ой, он, не задумываясь, делал ему такое предложение.
— Мне больше нравится Фанни, — проговорил Трой, — и если мисс Эвердин, как вы меня уверяете, для меня недоступна, что ж, пожалуй, в моих интересах принять от вас деньги и жениться на Фанни. Но ведь она только служанка…
— Это не важно. Так вы принимаете мое предложение?
— Да.
— О! — радостно выдохнул Болдвуд. — Но скажите, Трой, если она вам больше нравится, то зачем вы затеяли эту игру и разбиваете мое счастье?
— Я больше люблю Фанни, — отвечал Трой, — но Батше… мисс Эвердин увлекла меня и на время вытеснила у меня из сердца Фанни. Теперь это прошло.
— Но разве могло ваше увлечение так быстро пройти и почему вы снова приехали сюда?
— На это есть серьезные причины. Так вы даете мне сразу пятьдесят фунтов?
— Ну да. Вот они — пятьдесят соверенов. — И Болдвуд протянул Трою небольшой сверток. Тот взял его.
— У вас уже все приготовлено заранее, — усмехнулся сержант, — вы, по-видимому, рассчитывали, что я приму деньги.
— Я думал, что вы можете их принять, — отвечал Болдвуд.
— Вы пока что получили от меня только обещание выполнить программу, а я уже получил пятьдесят фунтов!
— Я уже думал об этом, но я полагаю, вы человек чести и я могу вам довериться. Разве это не предусмотрительность? Я предвидел, что вам не захочется потерять пятьсот фунтов, которые вас ожидают в будущем. Вдобавок вы нажили бы себе в моем лице злейшего врага, а теперь я стану вашим другом и готов вам всячески помогать.
— Тсс! Слушайте! — прошептал Трой.
Легкое постукивание каблучков донеслось с вершины холма, на который поднималась дорога.
— Клянусь, это она, — продолжал он. — Я должен пойти ей навстречу.
— Кто она?
— Батшеба.
— Батшеба одна на улице в такой поздний час? — в изумлении воскликнул Болдвуд, вскакивая на ноги. — Почему же вы должны ее встречать?
— Она ожидала меня сегодня вечером, и теперь мне надо с ней переговорить, а потом мы распростимся навсегда, как я вам обещал.
— Зачем, собственно, вам с нею разговаривать?
— Это не повредит. А если я не приду, она станет бродить в темноте, разыскивая меня. Вы услышите все, что я ей скажу. И это поможет вам в ваших любовных делах, когда меня не будет здесь.
— Вы говорите насмешливым тоном.
— Ничуть. Имейте в виду, если она не будет знать, что со мною, она будет все время думать обо мне. Лучше уж мне сказать ей напрямик, что я решил отказаться от нее.
— Вы обещаете, что будете говорить только об этом? Я услышу все, что вы ей скажете?
— Каждое слово. А теперь сидите смирно, держите мой саквояж и мотайте на ус все, что услышите.
Легкие шаги раздавались все ближе, временами они замирали, словно девушка к чему-то прислушивалась. Трой просвистел два такта, мелодично, на манер флейты.
— Вот у вас уже до чего дошло, — горестно прошептал Болдвуд.
— Вы же обещали молчать, — остановил его Трой.
— И снова обещаю.
Трой двинулся вперед.
— Фрэнк, дорогой, это ты? — раздался голос Батшебы.
— О боже! — простонал Болдвуд.
— Да, — отвечал Трой.
— Как ты поздно! — ласково продолжала она. — Ты приехал в фургоне? Я ждала тебя и услыхала стук колес, когда он въезжал в селение. Но прошло много времени, и я уже не надеялась увидеть тебя, Фрэнк.
— Я не мог не прийти, — отвечал Фрэнк. — Ты же знала, что я приду.
— Да, я, конечно, ожидала, что ты придешь, — весело откликнулась она. — Знаешь, Фрэнк, к счастью, сегодня ночью у меня в доме ни души! Я спровадила всех, и никто на свете не узнает, что ты посетил обитель твоей дамы. Лидди попросила отпустить ее к дедушке, ей хотелось рассказать ему о поездке к сестре, и я позволила ей пробыть у него до завтра — а к тому времени ты уже уйдешь.
— Великолепно! — воскликнул Трой. — Но мне надо захватить саквояж, ведь там мои ночные туфли, щетка и гребень. Беги домой, а я сейчас схожу за ним и через каких-нибудь десять минут буду у тебя в гостиной.
— Хорошо. — Она повернула назад и стала быстро подниматься на холм.
Во время этого диалога у Болдвуда нервно подергивались стиснутые губы и лоб покрылся липкой испариной. Но вот он ринулся навстречу Трою. Тот повернулся к нему и схватил саквояж.
— Что же, прикажете доложить Батшебе, что я пришел отказаться от нее и не могу жениться на ней? — насмешливо спросил он.
— Нет, нет. Подождите минутку… Мне надо еще кое-что вам сказать… еще кое-что, — проговорил Болдвуд хриплым шепотом.
— Теперь вы видите, — продолжал Трой, — в какой я попал переплет. Быть может, я дурной человек, у меня ветер в голове, и меня вечно подмывает выкинуть что-нибудь неподобающее. Но согласитесь, я не могу жениться сразу на обеих. И у меня есть основания выбрать Фанни. Во-первых, я ее больше люблю, а во-вторых, благодаря вам я сделаю выгодную партию.
В тот же миг Болдвуд кинулся на него и схватил его за горло. Трой чувствовал, как медленно сжимаются пальцы Болдвуда. Нападение было слишком неожиданно.
— Постойте, — прохрипел он. — Вы губите ту, которая вам так дорога.
— Что вы хотите сказать? — спросил фермер.
— Дайте же мне вздохнуть! — взмолился Трой.
Болдвуд разжал пальцы.
— Ей-богу, у меня руки чешутся прикончить вас!
— И погубить ее.
— Спасти ее.
— Ну, нет. Теперь я один могу ее спасти, если на ней женюсь.
Болдвуд застонал. Он нехотя отпустил горло солдата и отшвырнул его к изгороди.
— Дьявол! Как ты мучаешь меня! — крикнул он.
Трой отскочил, как мяч, от изгороди и хотел было броситься на фермера, но сдержался и проговорил беспечным тоном:
— Право же, не стоит нам мериться силами. Разве можно разрешать споры таким варварским способом! Я против насилия и потому скоро уйду из армии. Ну, а теперь, когда вы осведомлены, как обстоят у нас дела с Батшебой, пожалуй, не стоит меня убивать, — так ведь?
— Не стоит вас убивать, — машинально повторил Болдвуд, повесив голову.
— Лучше уж убейте себя.
— Куда лучше…
— Я рад, что вы это поняли.
— Женитесь на ней, Трой, и забудьте, что я вам только что говорил. Это ужасно для меня, но другого выхода нет: берите Батшебу! Я отказываюсь от нее! Как сильно она вас полюбила, если так безрассудно вам отдалась! О, Батшеба, Батшеба! Несчастная вы женщина! Как жестоко вы обмануты!
— Но как же быть с Фанни?
— Батшеба вполне обеспечена — и будет вам, Трой, прекрасною женою! И, право же, вам следует ради нее поторопиться со свадьбой!
— Но у нее властный характер, чтобы не сказать больше, она будет мной ввертеть, а с бедняжкой Фанни Робин я могу делать что хочу.
— Трой! — воскликнул с мольбою Болдвуд. — Я сделаю все, что угодно, для вас, только не бросайте ее, ради бога, не бросайте, Трой!
— Кого? Бедняжку Фанни?
— Нет! Батшебу Эвердин! Любите ее! Любите всем сердцем! Как вы не понимаете, что в ваших же интересах немедленно скрепить свои отношения с ней?
— А что нам еще скреплять, когда я и без того с ней связан?
Рука Болдвуда судорожно протянулась к Трою. Но он подавил в себе слепой порыв и весь поник, словно раздавленный горем.
Болдвуд продолжал:
— Но вам надо поторопиться со свадьбой! Так будет лучше для вас обоих. Вы любите друг друга и должны принять от меня помощь.
— Какую помощь?
— Я положу те же пятьсот фунтов не на имя Фанни, а на имя Батшебы, чтобы вы могли поскорее обвенчаться… Но нет. Она ничего не примет от меня. Я выплачу эту сумму вам в день свадьбы.
Трой некоторое время молчал, втайне пораженный безумным ослеплением Болдвуда. Потом спросил как бы вскользь:
— Ну, а сейчас я получу что-нибудь?
— Да, если угодно. У меня нет с собой крупных денег. Я не ожидал этого. Но все мое состояние будет ваше.
Болдвуд не был похож на здравомыслящего человека и скорее напоминал какого-то лунатика, когда, вытащив холщовый мешок, служивший ему вместо кошелька, начал в нем рыться.
— У меня здесь еще двадцать один фунт, — проговорил он. — Две ассигнации и соверен. Но мне надо получить подписанную вами бумагу…
— Давайте деньги, и пойдем прямо к ней в гостиную. Я готов подписать любое соглашение, лишь бы вам угодить. Только она ничего не должна знать о наших денежных делах.
— Решительно ничего, — подхватил Болдвуд. — Вот деньги, и если вы зайдете ко мне, я напишу обязательство на остальную сумму и оговорю сроки.
— Но сперва зайдем к ней.
— Зачем же? Переночуйте у меня, а завтра утром мы отправимся к нотариусу.
— Но ведь надо же с нею посоветоваться, хотя бы сообщить ей.
— Ладно. Идем.
Они поднялись на холм к особняку Батшебы. Когда они подошли к парадному, Трой сказал:
— Подождите здесь минутку.
Он проскользнул в прихожую, оставив дверь приоткрытой. Болдвуд ждал. Минуты через две в прихожей загорелся свет. Тут Болдвуд увидал, что на дверь наброшена цепочка. За порогом стоял Трой с подсвечником в руке.
— Неужели вы думали, что я вломлюсь в дом? — с негодованием спросил Болдвуд.
— О нет! Но осторожность никогда не мешает. Не угодно ли вам прочесть эти строки? Я посвечу вам.
Трой протянул в приоткрытую дверь сложенную газету и поднес поближе свечу.
— Вот эту заметку, — прибавил он, указывая пальцем на заголовок.
Болдвуд прочитал:
«Бракосочетания.
17-го текущего месяца в церкви св. Амвросия в Бате преподобный Дж. Минсинг, бакалавр богословия, сочетал браком Фрэнсиса Троя, сержанта 11-го Драгунского гвардейского полка, единственного сына покойного Эдварда Троя, эсквайра, доктора медицины из Уэзербери, с единственной оставшейся в живых дочерью покойного м-ра Джона Эвердина из Кэстербриджа, Батшебой».
— Как говорится, нашла коса на камень, а, Болдвуд? — бросил Трой и насмешливо расхохотался.
Болдвуд выронил из рук газету, Трой продолжал:
— За пятьдесят фунтов я должен жениться на Фанни. Отлично. За двадцать один фунт жениться не на Фанни, а на Батшебе. Превосходно! А каков финал: я уже муж Батшебы! Итак, Болдвуд, вы оказались в дураках, как всякий, кто пытается встать между мужем и женой. Еще два слова. Как я ни плох, я все же не такой негодяй, чтобы за деньги жениться или покинуть женщину. Фанни давно ушла от меня. Я даже не знаю, где она сейчас. Я повсюду ее разыскивал. Еще словечко. Вы уверяете, что любите Батшебу, а между тем при первом же брошенном наудачу намеке поверили, что она так себя опозорила. Много ли стоит такая любовь! Теперь, когда я крепко вас проучил, берите назад ваши деньги!