По розовой щеке скользнула слеза.
Интересно, а если горный хрусталь взять за основу? Он, конечно, более хрупок, нежели алмазы, и обладает куда меньшим сродством к силе, но и обрабатывать его легче. Почему тогда его если и применяют, то крайне редко?
– И тут я узнаю, что ты возвращаешься. Заметь, узнаю не от тебя, но от нашего поверенного… – тетушка выставила палец. – И конечно, я рада… я не просто рада… это как мой шанс все исправить!
Надо будет сказать Джио о поверенном.
А еще спросить, почему тогда, десять лет назад, она согласилась разделить свою жизнь с испуганной девчонкой. У Катарины выбора не было. А у Джио? Или она тоже задолжала отцу? Но что?
И может ли Катарина как-то помочь? Хотя… чем она может помочь? Она и королевой была на редкость бестолковой, а сейчас она просто вдова… чья-то там.
– Дай мне шанс, дорогая, и ты увидишь, как все изменится. Этот дом… он давно вышел из моды. Его стоит продать, пусть много и не дадут, но у нас есть свое поместье, оно куда больше и современней этого. И дом в столице, конечно, не в старом городе, но почти… я познакомлю тебя с чудесными людьми.
– Я не хочу.
– Чего?
– Наверное, – Катарина задумалась, – ничего из того, что вы перечислили. Я не хочу продавать дом. Он мне нравится. И уединенность его тоже. Я не хочу переезжать в ваше поместье. Или в ваш дом. Я не хочу в столицу…
Она вовремя прикусила язык и не сказала, что нет в старом городе ничего-то хорошего, лишь темные стены, узкие улочки, которые летом раскаляются, а осенью и весной заполняются потоками грязной воды. Там воняет, несмотря на усилия магов и новые законы. А еще там слишком много людей.
– Я не хочу знакомиться с чудесными людьми. Мне и без того достаточно знакомств. Я хочу тихо жить здесь и заниматься делом, которое мне действительно интересно.
– Здесь ты не найдешь себе мужа.
– А как же ваши сыновья? – поинтересовалась Катарина, склонив голову набок. – Они не подойдут?
Тетушка отвернулась к окну и вздохнула.
– Я надеялась, что вы понравитесь друг другу, – наконец сказала она. – Однако я вижу, что ошибалась. Пойми, дорогая, я не стану принуждать тебя к браку. Мальчики – достойные молодые люди. И возможно, вам нужно больше времени, чтобы привыкнуть друг к другу. Или осознать, что, несмотря на все твои потери, жизнь продолжается…
Она убрала камень в складки платья.
– Я, конечно, понимаю, что тебе пришлось тяжело, что сейчас ты растеряна, а потому предлагаю просто дружеское плечо…
Тетушка Лу поднялась.
– И еще… – у дверей она остановилась, окинув Катарину внимательным взглядом. – Я несказанно рада узнать, что кого-то из нашей семьи боги наделили даром… странно только, что Бетти об этом упомянуть не удосужилась.
– Может, не считала, что это важно? – Катарина тоже поднялась. – В конце концов, к чему женщинам магия?
– Действительно.
Глава 12
Кайден мрачно жевал мясо. Он взял кусок руками, поставив локти на стол, но в таверне никто, кроме Дугласа, не оценил по достоинству мятежный порыв его души. Заведение было из простых, и оттого люди если и косились на Кайдена, то вовсе не из-за его манеры есть.
Пальцы он облизывал.
– Болотники, стало быть, – Дуглас вот вяленую говядину нарезал тонюсенькими ломтиками, которые макал в темный острый соус и заедал хлебною коркой. – Уверен?
– Тропа старая. И для людей проложена, – Кайден поморщился. – Пользовались часто, потому и не заросла, но если дальше сунуться, думаю, выйдем на открытую воду.
А там и за топью дело не станет. Топи здесь имеются.
Местные болота, появившиеся в незапамятные времена, некогда простирались от Бристона до подножия Сизых холмов, с которых они и питались, поглощая воду осенних дождей. Но пришли люди и часть болот осушили, а другие высохли сами, лишившись хозяев. И огромная некогда топь распалась на куски, притихла.
– Может, все-таки…
Дуглас мясо и не жевал, медленно рассасывал с видом презадумчивым.
– Нет. Все сходится. Теперь понятно, почему не нашли ни людей, ни животных. Почему сама их смерть не потревожила струны мира.
Кайден сыто икнул и бросил на тарелку обглоданную кость. Облизал губы. Тронул языком выступающие клыки, которые бабушка некогда искренне надеялась подпилить. Благо она вовремя поняла, что ничего-то из этой затеи не выйдет.
– А вот если их тихонько притопили… – кивнул Дуглас.
– Если притопили, – Кайден потер руку о руку, теперь ему и здесь чудился гниловатый запах болота. – Хуже, если царица вызрела и расширяет улей.
Вот тут Дугласа передернуло. Он с упреком взглянул на подопечного и сказал:
– Не за столом же.
– Я поел. Но будь это улей, людей пропадало бы куда больше. Думаю, она готовится войти в силу, вот и делает запасы. И стало быть, люди еще живы…
И жизнь эта будет длиться годами.
Да, пожалуй, за столом о таком думать не следовало.
– Что живы – это хорошо, что болота – это плохо. На болотах мы их не найдем. Вода… – Дуглас подцепил очередной ломтик мяса. – Вода силу распыляет.
– На болотах и не надо. Они среди людей. Кто-то ведь договаривался с разбойниками. Кто-то принес им «голос Сирены». Кто-то научил, как остановить караван. И кто-то сдал же их лорду Тирби, зная, что дальше копать он не станет. Нет, она не так и юна, скорее наоборот. Она жила среди людей и умеет прятаться, притворяясь человеком.
Кайден задумался, прикусив щеку. Опомнился лишь от резкой боли, и рот наполнился кровью.
– Мы найдем эту тварь, а с ней и остальных. Надеюсь, успеем.
Иначе судьба их будет незавидна.
Катарине не спалось.
Постель вдруг сделалась неудобна, будто кто-то сыпанул в перину крошек и теперь Катарина чувствовала их. И как бы она ни легла, вскоре лежать становилось неприятно, а после и невыносимо. Ныли ноги. И руки.
И шея.
И спина, кажется, тоже. Но хуже всего, что Катарине хотелось спать. Она легла на спину, скрестила руки на груди и заставила себя лежать смирно, считая руны, только раз за разом сбивалась и злилась оттого еще сильнее.
– Я оттуда слышу, как ты сопишь, – Джио убрала стул от двери и уселась на него. В ночной короткой рубашке она походила на призрака. Весьма, следовало заметить, непристойного призрака, ибо пристойные не носят алых подвязок и рубашек, отделанных французским кружевом. – Не спится?
– Не спится, – Катарина вынуждена была признать очевидное. – А тебе?
– И мне, как видишь.
Джио натирала ногти замшевой тряпочкой.
– Нервы? – осведомилась она.
– Не знаю. Наверное… тетушка эта… мне кажется, она подозревает, что я – это…
– Не ты?
– Не я.
– Пускай подозревает.
– А если… захочет проверить?
– Как?
– Кровью.
– Через королевский артефакт? – усмехнулась Джио. – Кто ж ей даст?
Катарина мысленно обругала себя за глупость. Следовало бы догадаться. Родовые артефакты определяют лишь прямое родство, скажем, между сестрами или между родителями и детьми, но не более того. Королевский будет куда мощнее, но Джио права. Кто ж позволит-то?
– А если она заявит о своих подозрениях?
– Кому?
– Не знаю. Судье? Или королевскому дознавателю?
– Ее выслушают. По меньшей мере. А затем поинтересуются доказательствами, – Джио забралась на стул с ногами. – Ты подумай о другом. Зачем ей это надо?
– Не знаю, – Катарина поднялась и подошла к окну. Не без труда, но ей удалось распахнуть створки, и в комнату ворвался прохладный ночной воздух. – Деньги?
– Деньги отойдут короне. А твоя тетушка в достаточной мере здравомыслящий человек, чтобы понимать, что корона не имеет обыкновения делиться. Нет. Ты ей нужна. Живой. До определенного момента.
Катарина поежилась. И вовсе не от ветра. Тот пах черемухой и садом, и аромат этот, травы, земли, молодой листвы, которая еще не успела отяжелеть под пылью, отрезвлял.
Намек? Пускай.
Не Катарине бояться намеков. В конце концов, Джон сказал, что поможет. И конечно, лучше не обращаться бы к нему, ибо любая помощь – это долг, а Катарине нечем отдавать подобные долги, но само понимание, что она не так уж и одинока, успокаивало.
– И вообще, деточка, если они нам слишком уж надоедать станут, то сад здесь дикий…
– В каком смысле?
– В таком, что не один труп спрятать можно.
– Шутишь?
Джио пошевелила пальцами и приступила к ногтям другой руки.
– Конечно, шучу, – неискренне сказала она. – Это чересчур легкомысленно – прятать трупы в своем саду. Нет, придется отвезти подальше. Я слышала, здесь недалеко болота начинаются. А поверь моему опыту, нет ничего безнадежней, чем искать кого-то на болотах.
Откуда-то издалека донесся протяжный вой, заставивший Катарину отступить от окна. Она тут же обругала себя за слабость и излишнюю нервозность. Подумаешь, собака воет… или это не собака?
– Надо же, – Джио тряпицу свою отложила. – Какие здесь места… интересные. Прогуляться не хочешь?
Гулять Катарина уже не хотела, вот совершенно. Но поняла, что ее нежелание Джио не остановит, в лучшем случае она просто запрет Катарину в комнате, а сама мысль, что она останется здесь, одна, внушала ужас.
– Хочу.
– Ага… дрожишь чего?
– От нетерпения, – иногда Джио злила излишней своей проницательностью, но сейчас злость помогла собраться. – А куда пойдем?
В сад.
И слезать пришлось по ветвям плюща.
Это было безумием. Полным. Королевы, даже бывшие, не карабкаются по стене, цепляясь за скользкие плети.
Плети хрустели. Прогибались под весом Катарины, тонко намекая, что она отнюдь не так хрупка, как ей кажется. Глянцевые листья норовили шлепнуть по лицу, щекотали шею и сбрасывали за шиворот капли росы. И кажется, не только ее. Уже на земле Катарина нервно мазнула по шее, пытаясь снять что-то или кого-то, щекотавшего эту шею.
Только бы не паук, пауков она не любила.
– Надо же, а ты не совсем жить разучилась, – Джио вот спрыгнула легко, и в мужском костюме она смотрелась на удивление гармонично. А вот Катарина в таком же ощущала себя полной дурой. Пусть и свободные, но все одно штаны липли к коже, чулки совсем уж непристойно обрисовывали ноги. А рубаха из темн