та. На ней было такое же колье из свежих цветов, как и на остальных девицах. Урвала…
Я занял столик неподалеку и отправил Кире энергетический импульс. Ничего особенного, так – эффект легкого дерганья за косичку. Она машинально поправила волосы и нахмурилась. Отставив коктейль в сторону, отыскала меня взглядом и демонстративно закатила глаза. А кто обещал, что командировка будет сплошным праздником? Потерпит. Кира быстро поняла, что я не уйду. Прокричала что-то девушкам, выбралась из-за столика и зашагала ко мне – почти ровной походкой, слегка покачиваясь на каблуках. Слегка штормит, но бак еще не полон.
– Надо же! – воскликнула она, приземлившись на кресло напротив. Мультяшные рыбки на платье взметнулись всем косяком и медленно опустились обратно. – Разве сильным мира сего не положено сейчас баиньки в тишине и покое?
– Шокирующие познания, – хмыкнул я и отчетливо ощутил десяток всплесков любопытства. Девичник косился на нас полным составом. – Ты что, знакома с невестой?
– Теперь да, – хихикнула Кира. Сдвинула очки на лоб на манер солнечных, близоруко прищурилась, но там их и оставила. – У ее подружек игра – подсаживаться к кому-то на спор и знакомиться. Сделай лицо попроще, а то мне балл не засчитают.
– Как-то неспортивно. – В ответ по мне лениво мазнули расфокусированным взглядом. – Тебе что-нибудь видно вообще?
– Не-а. – Она расплылась в довольной улыбке и откинулась на спинку кресла, уставившись куда-то сквозь меня. – И это прекрасно.
Шутница… Черно-белая картинка на мгновение загорелась красным, воздух потяжелел. Энергия в зале завибрировала, отозвавшись мерзким звоном в ушах. Задерживаться тут не стоит, пора переходить к делу.
– Есть вопрос насчет твоего дара.
– Я и не сомневалась. Иначе с чего бы тебя сюда принесло.
– Ты испытывала к нему негативные эмоции? – Тратить время на препирательства было некогда. – До блока. Винила в чем-либо, ненавидела? Хотела, чтобы его не было?
– Вот еще! Он мне нравился. Особенно вначале.
Не складывается. Эвита утверждала, что дар блокируется лишь при собственном желании. Впрочем, оно необязательно должно быть осознанным. Достаточно ситуации, подталкивающей к выводу, что инициация – причина всех бед. К дяде Кира попала именно из-за дара, а уж учитывая его эксперименты… Могла интуитивно захотеть избавиться от силы.
– Возможно, проскакивала мысль, – не отступил я. – Что, если бы не дар, с тобой бы не произошло ничего плохого.
– Ой, брось эту псевдопсихологическую чушь, – поморщилась Кира и отщипнула пару лепестков от розы на колье. – Я такой ерундой не занимаюсь. Плохие вещи случаются, и точка. Всего не учтешь.
Логично… Что-то я упустил. Самокопание – не в ее духе. Комплекс вины бы не прижился. Но без поддержки самого вема дар не запрешь, и на свободу тоже не выпустишь. Значит, Славик нашел способ внушить свою волю, причем незаметно для Киры. А это подразумевает полный доступ к ее подсознанию. Как он его получил? Эвита утверждала, что доверия недостаточно, да и о доверии даже речи не идет… Что еще снимает все барьеры?
Пришедший в голову ответ показался до неприличия очевидным. Секс – стопроцентная связка для энергии. Подсознание открывается целиком, границы стираются. Твори, что хочешь, и внушение без надобности. Это был эксперимент. Сомнительный, извращенный, но удачный. Славик спрятал подконтрольную энергию в глубине Кириного подсознания и частью этой же энергии запечатал. У Киры тогда дар еще целиком не проявился. Никто разницы и не заметил.
– Ты уснул? – неласково осведомилась она, раскатывая на ладони слепленный из лепестков комок.
– Я понял, как снимается блок, – поделился я. Ее бровь вопросительно изогнулась, провеяло осторожным интересом. – Так же как и ставился.
Кира рывком опустила руку на подлокотник, смятые лепестки ворохом спикировали вниз. Безжизненными обрывками рассыпались по глянцевому полу и утонули в искрах подсветки. Так… Надо было иначе сформулировать. Снова подумает невесть что. И попробуй докажи, что не маньяк.
– А давай, – вдруг сказала она, и все слова разом перестали быть подходящими.
Кроме одного-единственного:
– Что?..
– Как что? Блок снимать. – Кира резким движением нацепила очки на переносицу и впилась в меня пристальным, но каким-то пустым взглядом. Подмигнула и равнодушно добавила: – Делов-то. Со мной случались вещи и похуже. Ну, ты же в курсе.
М-да. За кого она меня принимает?.. Впрочем, лучше не знать.
– Кира, что за поползновения, – произнес я с укором. – Подобные шалости только после свадьбы.
Чужие эмоции смешивались в невнятное пятно, а по ее лицу ровным счетом ничего не читалось.
– Боюсь, на такие жертвы я не готова, – усмехнулась Кира.
– Вот и обойдемся без жертв. Я найду другой способ.
– Ищи, – дернула она плечом и вскочила с кресла. – У тебя все?
Я кивнул, Кира развернулась и пошла обратно – решительно, и не оглядываясь. Луч прожектора выхватил раздавленные лепестки на полу и унесся к лестнице. Да уж… Без комментариев.
Навалившаяся тяжесть сдавила виски, в глазах зарябило. Утерянный контроль – зло, даже утерянный всего на секунду. Вдох, выдох, концентрация. А теперь прочь отсюда. У лестницы потянуло сквозняком, стремительно закрутился водоворот энергии. Меня с разбегу заключили в тесные объятия, да так и повисли на шее, нетрезво хихикая в плечо. Не ночь, а сплошное веселье.
– О… – прохрипела Сцилла сквозь смех. – Ты здесь.
От нее исходил жар, болезненно раскаляя энергию и норовя обрушиться на хозяйку огненной лавиной. Сколько она уже в клубе? Я аккуратно отцепил ее от себя, обхватил за плечи и повел к выходу, игнорируя обиженное сопение и бурчанье про детское время. Хватит, нагулялась.
На свежем воздухе рябь схлынула. За углом, в пронизанном теплым светом фонарей скверике, дышалось свободнее. Я пристроил Сциллу на дальнюю скамейку, за пахучей клумбой, и сел рядом, придерживая за локоть. Она упорно попыталась то ли встать, то ли соскользнуть на асфальт. Вряд ли головная боль позволяла ей понять, что вообще происходит.
Направленный импульс, точечная передача энергии. Отклик пришел отрицательный, одни яростные возражения. Что ж, не хочет помощи – как хочет. Несколько минут в спокойной тишине, и Сцилла вполне осмысленно моргнула. Шмыгнула покрасневшим носом и зябко обхватила себя руками. Неудивительно. Кожаное недоразумение в виде двух широких поясов мало походило на одежду. Накинутая сверху сеточка тоже тепла не добавляла. Ничего, быстрее протрезвеет.
– Рано же ушли, – выдавила Сцилла.
– Считаешь, ты шла? – скептически поинтересовался я. – У тебя что, склонность к мазохизму?
– Возможно… – задумчиво протянула она и зашлась в приступе кашля.
Кашляла долго, помогла лишь бутылка воды, добытая в автомате через дорогу. Сцилла выпила ее до дна, судорожно вздыхая и смахивая выступившие слезы. В ней бушевала адская смесь из упрямства, дурного азарта и замешательства. Опасное сочетание.
– Ты что творишь? – спросил я, когда опустошенная бутылка пролетела мимо урны и стукнулась о каменную ограду клумбы. – В планах было присматривать друг за другом, а не бродить в одиночку по ночам.
– А сам-то, – буркнула Сцилла и мрачно сообщила: – Все равно умрем. Ну… когда-нибудь.
Сразу видно, хороший коктейль попался: философский настрой и никакого страха.
– Лучше – позже, – отметил я. – Идем, провожу тебя до особняка.
– Бе… – последовал краткий ответ.
К счастью, ее не стошнило, но цвет лица стал пугающе зеленым.
– Проблемы с расследованием? Или жизнь не удалась?
Сцилла скривилась, вспыхнув раздражением, и заявила:
– Ты не поймешь.
– Вот сейчас обидно было.
– Вре-е-шь… – обличающе пропела она и всхлипнула. – Несса бы поняла. И без слов… Она чувствует. Порой больше, чем хочется.
– Да, – согласился я, в который раз поймав себя на мысли, что за это Несса и могла поплатиться. – Она многое понимала.
– Не надо! – Сцилла придвинулась ближе и гневно ткнула пальцем мне в грудь. – Говорить о ней… Что ты знаешь?.. Приехал тут!
Я примирительно поднял руки, она встала со скамейки и, пошатываясь, шагнула к клумбе. Подняла бутылку и, сосредоточенно целясь, сунула в урну.
– Я запуталась… – прошептала Сцилла. Кажется, клумбе. Опустилась на бордюр и обняла свои колени. – Все сложно, и это… это… бесит!
Ее энергия закружилась мощной воронкой, норовя смести все на своем пути. Привет, истерика. Так и до срыва недалеко. Получим разрушительный смерч из выпущенных на свободу эмоций. Я подошел к Сцилле, осторожно тронул за плечо, вложив в прикосновение самый мягкий и успокаивающий импульс из всех возможных. Напряжение в ней немного рассеялось, забрезжил здравый смысл. Я тут же воспользовался моментом.
– Не стоит себя доводить. А особенно гулять по городу в таком состоянии. Заденешь кого – неприятности гарантированы. Совету только повод дай.
– Еще бы, – пробубнила она, вцепившись в бордюр обеими руками. – Не всем везет, как твоей невесте.
– Везет с чем? – уточнил я.
– А ты не замечал? – хитро прищурилась Сцилла. – Они ее вообще не трогают.
Сложно было бы не заметить. Анита с Лейки пылинки сдувает. Про существование предупреждений ни слова, про мелкого на шее и осведомленного сверх меры ручного оленя – тоже. Мне в Барселоне по прилете сразу позвонили и задали сотню вопросов – куда, зачем, на сколько. А к Лейке – ноль интереса, будто вовсе границу не пересекала.
– Она безупречна, – вкрадчиво сказал я. – Не к чему придраться.
– Да им просто нельзя, – фыркнула Сцилла и гордо выпятила подбородок. – Запрет строгий. Агата бесилась страшно на той неделе. Чуть ли не сам Дорман только может отменить. А до него в последнее время никому не достучаться.
Слабо представляю, кто мог запретить что-либо Агате. Она руководит испанским филиалом, и в Совете далеко не последний человек. Здесь ноги явно из главного офиса растут. Но с какой радости?