[271] порядок и методы проверки по каждому ведомству вырабатывались самостоятельно. Так, например, при проверке сотрудников РКИ главное внимание предписывалось уделять следующим моментам: где фактически протекает работа сотрудника; имеет ли постороннее занятие и заработки, какие именно, совместительствует ли, где; получал ли из подконтрольных учреждений какие-либо индивидуальные, денежные и материальные выдачи, пользовался ли от них квартирой, транспортом и средствами, где, давал ли какие-либо консультации подконтрольным учреждениям за особую плату, исполнял ли какие-либо работы подконтрольным учреждениям; не подвергался ли за время службы в РКИ каким-нибудь судебным, административным и дисциплинарным взысканиям, выговорам и т. д.[272]
Ведомственная комиссия по НКВД и ее органы на местах строили эту работу на основе тщательного изучения:
а) личного дела сотрудника;
б) заполненной проверяемым специальной анкеты;
в) справок о судимости.
При проверке каждого сотрудника особое внимание обращалось на ответы специальной анкеты о: средствах и заработке данного служащего; прошлой службе; причине увольнения, если таковое имело место; уголовном прошлом; наличии родственников в органах НКВД и пр.
В первую очередь увольнению подлежали «уже опороченные в этом отношении по суду», а затем «лица, кои при тщательном наблюдении и проверке окажутся неблагонадежными». Они (даже те, в отношении которых состоялся оправдательный приговор суда) должны были заноситься в особые секретные списки, «централизуемые» в комиссии СТО, с тем, «чтобы этих людей не принимали на службу и в другие ведомства». Полученный комиссиями материал, указывающий на преступную деятельность данного лица, «должен быть передан в зависимости от характера и степени обработки материала в судебные, розыскные и контрольно-ревизионные органы» для привлечения этого лица к ответственности.[273]
Работа членов ведомственных комиссий проходила без отрыва от основной службы. Об их загруженности красноречиво свидетельствует отчет председателя Вологодской губернской ведомственной комиссии НКВД в Центр, который он писал, «урывая от своей перегруженности работы в 4 часу ночи» после завершения своего «рабочего дня». Тут нужно пояснить, что, помимо выполнения основной работы в должности заведующего отделом управления НКВД, он одновременно председательствовал еще в «Комиссии Последгола, Комиссии по изъятии церковных ценностей, Комиссии по пересмотру и укомплектованию милиции, Комиссии по борьбе со взяточничеством», а также участвовал и «в других комиссиях, проводимых на месте». Вся эта деятельность требовала от него «экстренного проведения ударных работ», много «энергии и знания», «а с моим образованием, — писал он в отчете, — приобретенным в сельско-приходской школе за меру картофеля, провести эту… работу к указанному сроку не удалось — и думаю, что вряд ли бы кто это провел, так как всякой лошади наденут один хомут и то хорошо приправленный, чтобы не стереть плечи, а не пять хомутов, как это у нас проделывается на местах за неимением работников…».[274]
Как правило, деятельность губернских и областных ведомственных комиссий НКВД в период проведения второго этапа «ударной кампании» сводилась к проведению следующих мероприятий:
а) организации публикаций в местных печатных органах заметок о взяточничестве с «призывами оказания органам власти содействия в борьбе с этим злом»;
б) проведению специальных тематических собраний членов РКП(б) и профсоюзов;
в) вывешиванию специальных ящиков для жалоб и заявлений о взяточничестве среди сотрудников НКВД;
г) рассмотрению различных запросов;
д) составлению списков личного состава, которые затем посылались в губернский отдел ГПУ для проверки сотрудников НКВД на предмет политической благонадежности и наличия судимости в прошлом.
Для повышения эффективности борьбы со взяточничеством часть комиссий ввела запрет на заключение коммерческих сделок между всеми государственными, кооперативными и профессиональными учреждениями, работающими на их подведомственной территории, и частными предпринимателями и посредниками без предварительной проверки комиссией «коммерческой честности» коммерсантов и получения разрешающей визы от председателя комиссии.[275] Для предупреждения принятия на государственную службу «лиц с предосудительным прошлым и склонным к хищениям и взяточничеству» создавались аттестационные комиссии, задачей которых было выяснить личность поступающего, изучить его послужного списка и получить «рекомендации от двух ответственных работников». В местных органах и учреждениях НКВД для выявления фактов взяточничества создавались «кадры наблюдателей-осведомителей из членов РКП», которые, по мнению комиссии, «необходимо было сохранить и после ликвидации» ведомственных комиссии. В Калужской губернии ни одна заметка, помещенная в местной печати, «хотя бы со слабым намеком на взятку… не была оставлена без проверки». Для этого при отделе управления НКВД было специально выделено лицо, которое в качестве информатора следило за всем, появляющимся в печати. «Местное население прекрасно учло это нововведение и, не стесняясь, в форме корреспонденции начало заполнять газетные столбцы сообщениями о случаях взятки. Такая широкая огласка послужила могущественным стимулом, сдерживающим многих должностных лиц от соблазна получения взятки, так как каждый из них боялся попасть на страницы газеты…»[276] Подобная практика использования прессы в борьбе с преступностью активно применялась и в других местах. Так, например, московской прокуратурой только за июль 1923 г. по газетным заметкам было возбуждено 112 уголовных дел, из них 15 дел о должностных преступлениях.[277] В других местах Комиссии использовали печать для предания гласности результатов чистки. Так, например, в городе Царицыне предписывалось публиковать в местной газете «Борьба» «алфавиты» лиц, уволенных губернской комиссией с работы, для того, чтобы их не принимали на службу в другие учреждения, «а если кто либо из них и находится на таковой, незамедлительно снять.[278]
Но несмотря на предпринимаемые меры по борьбе со взяточничеством в НКВД не смогли достичь особых положительных результатов. «Ящики жалоб оставались пустыми, изредка попадались анонимки[279] не по существу; часто простые почтовые письма, бросаемые гражданами как бы в почтовый ящик, совсем мало поступило жалоб на действия работников и сотрудников учреждений… Уполномоченные Губкомиссии по борьбе со взяточничеством… материал предоставляли частично, не полностью, не точный».[280] Были случаи, когда кампания по борьбе со взяточничеством использовалась для сведений личных счетов, устранения «политически неблагонадежных». В решениях комиссий ласто встречаются такие мотивировки увольнения: «за дискредитацию Советской власти», «за систематическое пьянство», «как работник низкой квалификации», «сомнительный», «не заслуживающий доверия» и т. п.
Вместе с тем, в архивных документах есть сведения и о положительных результатах работы ведомственных комиссий и троек. Так, например, в оперативных сводках информационного отдела ЭКУ ГПУ «О деятельности госучреждений, концессионеров, о «черной бирже»» за первое полугодие 1923 г. есть сообщение о выявлении «тройкой» в одном из отделов Главного управления военной промышленности ВСНХ «крупных фактов злоупотреблений и взяточничества». По материалам проверки проходило 22 человека во главе с начальником отдела, членом РКП(б) с 1907 г. «Тройкой» была назначена специальная ревизия, «раскрывшая столько злоупотреблений, что пришлось замедлить темп работы и постепенно под определенным давлением прекратить ее совершенно», в результате чего, начальника отдела сняли с работы и тут же перевели на ответственную хозяйственную должность в Петроград, а «арестованных дельцов стали освобождать на поруки».[281] В феврале 1923 г. ведомственной комиссией ВСНХ были обнаружены факты хищений в особо крупных размерах в государственном кооперативе «АЗНЕФТЬ».[282] Весной 1923 г. совместными действиями РКИ и ведомственной комиссии Главного управления государственных сооружений были вскрыты факты взяточничества, хищений, заключения с разными лицами явно невыгодных для государства договоров с использованием служебного положения в личных целях должностными лицами администрации строительства железнодорожной линии «Орша — Унеча». Материалы дела были переданы для дальнейшего расследования в органы ОГПУ. Следствием были подтверждены факты указанных преступлений, дополнительно было установлено, что администрация строительства через посредников безуспешно пыталась «купить комиссию золотом».[283]20 октября 1923 г. все фигуранты этого дела решением судебного заседания Коллегии ГПУ были осуждены или занесены в специальные списки.
Проанализировав свой опыт работы в комиссиях, ее члены высказывали предложения по организации оперативно-розыскной работы и улучшению социального положения сотрудников. Так, например, губернские ведомственпые комиссии НКВД выходили с инициативой перед своим Наркоматом по:
а) созданию при ГПУ, Уголовном розыске или милиции секретных групп агентов, которые под видом взяткодателей выявляли бы мздоимцев в государственных учреждениях, т. е., говоря современным языком, предлагали проведение оперативного