Гевин вздохнул.
– Мне предложили выкупить их жизнь. На того человека плевать. Но матушка бы пострадала. Да и Кевин… слабый, но я к нему привык. Я тяжело привыкаю к новому. Сказали, что я должен присмотреть за своей кузиной. А заодно за всем, что происходит вокруг. И призвать солдат, когда начнется битва.
– Ты не призвал.
– Люди там были лишними. Мне показалось, что не стоит давать ей новую пищу, вот и… солдаты пришли позже.
– И выкинули тебя из дома.
– Примерно так. Но службу я исполнил. Знаешь, мне кажется, что если бы не Джио, меня бы добили.
Змей замолчал. А Кайден согласился, что подобный исход был вполне себе вероятен.
– А еще я должен был сообщить, если ты объявишься.
– И ты…
– Сообщил. Клятва как-никак. Но теперь я и вправду свободен. Я знаю одно место. Холм. Он огромен. И каменист. Но под камнями прячется трава. Она мягче и зеленей любого сотворенного людьми ковра. И по весне на траве распускаются цветы… неподалеку скрыт родник, его воды холодны.
– Она оценит.
– Надеюсь.
– Построй дом. На холме.
– Зачем?
– Мало ли… вдруг когда-нибудь захочется побыть человеком, – Кайден все-таки выпрямился и, поддавшись искушению, раскрыл руки, принимая ветер. – Это ведь не так и плохо, когда привыкнешь.
Королевский дворец был подобен драгоценному камню в беломраморной оправе. И яркая зелень дворцового парка лишь подчеркивала что белизну, что сияние крыш.
Драконица сделала круг. И второй.
Опустилась ниже. И еще ниже. Кайден видел, как засуетились люди. В чем-то он даже их понимал, ибо драконица была огромна, устрашающа и в то же время прекрасна, как может быть прекрасно первое творение богов.
Завидев что-то, она издала протяжный вибрирующий звук, и мир будто бы замер.
А сердце заколотилось.
– Сиди, – дотянувшись, змей вцепился в его руку. – Ей вряд ли понравится, если ты себе шею свернешь.
Катарину он узнал сразу. Она стояла. У пруда.
Хрупкая фигурка в нелепом наряде, слишком роскошном, слишком темном, слишком тяжелом для его девочки. Она стояла и смотрела.
Не пыталась бежать. Не пряталась.
Робко подняла руку, то ли заслоняясь, то ли приветствуя. А крылья дракона взметнулись алыми парусами, чтобы в следующее мгновение коснуться земли и рассыпаться огненной пылью. И Кайден таки упал на колени и рассмеялся от переполнявшего его счастья.
Жива.
– Ты пришел?
– Ты ждала.
– Ты пришел, – она моргала часто-часто, а из покрасневших глаз сыпались слезы, оборачиваясь жемчугом. И он исчезал в зеленой траве. – Ты все-таки пришел… за мной, да?
Глава 46
Солнце. Трава.
Ее стригут коротко и заодно уж выщипывают одуванчики, чтобы желтизной своей не портили благородную зелень газона. Иногда в зарослях кустов, слишком густых и непроглядных, чтобы появлялось желание пробраться в них, прорастают маргаритки. Хилые и бледные, они раскрываются в жалкой попытке поймать хотя бы каплю солнца.
Маргариток было жаль.
Катарина медленно шла по дорожке, к счастью слишком узкой, чтобы хватило места и свите. Молчаливый сопровождающий ее держался в отдалении, за что Катарина была искренне ему благодарна. Собственное одиночество не тяготило, скорее уж Катарина успокоилась и даже смирилась с неизбежным. И теперь в прогулке этой, в переплетении дорожек, в болезненной идеальности окружавшего ее пейзажа, она вновь и вновь находила подтверждения, что решение было верным.
Тень скользнула по траве, ненадолго скрывшись за темным гребнем деревьев, чтобы появиться вновь. Огромная, она легла на землю, вдруг заслонив и солнце, и небо.
Кто-то за спиной охнул, и Катарина остановилась. Обернулась. Посмотрела вверх. И закрыла глаза, не способная поверить им. Себе.
Дракон переливался всеми оттенками алого. Он пылал, будто успел проглотить украденное солнце и то сжигало зверя изнутри. И не только его, но и небо, окрасившееся рыжим огненным цветом.
Дракон спускался. Медленно.
И кажется, стражник все-таки побежал. Сложно его винить, ведь зверь был равно прекрасен и ужасен. И Катарине подумалось, что, верно, отец был вовсе безумен, если пленил такое чудо.
А дракон коснулся земли. И исчез.
Катарину овеяло жаром, на который радостно отозвалась кровь, пробуждая придремавшую было силу. И никуда-то она не исчезла, но уснула. А теперь проснулась вот.
– Здравствуй, – сказала она тому, кого больше не ждала.
Или все-таки?
Сказала без слов, ибо губы вдруг присохли друг к другу, а платье, достойное королевы, сделалось невыносимо тяжело. Но он услышал. Понял. И ответил.
– Ты пришел, – она потянулась, страшась одного, что все истолковала неверно, что он пришел, но не за ней, а по иной какой-то надобности.
– Ты ждала, – Кайден стоял, такой невероятно близкий, и все же она страшилась коснуться, убедиться, что не мерещится ей, что он все же не призрак, что…
– Ты пришел. Ты все-таки пришел… за мной, да?
Он коснулся ее ладони. И обнял. Поднес к губам. Его дыхание опалило запястье, а сам он… сам он обнял Катарину.
– Я заберу тебя. Если хочешь.
– Хочу.
– Правда, не знаю куда. Змей предлагает Шотландию…
– Вообще-то не тебе, – мрачно отозвался Гевин, который стоял здесь же, пусть босой и нелепый немного в простом своем одеянии.
– Там, говорит, красиво…
– Свое место придумай.
– Зеленые холмы и все такое… я замок построю. Хочешь?
– Хочу.
– В Шотландии?
– Неважно, – она покачала головой и вдруг с раздражением дернула рукав. Подбитый ватой, тяжелый, он крепился к платью шелковым шнуром, и эта конструкция вдруг показалась донельзя нелепой.
Как и воротник размером с тележное колесо.
И сюрко[3], расшитое золотой нитью столь плотно, что и ткани не видать. И котта[4] из темного бархата. Зачем это все?
– Тогда потом вместе решим. Слетаем и решим… или лучше не Шотландия? Отец рассказывал, что давно, когда мир еще был другим, дети Дану пришли из страны зеленых холмов, где зимой было так холодно, что птицы вмерзали в небеса, а летом столь жарко, что земля раскрывалась, выпуская столбы кипящей воды…
Если смотреть в его глаза, то можно и поверить. В эту землю, имя которой забыто. В то, что им и вправду позволят уйти.
– А еще там море живо. И киты приходят к берегам, чтобы спеть песню о любви. Он говорил, что киты поют не хуже русалок…
– У твоего отца просто вкус извращенный был.
– А ты не мешай, – Кайден встал между Катариной и змеем, будто опасаясь, что именно он будет более интересен. И даже нахмурился. Сказал: – Не слушай его. Он вообще… напросился…
Не будет.
Кайден похудел. Истончился. И черты его лица стали еще менее человеческими, нежели прежде. Катарина коснулась впалой щеки. Провела пальцами по острой скуле:
– Это все-таки ты. И жив.
– Жив.
Если часто моргать, то получится сдержать слезы. Наверное. А если не получится, то Кайден сделает так, чтобы никто их не увидел. И плакать, уткнувшись в родное плечо, куда как легче, чем просто плакать.
А от него пахнет дымом и свежим ветром. Небом. Морем. И возможно, китами, песню которых Катарина услышит. Когда-нибудь услышит.
Она судорожно вздохнула, чувствуя, как отпускает страх. И боль.
И… и кажется, все будет немного иначе, чем ей представлялось.
– Хочешь, я убью его?
– Кого? – у нее получилось совладать со слезами, хотя сердце жгло.
– Этого вашего короля. Он тебя обидел.
– Нет. Не стоит… не надо крови. Пожалуйста.
И Кайден кивнул так, будто и не ждал от нее иного. А Джио хмыкнула:
– Вот и стоило поминать…
Наверное, Кайден все-таки не слишком сильно повзрослел, если, глядя на светловолосого человека, над челом которого возвышался золотой венец, раздумывал о том, как бы половчее свернуть ему эту венценосную голову.
И главное, даже клинки не нужны.
Люди хрупкие. Если ударить наотмашь, да посильнее… но ведь не одобрят же. Змей только поглядывает, усмехаясь, небось для него все мысли Кайдена что на ладони.
– Доброго дня, – к чести светловолосого, он не испугался. Ни дракона, пусть и в человеческом обличье, но ведь люди не настолько глупы, чтобы подумать, будто двух магов сопровождения хватит, чтобы защититься от дракона, ни самого Кайдена. – Полагаю, что нас почтил своим визитом Теодор Гленстон?
Кайден кивнул.
Вот не нравилось ему это имя. Длинное, что змеиный хвост, но куда более бессмысленное. От хвоста, если подумать, польза имелась, а имя… сколько звуков впустую потратили.
– И мой верный слуга…
– Нет, – Гевин скрестил руки. – Договор исполнен.
– Не сказать, чтобы должным образом. Моя дорогая сестра едва не пострадала…
– Она тебе не сестра, – этот голос прозвучал тихо, но маги вздрогнули и на пальцах того, что помоложе, вспыхнул клубок пламени. Правда, тотчас разросся, заставив мага подпрыгнуть и отбросить собственное заклинание, которое вдруг утратило стабильность.
Король поморщился и сказал:
– Возможно, нам стоит побеседовать в другом месте? В таком, которое не на виду. Клянусь своей силой, что не причиню вреда, – он поднял руку, и ее охватило зеленое пламя, показывая, что клятва услышана и принята.
Кайден взял свою женщину за руку.
– А леди Катарина…
– Отправится с нами… как ты, девонька? Совсем исхудала. Кормят плохо? Или это от нервов? Кухня, помнится, здесь была так себе, слишком изысканно, но не сказать чтобы сытно. А нервы – это да… – Джио подхватила Катарину под другую руку. – Но ничего, в Шотландии, конечно, климат погановатый, зато никаких таких дворцов, чтобы королевских и свиты. И вообще любого, кто надоедает, сожрать можно. Потому, верно, народ там такой понимающий и ненадоедливый.
Левый глаз короля дернулся. Но сказать он ничего не сказал.
Так и шли. Впереди стража, толку от которой было мало, зато грохота изрядно. За ними маги. Король. Какой-то донельзя мрачный тип, то и дело искоса поглядывавший на Катарину.