– Сядь уже! В глазах рябит, – рявкнул я на Марка. Тот споткнулся, словно налетел на невидимую стену, и послушно пристроился на край стола, уронив несколько распечаток. – Включи логику! Пока вся информация говорит о том, что они пытаются устранить конкретную проблему – скрыть информацию о способе спастись из ловушки. Если мы выясним его и ознакомим других, у Совета не останется выбора, кроме как смириться. Убить всех людей с даром – не вариант. Иначе бы у нас давно был не Совет, а инквизиция.
Норд смерил меня внимательным взглядом и отвернулся к окну.
– Значит, выясним, – пообещал Марк, незаметно заталкивая ногой под стол упавшие распечатки.
– Раз Мария смогла, и мы сможем.
– В первую очередь нужно найти пропавших, – заявил Норд, не оборачиваясь.
– Не хочу показаться пессимистом, – произнес я спокойно. – Но, скорее всего, они мертвы.
– Цитирую: «Совет – не инквизиция». – Норд все же повернулся и насмешливо изогнул бровь. – Если на то пошло, у них всегда была возможность убить любого из нас. А они даже после пятого предупреждения в клинике запирают. Почему сейчас должно быть по-другому?
Вот чего я больше всего не люблю – так это спорить с самим собой…
– Думаешь, их держат в клинике? – хмуро спросил Марк. – Да ну… Энергетического следа не видно!
– У тех, кто попал в ловушку, его тоже не видно, – напомнил Норд. – Вывод?
Хм… Мария стучалась к Лейке из глубокого Лектума, то есть из ловушки. В то время, когда считалась пропавшей. Черт! Мог бы сам догадаться.
– А что если открытие Марии можно использовать по-разному… – предположил я. – Не только выводить людей из ловушки, но и погружать в нее. Тогда вдвойне понятно, почему в Совете так сильно хотят оставить его себе.
От сказанного на секунду стало жутко. Очень хотелось бы ошибиться.
– Проверим клиники, – решительно сказал Норд.
Марк кивнул, но очень неуверенно.
– Гениально! – не удержался я. – Саманту уже в одной справочной послали.
– А на что нам дар? – улыбнулся Норд.
Конечно, надо же чем-то десять человек занять. Будут ломиться в каждую клинику. Зато не скучно! И у Сциллы найдется дело, кроме как шататься по клубам в одиночку.
– Если вы не против, – сказал я подчеркнуто вежливо, – я сосредоточусь на ловушке.
– Как тебе будет угодно, – еще вежливее отозвался Норд.
На том и остановились.
Глава 17
Лейка
Давно настало время обеда, а я по-прежнему куталась в одеяло и разглядывала потолок. Ничего примечательного там не было: плитка как плитка, белая, и светильник обычный – плоский и круглый, но вставать не хотелось. Поднимусь с кровати, и этот день официально начнется. Понятия не имела, чего от него ждать. Зато знала наверняка – еще ни один банкет меня до добра не доводил…
В открытую дверь балкона врывалось пение птиц, шорох пальмовых листьев и синь полуденного южного неба. Кружевную штору наискось пронизывало солнечными лучами, и на покрывало второй, придвинутой к окну кровати, падала узорчатая тень. Очередной номер очередного отеля… Самочувствие после вчерашнего перелета было терпимым. Дар полностью восстановился, мир привычно качался на волнах податливой энергии. Оставалось надеяться, что меня саму качать не будет, и шатать тоже. Пора было проверить. Так уж повелось – вечных отсрочек не существует.
Я неохотно выбралась из постели. Феликс велел быть готовой к пяти, время в запасе еще оставалось. Успела погреться в душе, перекусить в кафе на первом этаже и переодеться в вечернее платье, изрядно повозившись с завязочками, которые при примерке опрометчиво проигнорировала. Лучше не думать, как я буду его снимать! С туфлями было еще веселее: стоять на них получалось, а вот ходить – не очень, великоваты. Понадобились полчаса тренировки и все мое упрямство. Благо, его было много.
Из номера я вышла ровно в назначенный час, из-за соседней двери синхронно показался Феликс. Бросил на меня беглый взгляд и зашагал к лифту, к счастью, без единого комментария. На нем был светло-серый костюм, который очень ему шел, и кремовая рубашка, идеально выглаженная.
Улица встретила гомоном поредевшей толпы, гулом изредка проезжающих автомобилей и жаром от нагретых солнцем каменных плит. У крыльца была припаркована черная машина – снова копия прежних двух.
– Где ты их берешь? – не выдержала я.
– Угоняю, – отозвался Феликс, придерживая дверцу. – В прокате, естественно.
Дурак…
Приехали мы быстро, и вовсе не на прием. Остановились у заведения с непонятной блестящей вывеской.
– Что там? – спросила я с любопытством, поправляя закрученный на затылке узел из волос.
– Зайдешь – узнаешь.
Это шутка? Феликс заглушил мотор, и стало ясно – увы, нет…
– Я туда не пойду, – объявила я сразу.
– Донести? – невозмутимо осведомился он, бросив взгляд на мои туфли.
С него станется. Я поспешно выбралась из машины и от души хлопнула дверцей.
Внутри витали сладкие парфюмерные запахи, со стен томно поглядывали безукоризненные глянцевые красотки. Феликс выдал несколько фраз такой же глянцевой даме на ресепшене, та ослепительно улыбнулась в ответ и попыталась взять меня за руку. Я уклонилась и демонстративно сложила руки на груди. Дама прощебетала пару фраз и указала на шторку в середине зала.
– Зайду за тобой позже, – сообщил Феликс и насмешливо добавил: – Надеюсь, никто не пострадает.
– Надейся, – процедила я и шагнула за шторку.
В зале, куда я попала, мягко горели лампы, плотно задернутые занавеси надежно отгораживали от мира за окнами. Сплошь зеркала, сияющие поверхности столов и заставленные разноцветными бутылочками полки. Глянцевая дама передала меня девице со стоящими дыбом веселыми прядками, и вскоре я уже сидела на высоком стуле, похожем на барный, напротив усыпанного блестками зеркала. Мне сказали что-то радостное по-испански и распустили волосы. Девица засветилась восторгом, воодушевилась и потянулась за ножницами. Что?! Я моментально слетела со стула. Оказалось, что некоторые фразы, произнесенные на русском языке, производят на иностранцев правильное впечатление. Ножницы тут же исчезли в недрах столика, зато появился каталог с прическами. Я ткнула в единственную нормальную и вернулась на стул. Креативная девица вспыхнула разочарованием. Переживет! Задумчиво пробежав пальцами по моим волосам, девица кивнула сама себе. Расческа и фен замелькали в умелых руках, сооружая симпатичную прическу из локонов и нескольких выпущенных на свободу прядок. Немного не то, что на картинке, но так даже лучше. Поправив одной ей видимые огрехи, девица удовлетворенно вздохнула и передала меня симпатичной толстушке. На столе у той красовалась раскладка всевозможных кисточек, банок с блестками и трехъярусная палетка то ли теней, то ли помады. Приехали… Отбиваться не было сил, и я подумала – пусть. Все равно ничего непоправимого не сделает.
Толстушка суетилась и ворковала, кожи мягко касались то кисточкой, то прохладными пальцами. От пудры и приторных ароматов тянуло чихнуть, постоянно чесались глаза. Я не смотрела в зеркало до последнего, опасаясь обнаружить там очередной эксклюзив в виде блестящих теней и помады вызывающего оттенка. Наконец, девушка что-то выговорила, восхищенно поцокав языком, и развернула меня к зеркалу. Удивительно, всего было в меру. Выразительно подведенные глаза, тронутые тушью ресницы, немного блеска на губах. Ровная матовая кожа, легкий румянец. Красиво, в общем-то. Но не я. Совсем. И лгало не зеркало, а я сама.
Когда меня отпустили – Феликс уже ждал у ресепшена. За моим приближением следил неотрывно, на грани исследовательского интереса. Впрочем, за этой непоколебимой невозмутимостью ничего толком не разглядишь.
– Видишь, не съели, – констатировал он без особой радости. – Готова?
– Почти. Еще минутку.
Нужная табличка нашлась в конце коридора, я уверенно направилась туда. Зеркало в туалете оказалось такое же большое, как в зале, у раковины было полно салфеток и отлично пенящегося мыла. Я аккуратно смыла косметику, снова узнала свое отражение и с облегчением вытерлась. Притворяться кем-то другим не собираюсь ни секунды, ни в чем. Но прическу, пожалуй, оставлю.
Осторожно потрогав выпущенные пряди, я вернулась к ресепшен. Феликс покосился на меня как-то странно и усмехнулся.
– Вот теперь готова, – объявила я и вышла на улицу.
Вдохнуть чистого воздуха было истинным наслаждением, откинуться на мягкую спинку кресла – тоже. Вечерело, небо утратило прежнюю яркость, но жара и не думала спадать. Спасала исключительно прохлада кондиционера. Едва Феликс сел за руль, я не удержалась и спросила:
– Куда на этот раз едем? Зубопротезная клиника? Пластический хирург? Курсы испанского? Доберемся ли мы вообще до приема?
– Расслабься, – сдержанно ответил он.
Конечно! Впереди всего-то шумная вечеринка с кучей народа, наверняка щедрого на эмоции. Как бы не придавило… У меня никогда не получалось отгораживаться от людей. Чувствовала всех, кто находился на близком расстоянии, невзирая на щиты из энергии и прочие ухищрения. Приступ мигрени обеспечен, а с гудящей головой сложно держать кого-либо в Лектуме. Но волноваться действительно нельзя – это вероятность ошибиться в рисуемой в чужом подсознании картинке. А сегодня ошибки могут стоить особенно дорого…
Я повернулась к окну и постаралась отвлечься, рассматривая проплывающий мимо город. Он был поразительно разным и пестрым, напоминал слоеный пирог из несочетаемых на первый взгляд стилей. Античные колонны, строгая готика, арабские орнаменты – казалось, я успела увидеть все и сразу. Море апельсиновых деревьев, велосипедных парковок и узких улочек. На некоторых с трудом могли разойтись два человека, а балконы противоположных домов почти касались друг друга.
Чем дольше я глядела в окно, тем отчетливее понимала, что устала. От новых мест, впечатлений, меняющейся обстановки. Истинное счастье, когда каждый день просыпаешься в своей кровати, а за окном – родной двор.