идеологическая догматика со всеми ее негативными последствиями являлась неотъемлемой чертой экономического мышления того времени. Однако, как показано выше, апологетика капитализма лежит в основе неоклассической теории, получившей в буржуазной России статус официальной экономической идеологии. Как свидетельствуют факты, западный мэйнстрим "проглядел" назревание мирового кризиса. Что же касается нашей страны, то в условиях господствующих в ней рентных отношений постулаты мэйнстрима — рациональный экономический человек, стремление рынка к общему равновесию, распределение на основе предельной производительности факторов и т.д. — выглядят попросту абсурдно.
Главным отличием советской экономической мысли от западного мэйнстрима был вовсе не догматизм (его хватает и у неоклассики), а разработка проблемы планирования как альтернативы рынку, и социализма как альтернативы капитализму. Неоклассический подход исключает планирование как таковое. Однако мировой кризис наглядно опровергает догматическую веру в силы рыночной саморегуляции. В конце концов, именно с освобождения капитала от пут государственного регулирования при Р.Рейгане и М.Тэтчер берет свой отсчет нарастание нынешнего кризиса. Альтернативные по отношению к неоклассике школы западной науки отвергают мэйнстрим, в частности, на том основании, что капитализму присуща фундаментальная неопределенность будущего (см. выше), в силу чего рыночная саморегуляция не срабатывает. Тем самым, фактически, обозначается место для планирования, ибо последнее есть не что иное, как понижение степени неопределенности экономической системы. Однако западные школы альтернативной экономики не располагают сколько-нибудь развитыми концепциями планирования, за несколькими исключениями12. Советское наследие в этом отношении уникально и не имеет мировых аналогов.
Бездумный отказ от наследия планируемой экономики, вместо его тщательной ревизии и обновления, был равнозначен отказу отечественной экономической науки от собственного лица. На полках библиотек западных университетов вы найдете множество книг, посвященных советскому опыту планирования и полемике с соответствующей концепцией. Однако вы не увидите ни одной работы, посвященной современной российской экономической науке. По опыту нескольких лет своего общения с коллегами из западных университетов могу сказать, что у них весьма туманное представление о советском планировании и советской экономической мысли, но о современной российской науке нет никаких сведений вообще. Нам следует присмотреться к опыту Китая, который не только не отказался от планирования, дополнив его рынком, но не спешит принять и мэйнстрим. Внимательно следя за дискуссиями в мировой науке и учитывая ее результаты, китайские коллеги предпочитают идти собственным путем, отводя планированию не исключительное, но весьма достойное место.
На мой взгляд, магистральный путь развития отечественной экономической науки лежит не в замене советской догматики ее неоклассическим аналогом, а в модернизации наследия советской экономической школы путем его синтеза с альтернативными школами мировой науки (см. изложение основ концепции планово-рыночного хозяйства: [Дзарасов, Новоженов 2005: 479-510; Дзарасов 2010: 307-320]). При этом, если западные теории, противостоящие мэйнстриму, дают более глубокое проникновение в механизм функционирования современного капитализма, то советская наука отражает опыт альтернативы рынку и капитализму, бесценный в современных условиях. На мой взгляд, это главный урок, который можно вынести из научного анализа мирового финансово-экономического кризиса и особенностей его протекания в России.
Литература
Афанасьев Вл. 2005. Первые системы политической экономии (Метод экономической двойственности). М.: ИНФРА-М.
Богданов А. 1910. Падение великого фетишизма. СПб.
Глобализация и крупные полупериферийные страны. Под ред. В.Хороса. 2003. — Научные доклады, вып. 1. М.: Международные отношения.
Горюнов А.П. б.г. Мировой финансово-экономический кризис и его российские проявления. Институт экономики ДВО РАН. Доступ:http://ecrin.ru/content/view/235/116/осуществлен 06.06.2010.
Горяинов С. 2005. Деньги террора. Кто оплатил Беслан?М.: Издательство "Европа".
Дзарасов Р. 2009а. Методология Н.А. Цаголова в исследовании накопления капитала в современной России. — Вестник МГУ. Серия 6. Экономика, № 3.
Дзарасов Р. 2009б. Пятидневная война на Кавказе: события и размышления. — М.: Книжный дом "ЛИБРОКОМ".
Дзарасов Р. 2010. Механизм накопления капитала и инвестиционные стратегии российских корпораций. Диссертация на соискание ученой степени доктора экономических наук. М.: ЦЭМИ РАН.
Дзарасов Р., Новоженов Д. 2005. Крупный бизнес и накопление капитала в современной России. М.: Едиториал УРСС.
Дорофеев Е. 2001. Модели ценообразования на российском фондовом рынке. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. М.: ЦЭМИ РАН.
Индикаторы инновационной деятельности: 2009. Статистический сборник. 2009. М.: Росстат РФ, Минобрнауки РФ, ГУ-ВШЭ.
Корнев А. 2009. Возможности ускоренного обновления активной части основного капитала отраслей промышленности. — Проблемы прогнозирования, № 5.
Красильщиков В.А. 2010. Человеческое развитие и изменения в мировой системе. Опыт количественного анализа. М.: Институт Латинской Америки РАН.
Курс политической экономии. Под ред. Н.А. Цаголова. Т. 1—2. 1973. М.
Осмысливая мировой капитализм. И. Валлерстайн и миросистемный подход в современной западной литературе. 1997. — Сб. статей под ред. В.Хороса и М.Чешкова. М.: ИМЭМО РАН.
Рейдерство как социально-экономический и политический феномен современной России. 2008. М.: Центр политических технологий.
Социальное положение и уровень жизни населения России. 2008. Статистический сборник. 2008. М.: Федеральная служба государственной статистики (Росстат).