ые пластинки и теперь, высунув от старательности язык, по очереди кромсал их на идеально ровные полоски. Красиво… Но долго. Накрыв тесто сравнительно чистой салфеткой, я поставила его поближе к плите и принялась за свеклу.
– Это не лук! – ныл Влад сквозь слезы, с завидной скоростью орудуя ножом без всяких художественных изысков. – Это злобный итальянский Чиполлино! Давай выкинем половину…
– Нет, – отказала я. – Кроши!
– У меня сейчас глаза выпадут, – пригрозил он. – И тебе придется всю жизнь работать собакой-поводырем!
Полетевшее в него условно белое полотенце ловко поймал, помахал им на манер флага, несколько раз медленно моргнул и напомнил:
– Ты насчет чего-то посоветоваться хотела.
Верно… Вот только как описать ситуацию, не вдаваясь в подробности?
– Видишь ли… – Я выдохнула и сгрузила лук на сковороду к зарумянившимся ломтикам грудинки. – Существует одна организация, которая следит за людьми с даром.
– Совет, что ли? – спросил Влад, и я чуть не выронила лопатку.
– Откуда ты о них знаешь?..
Он замялся, тщательно вытер руки полотенцем и вышел с ним из кухни, оставив меня в полнейшем недоумении. Вернулся быстро. На стол, между поднимающимся тестом и тарелкой с резаной морковкой, легла глянцевая белоснежная визитка. Я растерянно уставилась на отпечатанные тисненым шрифтом буквы. Анна Верт, руководитель специальных проектов фонда «Идеальный мир». Вот как…
– Она приходила ко мне весной, – неохотно сообщил Влад.
– Зачем? – поинтересовалась я, не в силах отвести взгляда от блестящего куска картона.
– Ну… В основном настойчиво просила молчать о вемах. Объяснила, что Совет защищает обычных людей, и вам строго запрещено рассказывать о даре. Они в России только с этого года, и за события прошлого не собираются предъявлять претензии, но… Если я вдруг кому-то проболтаюсь, то у тебя будут проблемы.
С губ слетел неуместный смешок. Я крепче сжала лопатку и отвернулась к плите. Высыпала морковь в сковороду и перемешала.
– Лейка, прости, – выпалил Влад. – Я и не подозревал, что ты так рисковала, открыв мне тогда правду… Обещаю, я никому про вас не скажу!
– Я знаю, – сказала я, хотя дар крепко спал и подсказками не баловал. – А теперь принеси обратно полотенце и положи капусту на место.
Он отдернул руку от тарелки и невозмутимо засвистел. Думал, я не замечу? Хрустеть надо было тише!
Полотенце Влад искал долго. Или никак не мог вспомнить, где именно его бросил, или после близкого знакомства с луком стал настороженно относиться к поварскому делу. А вообще, готовка – волшебное занятие! Нервы успокоились, пришло долгожданное чувство уверенности. Я точно знала, что делаю, и что в итоге должно получиться. На подоконнике исходила жаром румяная курица, в кастрюле томился приправленный чесночком и местными травами борщ. Аппетитные запахи разлились по квартире и подманили обратно дезертира-Влада. Теперь он нарезал круги по кухне, шумно сглатывал слюну, вполне сносно мыл посуду и рассказывал про ушлого итальянца, который вылавливает сачком из фонтана брошенные туристами монетки. Визитка со стола куда-то незаметно пропала, и хорошо. С Анитой мы ладили, но в Совете перешли от защиты к нападению. А она оттуда, и забывать об этом не стоит.
Разложив вишню по пласту теста, я наконец собралась с мыслями.
– Насчет моей скверной потусторонней истории… Один человек из Совета вызвался помочь мне в ней разобраться. А сегодня я выяснила, что как раз они и замешаны в происходящем.
– Чумовой расклад, – присвистнул Влад. – Но ведь обмануть тебя невозможно.
– А он и не обманывает, – процедила я. – Просто ничего толком не говорит.
И теперь ясно, почему. Если Совет владеет клиникой, в которой меня заперли, то они причастны и к моему похищению. Рассчитывать на Феликса глупо. Черт, да это форменное самоубийство! Непонятно только, зачем ему понадобилось меня спасать. Долги покоя не давали? Чушь.
– Погоди… – Влад отложил вымытую поварешку и задумчиво почесал нос. – Ты считаешь, что вместо помощи будет какая-то подстава?
– Конечно! Мои неприятности – и есть работа Совета.
– Всего Совета? – Он нагло стащил с противня вишенку и отправил в рот. – На работе всякое бывает. Вот моя коллега однажды не поделила с бухгалтершей место на парковке. Каждая норовила приехать пораньше и его занять! Начальник не мог нарадоваться. Правда, после их драки на корпоративе испугался и отдал место бухгалтерше, хотя у нее к тому времени машины уже не было. Но кого это волнует? Их отдел в приоритете, спорить бесполезно… Всегда получают, что хотят.
К чему подобный пример? Сильно сомневаюсь, что Феликс из бухгалтерии!
Я отбила полотенцем очередную атаку на вишню и поставила пирог в духовку, пока от него еще хоть что-то осталось. Влад проводил противень тоскливым взглядом, а я поставила вариться спагетти и принялась накрывать на стол.
– Часто все прозаичнее, чем кажется, – продолжил он, с возрастающим энтузиазмом наблюдая за моими манипуляциями. – Даже в самых крутых организациях работают живые люди. Я это четко из шпионских фильмов уяснил. Только кажется, что Совет – у-у-у… Наверняка на самом деле у них те же проблемы, что и у всех. Кому-то отпуск зажали, кого-то незаслуженно повысили, кто-то тырит чужие йогурты из холодильника. В коллективах порой такие страсти кипят!
А ведь здравые мысли в его рассуждениях есть…
– Хочешь сказать, ошибочно воспринимать Совет как единое целое? – я застыла с вилками в руке.
– Ага. У них вполне могут быть разногласия…
Если задуматься, то сходится. Феликс явно не из Испании, однако в разгар событий оказался именно здесь. После моего звонка приехал быстро, из клиники меня вытащил далеко не мирным способом. На встрече в Совете его не было, коллег рядом с ним я не замечала. Чего он добивается? Очевидно, у него какие-то свои цели. Час от часу не легче!
– Лейка… – жалобно протянул Влад. – Мы есть будем?
Я встрепенулась. Подумать есть над чем, благо догадки кое-какие появились, но сделать это можно и позже.
Спустя полчаса посреди стола на блюде лежала чудом выжившая половина курицы, на плите остывали кастрюли с остатками борща и спагетти. Влад прикончил третий по счету кусок вишневого пирога и сыто откинулся на спинку стула. Неужели наелся?
– Борщ в Италии… – счастливо выдохнул он и зажмурился. – Прикольно! Когда Коля зайдет на кухню, решит, что у него случился приступ белой горячки.
– О… – развеселилась я. – Скажешь, что все это оказалось в стаканчике с растворимой лапшой.
– Все это?! – хохотнул он. – Тогда он решит, что белая горячка у меня. Лучше скажу, что сам все приготовил. А что? Я внимательно смотрел, теперь смогу изобразить нечто похожее в приступе кулинарного вдохновения. Не переживай.
Не переживать?! Это же катастрофа!
– Смотрел? – фыркнула я. – Внимательно?! Да ты сначала рыдал над трупом Чиполино, а потом полотенце искал – слезы вытереть.
– Ты меня недооцениваешь. Я справлюсь. Только без лука!
– Трюк выполнен профессионалами, – предупредила я самым строгим тоном, на который была способна. – Не пытайтесь повторить это самостоятельно!
– Ладно, ладно. – Влад примирительно поднял руки. – Я позову пожарных заранее. И скорую. Для Коли.
Часы показывали шесть часов – вечер вступал в свои права. Пора. Если хочу избежать лишних вопросов, нужно возвращаться в отель.
Уходить не хотелось. В коридоре накатила тоска, я не выдержала, обняла Влада. Он замер и, кажется, даже дышать перестал. Потом осторожно похлопал меня по плечу и с совершенно неприсущей ему серьезностью сказал:
– Возвращайся домой, хорошо?
– Постараюсь, – пообещала я.
Разомкнула объятия и вышла за дверь. Больше тянуть время было нельзя…
Такси я нашла на соседней улице, водителю хватило названия отеля. За окном замелькали дома и люди, бесцветные, как и окутывающая их энергия. Видеть настолько тусклый мир становилось невыносимо. Странно, что дар до сих пор молчал. В прошлый раз сила возвращалась гораздо быстрее.
Мельтешение домов прекратилось внезапно, за окном оказался знакомый неприметный подъезд. Я расплатилась с таксистом, удачно избавившись от горстки монет в кошельке, и выбралась на улицу. Черт… У дверей отеля курил Феликс, не сводя с меня внимательного взгляда.
– Где была? – спросил он ничего не выражающим голосом.
Остро кольнула совесть, потом вспыхнуло замешательство. Сказала бы как есть, но Влад… Подставлять его не имею права. Я глубоко вдохнула и выдавила:
– Гуляла.
Феликс молча затянулся сигаретой, выпустив в воздух рваное кольцо дыма. В желудок опустился колючий комок тревоги.
– А что, нельзя было? – не выдержала я.
– Я уже отвечал на этот вопрос.
Верно… Я могу делать все, что захочу. Но последствия никто не отменял.
Он одним движением затушил сигарету о край урны и зашагал прочь от отеля, жестко бросив мне через плечо:
– Идем.
– Куда?..
– Еще прогуляешься.
Я выдохнула и пошла за ним, стараясь не отставать. Что-то подсказывало – прогулка будет не из приятных…
Первый же поворот, и в тревожную тишину ворвался шум оживленной улицы – гул автомобилей, льющаяся из кафе музыка, гомон толпы. Людской поток подхватил, закружил и понес. Приходилось лавировать между снующими как попало туристами, обходить взявшиеся за руки парочки и стараться не упустить из виду Феликса.
Тот молча шел впереди и не обращал на меня внимания. Казалось, потеряюсь по дороге, он даже не заметит. Я держалась как можно ближе и пыталась понять, что делать дальше. Совесть уже не колола, а откровенно вгрызалась в сознание. Еще в самом начале было четко сказано, что никто не должен знать, где я нахожусь на самом деле. Для всех без исключения – я улетела домой, и ни в каких расследованиях не участвую. Я добровольно согласилась на эти условия. И нарушила. Влад теперь в курсе. То, что он никому не проболтается, утешало слабо. Понятия не имею, что там за дела у Феликса, но из больницы он меня вытащил, и домой вернуть обещал абсолютно честно. Хотя, что я, по сути, о нем знаю? Он не любит людей с даром, глупые вопросы, зажигалки, сахар в чае и опаздывать. Исчерпывающая информация!