– Нет, – она мотнула головой, и несколько светлых прядей, выбившихся из косы, упали на ее лицо. – Я… хочу напиться! Если бы ты знала, как я хочу напиться!
– Тогда поздравляю, ты своего добилась.
– И раньше… я порой просыпалась с мыслью, что если нажрусь, то день пройдет неплохо. А мне нельзя пить. Думаешь, они это специально? Чтобы я не спилась? Королева-пьянчужка…
Она забавно икнула и зажала рот руками.
– Хотя… на самом деле всем было плевать. Вот почему люди думают, что если королева, так сразу и власть у нее? Какая власть, если я даже белье себе не могла выбрать? И туфли… если бы ты знала, как я ненавидела те каблуки… и ненавижу. Ой, я действительно напилась. Но как хорошо…
Раскинув руки, Катарина рухнула на покрывало.
– Звезды… какие звезды красивые. И луна. Почти полная, да? Она убывающая или прибывающая?
– Убывающая.
– Значит, самое время создавать деструктивные артефакты. Я в одной книге прочитала. Хотя на самом деле особой разницы нет. Лунные приливы не оказывают существенного влияния на исконные свойства материалов, и важно лишь умение самого мастера. И талант… вот скажи, у меня есть талант?
– Есть.
– Я хотела бы создавать… – она нелепо взмахнула рукой. А Кайден посмотрел на небо. То было и вправду чистым, и значит, грозу следовало ждать к вечеру. А звезды обыкновенные. Звезды как звезды. Белые пятна что горох рассыпали. И луна убывающая, с характерной желтизной. – Вещи… чудесные… нужные людям. А вместо этого что? Задыхаться в правильных нарядах. Говорить правильным людям правильные речи. Следить за каждым своим словом, за каждым жестом, зная, что все равно не уследишь и отец будет недоволен. Ненавижу его!
– Бывает, – та, вторая, все-таки вытащила флягу из ослабевших пальцев, но Катарина этого, кажется, не заметила.
– Действительно ненавижу… и боюсь. Боюсь, что завтра он постучит в дверь и скажет, что мне пора собираться, что он нашел где и как меня использовать. Он ведь так и выразился… ты знаешь, что одна моя сестра повесилась, другая почти не показывается на люди, а письма от нее такие, что я сразу их сжигаю. Она не пишет о себе, только общие… вежливые… мой брат пьет и имеет всех, до кого дотянется. Говорят, он не делает особой разницы между женщинами и мужчинами.
Она опять икнула.
– Я надеюсь, что хотя бы Маргарет будет счастлива… с Джоном… он ведь неплохой… пока… но что потом? Вдруг она ему надоест? Или отец? Он ведь не удержится в стороне, полезет… всегда мало… всего мало… жадный… ненасытный.
– Дракон.
– Что? Точно… дракон… жаль, что они только в сказках, я была бы не против, если бы дракон появился и сожрал его… да… – она улыбнулась, и лицо ее было таким счастливым, что Кайдену захотелось найти для нее дракона.
…Если спросить у бабушки… у той, другой, что редко покидала берег Мертвой реки, но в отражении ее видела больше, нежели дано людям и нелюдям. Неужели отказала бы тому, кого приняла однажды? Кому сама поднесла чашу, сделанную из черепа короля фоморов и наполненную до краев темной земляной кровью?
Кому позволила коснуться тени? И научила, как одолеть ее?
Она точно знает, остались ли в мире драконы.
– Нельзя без спроса брать драконье золото… – та, вторая, женщина к фляге не прикоснулась. – Он знал, но решил, что стоит выше закона.
– Это да… выше… всегда выше… – Катарина поднялась и протянула руку: – Дай. Пожалуйста. Не знаю, что это…
– Подгорный мед.
Кайден приподнял бровь. Даже так?
– Никогда не слышала…
– Люди о многом не слышали.
– А ты ведь не человек, да? То есть… я и вправду напилась, если говорю о таком… нет, ты очень похожа… совсем как человек. Никто бы и не заметил. И я… я сперва тебя боялась до жути.
– Почему? – женщина склонила голову набок.
– Потому что ты была страшной. И сильной. А я слабой.
– Это тебе лишь казалось.
– Да ну… я всего боюсь… и сейчас тоже. Темноты. Пауков… их не совсем чтобы боюсь, просто неприятны. Людей вот…
– Людей стоит бояться.
– Это да, но… иногда… ты же знаешь. Кто-то просто глянет, а на меня накатывает… или не глянет, но просто накатывает. Без причины. И хочется сжаться, спрятаться и сидеть, сидеть. А лучше умереть, чтобы никто не понял, где меня найти. Это так смешно! Они меня хотят убить, а я уже… сама…
– Глупости.
– Да, я понимаю…
Кайден погладил рукоять Тьмы. Хорошо бы узнать имена, но что-то подсказывало, провидение не будет столь предупредительно. Ничего, Кайден сам выяснит.
Даром, что ли, он королевский дознаватель?
– Я хочу жить… просто жить… завести вот кошек…
– Кошек?
– Одну. Или две. Я знаю, что ты их не особо жалуешь…
Еще бы, эти четвероногие твари видели куда больше людей. Помнится, бабушкина любимица так и норовила вцепиться Кайдену в лицо. Чем несказанно огорчала хозяйку. Тварь пришлось проучить. И до конца жизни ее – а прожила она куда дольше, чем следовало бы, но уж очень бабушка к ней привязалась – они оба хранили нейтралитет.
– Но может, как-нибудь потом… ма-аленькую, – Катарина показала, насколько маленькую. – Рыженькую. Или беленькую… чтобы мурлыкала и спала со мной.
Кайден моментально отказался от мысли о подобном подарке. Если дом он был готов разделить с кошкой, то в постель не собирался впускать никого. Кроме себя.
– И потом еще одну… и еще… буду выходить по утрам и пить чай. Без сливок. Без церемоний. Ненавижу церемонии… вот… но с кошками. Гладить стану. А они мурлыкать…
– И таскать тебе дохлых мышей.
– Зачем?
– Для порядка.
– А… если так, то ладно, – Катарина поморщилась. – Дохлые мыши всяко лучше дохлых мужиков.
Кайден насторожился.
– Не то чтобы я не понимала… хуже всего, что я понимаю, но ведь все равно противно! Вода бульк – и все… и получается, что так любого можно?
– А есть кого?
– Кузенов…
Каких еще, мать его, кузенов?
– Они меня делят, как… как отец… тот тоже… будто у меня своей головы нет… хотя сейчас нет, кружится со страшной силой. Это из-за меда твоего?
– Да.
– Завтра еще дашь?
– Нет.
– Почему?
– Закончился, – соврала женщина, убирая флягу. – А на кузенов твоих мы управу найдем. Если надо, то болото глубокое.
– Я не хочу за них замуж. Ни за одного. Ни за второго. И вообще… ни за кого!
Кайден погладил теплый бутон, дав себе слово, что завтра заглянет в гости. Где-нибудь ближе к вечеру. Там ведь гроза, а какой воспитанный человек погонит гостя в грозу?
Заглянет. И посмотрит на этих самых кузенов. Болото и вправду глубокое.
– И трупы таскать больше не хочу… не королевское это дело – посторонние трупы в болоте топить.
Женщина обернулась и посмотрела на Кайдена. А он понял, что ему просто позволено было стоять здесь и слушать. И слегка наклонил голову.
– Совершенно не королевское… какое счастье, что я больше не королева… – Катарина с трудом поднялась. – Но чтобы… больше никаких… трупов… а то ведь… и привыкнуть можно. Что-то мне подсказывает, что к трупам привыкать – плохо… да… ты поможешь? А то, кажется, я прямо здесь усну…
Цветок медленно раскрывался.
А стоило раскрыться, как белоснежные лепестки побурели и осыпались пухлым пеплом. И это было нехорошо. Очень нехорошо.
Много хуже, чем посторонний труп в болоте.
Трупы, если подумать, дело житейское. В отличие от тварей с изнанки, что с несвойственным им прежде упрямством пытались прорваться в мир яви.
Глава 14
Дуглас спать любил.
И Кайдену было даже несколько неловко, что этот сон, такой глубокий и сладкий, если Дуглас так и не ощутил постороннего присутствия, придется нарушить. Некоторое время он просто сидел в окне, покачиваясь, раздумывая над тем, так ли ему в самом деле нужен человек, или же Кайден вполне сам справится. Но Дуглас скинул подушку на пол и, не открывая глаз, поинтересовался:
– Что теперь?
– Труп.
– Чей?
– Понятия не имею.
– Где?
– В болоте.
– Ага… – он все-таки перевернулся на бок. – И за что ты его?
– Это не я, – сказал Кайден и слегка покраснел.
– А кто тогда?
– Не знаю.
– Тогда зачем он нам нужен? – вставать Дугласу определенно не хотелось, и он, перевернувшись на другой бок, попытался нашарить подушку.
– Не уверен, но… если ты не хочешь…
– Я не хочу, – пальцы смяли наволочку. – Но придется.
Поднимался он тяжело, с кряхтением.
– Вот скажи мне, Кайден, почему, стоит тебя ненадолго из поля зрения выпустить, сразу труп появляется?
– Так это не мой!
– Я до глубины души рад, что не твой, – Дуглас потер красную шею. – Но все равно… ты понимаешь, что люди в большинстве своем весьма предвзято относятся к тем, кто плодит трупы.
– Говорю же, я про него случайно узнал. Теперь проверить надо.
– Ага… – произнесено это было с легким упреком. – Место хоть покажешь?
Место Кайден нашел. Всего-то и понадобилось, что пройти по следу, оставленному Катариной. Дурманящий запах ее ложился на ночные травы, мешался с ароматами их, становясь еще более привлекательным. Кайден шел по этой тропе, ненадолго задержался возле дерева, где запах был особенно силен, а еще к нему примешивались иные, весьма раздражающие.
Тьме они тоже не понравились.
Далее тропа вывела за границу поместья, через редкий пролесок к началу старого ольшаника, в котором начиналось болото. И уже в самом ольшанике все иные запахи перебивались одним – крови. Пусть она уже прошла сквозь зеленую подушку мха и впиталась в землю, став частью ее, но запах… да, он будет держаться долго.
Как и широкая полоса, что протянулась к краю болота.
– М-да… а такие приличные с виду дамочки, – задумчиво произнес Дуглас, эту полосу едва ли не обнюхивая. Зачем ему это, Кайден не знал, ибо при многочисленных своих достоинствах нюхом наставник, как и большинство людей, обладал весьма посредственным.
Но он ковырнул моховую кочку. Поднес пальцы к носу и скривился: