— Алло! Алло!
— «…Попробуйте сигареты «Невада». Нет ничего лучше, ароматнее, крепче…»
Белиджан раздраженно посмотрел на часы.
— Черт бы вас всех побрал!
Последнее время демократы вели себя не лучшим образом. Они погрязли в нескончаемых дебатах по поводу кандидатуры кандидата, которым пока и конца не было видно. А тем временем Джон Робинсон, не совершивший ни одной ошибки, действовал так успешно, что республиканцы стремительно набирали очки. Сейчас, как никогда, следовало использовать любую благоприятную возможность.
— Вас слушают.
— Не очень-то вы спешили. Соедините меня с Бринаном.
— Президент на совещании. Вас устроит его секретарь?
— Да. И пошевеливайтесь.
В трубке раздался щелчок, и другой голос спросил:
— Кто вам нужен?
Высокомерный тон неожиданно развеселил Белиджана.
— Бринан, — ответил он мягко.
— Президент занят.
— Будьте так добры, побеспокойте его.
— Кто его спрашивает?
— Белиджан.
— Минутку, сейчас узнаю.
— Вот-вот, и побыстрее.
Через десять секунд его соединили с президентом «Невада тобакко».
— Привет, дружище! Как дела? К вам есть небольшая просьба, за которую, кстати, вы позже будете мне благодарны.
Когда Белиджан объяснил, чего хочет, на другом конце провода прозвучали робкие протесты. Жесткая ухмылка тронула его губы. Что значит власть. Вы приказываете, а другие исполняют. Впрочем, у Бринана не было выбора. Только сумасшедший мог позволить фотографу подкараулить себя в Центральном парке в тот момент, когда его трахал в кустах двадцатипятилетний черный атлет. А почтенному отцу семейства, занимающему такой высокий пост, было что терять.
Когда Лон появилась на стадионе, гонки подходили к концу. Ей даже не пришлось покупать билет, так как служащие со всей выручкой давно ушли. Войдя в тоннель, она услышала свист и крики толпы, и у нее в груди сжалось сердце. На стадионе было несколько сотен зрителей. Повсюду валялись обрывки бумаги, пакеты, пустые банки из-под пива. Около десятка машин еще продолжали соревнование. Машина Квика, как ей помнилось, была сине-красной. Но как ее узнать? Ревущие и дымящие драндулеты, мчащиеся по кругу, были забрызганы грязью и маслом, покрыты копотью и по цвету казались абсолютно одинаковыми. В центре поля стояли изнуренные гонщики. А чуть дальше за ними виднелись белые расплывчатые пятна. «Носилки!»— промелькнуло у Лон в голове, и она не помня себя закричала:
— Квик!
А он спокойно сидел десятью рядами ниже, положив на колени шлем. Ветер развевал его волосы. Все это девушка увидела секундой позже, бросилась вниз по лестнице и, что называется, рухнула на скамейку рядом с Квиком.
— Ты выиграл?
Пожав плечами, он покрутил пальцем у виска и отчаянно выкрикнул:
— Я врезался!
Лон попыталась что-то сказать, но Квик жестом приказал ей молчать и в то же мгновение был уже далеко, за тысячи километров от нее. Пальцы его сжались в кулаки, словно руки были еще на руле и бросали машину в сторону, уводя от смертельного столкновения. О Лон он начисто забыл.
Девушка была вне себя от счастья, что Квик рядом, что он жив и невредим. Но ей хотелось плакать от обиды — ведь даже в мыслях он сейчас был так далеко от нее. А как она металась, пытаясь выбраться из комнаты, где ее заперла мать, как боялась опоздать на эти гонки. Сколько усилий пришлось потратить, чтобы вывинтить шурупы, на которых держалась дверь, и попросту снять ее.
На трассе какой-то мужчина махнул флажком.
— Последний круг! — крикнул Квик. — Идем…
Она не сразу поняла. Тогда он вскочил, взял Лон за руку и потянул к раздевалкам.
— Сматываемся. Я только зайду забрать свои вещи.
— Ты доволен?
Он бросил на нее презрительный взгляд. А девушка, спохватившись, виновато пробормотала:
— Ну, не сердись на меня, ладно? Я ведь только пришла и почти ничего не видела. Что произошло?
Квик пожал плечами. — Это чудо, что такой кляче, какую мне дали, удалось сделать целых десять кругов. Я не получу ничего, ни гроша.
— Но у меня есть деньги!
— Ты — это не я!
— Меня заперла мать.
— И правильно сделала.
Было ясно, что это упрек за ее отсутствие.
— Квик…
— Сволочи!
— Я сказала ей, что люблю тебя.
— Я вел машину как кретин.
— Она требует, чтобы я перестала с тобой встречаться.
— Они поимели меня еще на первых двух кругах… А потом уже тяжело было наверстывать…
— Квик… Я решила жить с тобой.
— Что ты сказала? — опомнился он.
Как раз в этот момент к ним подошли два типа, одетые в комбинезоны с рекламой сигарет «Невада».
— Вы Эрни Бикфорд?
— Да, — буркнул Квик. — Ну и что?
— Мы видели вас на трассе.
— А, это! — он махнул рукой. — Значит, видели и драндулет, который мне подсунули. Там все было на соплях!
— Возможно, — ответил тот, который повыше. — Но было не так уж и плохо.
Квик недоверчиво посмотрел на него.
— Что вы имеете в виду?
— Вы хорошо справлялись.
— Как это понимать? Издеваетесь, да?
— Нам нужно с вами поговорить, — вмешался в разговор тип, который до сих пор стоял молча.
— О чем?
— О вас. У нас есть одно предложение.
Квик непонимающе глянул на Лон. Но она стояла неподвижно и беспокойно поглядывала то на одного мужчину, то на другого.
— А вы, собственно, кто такие?
Незнакомцы указали на надпись «Невада» на своих комбинезонах.
— Пять минут наедине вы можете нам уделить? — спросил высокий, явно давая понять, что Лон была лишней.
— Зайдем в раздевалку, — предложил им Квик.
— Хорошо.
— Квик, — забеспокоилась Лон. — Я тебя подожду!
— Будь умницей, малыш. Сегодня мне не до этого… Возвращайся домой.
— Домой! Куда «домой»?
После того что у Лон произошло с матерью, пути назад у нее не было. Как не было и дома.
И все же она решила ждать, провожая глазами что-то оживленно обсуждавшую троицу до тех пор, пока они не скрылись в раздевалке. Тогда она достала из кармана смятую сигарету и закурила.
«Если сейчас упустить момент, — думал Рони, — потом будет поздно». Даже любовью с Пегги он занимался теперь лишь для того, чтобы услышать ее мнение о написанном им. В эти дни Рони жил только литературой. В голове у него бурлили, перемешиваясь, ища выхода, тысячи слов и мыслей. Он чувствовал себя антиподом Бога. Бог создал слово. У него же слово создавало Бога, становилось на один уровень с ним. Тело Бога превращалось в фонемы, морфемы, буквы, абстракции, музыку и становилось каким-то невысказанным символом. К несчастью, и на этот раз Рони не повезло. Пегги была не в настроении и совершенно не слушала его. Опять он понадобился ей, чтобы попросту снять напряжение.
Но желаемое она уже получила. Значит, надо сделать еще одну попытку втянуть ее в разговор о самом для него важном.
— Только вдумайся в эту фразу!
Краем глаза он увидел, как Пегги наливает себе виски.
— Ты будешь? — спросила она.
— Подожди. Послушай. Я прочту: «Если бы каждый знал, сколько ему осталось жить… — Рони, заметив, что она собирается перебить его, поспешил закончить фразу: —… ни один из нас не был бы похож на другого».
— Красиво, — равнодушно сказала Пегги, думая о чем-то другом.
— Может быть, повторить?
— Который час?
Рони охватила ярость. Он не выносил, если его слушали невнимательно.
— Ты куда-то собираешься? Хочешь, чтобы я ушел? — С большим трудом он сдержался, чтобы не добавить: «Трахнулась и испытываешь теперь одно-единственное желание — чтобы я поскорее убрался!»
— Не заводись, Рони. Я просто расстроена.
— Что случилось?
— Проблемы с Чарлен. Я заперла ее, но паршивая девчонка сбежала.
— Когда?
— Сегодня после обеда.
— И это тебя волнует?
— Я же сказала, что заперла ее на ключ.
— За что?
— Она спит с одним типом.
— Странно. Я всегда считал ее ребенком.
— Я не могу тебе всего объяснить. Это слишком длинная история.
— Никуда она не денется. Вернется, вот увидишь.
— Нет. Свою дочь я уж знаю. Перед твоим приходом я все рассказала Джереми.
— Джереми? Зачем?
Пегги соскочила с постели и натянула халат.
— Послушай, Рони. Ты мне надоел. Будь добр, одевайся и уходи.
— Мадам больше не требуются мои услуги? — пробурчал он.
На ее лице читалось раздражение.
— Поторопись. Мне нужно побыть одной.
Рони с видом обиженного ребенка взял свои трусы, рубашку и носки. Галстука нигде не было видно, и он, опустившись на колени, заглянул под кровать.
Раздался телефонный звонок. Пегги схватила трубку.
— Слушаю.
Это была Нат, голос которой дрожал от возбуждения.
— Все прошло как нельзя лучше. Старый краб попался в сеть! Еще небольшое усилие с твоей стороны и… Кто там у тебя? Я не помешала?
— Потерпи минут пять, я сама перезвоню.
В эту минуту ей ужасно захотелось пнуть ногой эту белую задницу, торчащую из-под кровати.
— Подожди! — продолжала Нат. — Арчи Найт приглашает нас к себе во вторник вечером! Отмени все свои встречи.
— Где мой галстук? — мрачно спросил Рони.
— Дорогая, — Пегги попыталась остановить подругу. — Повторяю, я не могу сейчас разговаривать с тобой. У меня тут один зануда. Я его вышвырну и тотчас же тебе перезвоню. — Повернувшись к любовнику, неловко натягивающему брюки, она наткнулась на его яростный взгляд.
— Это уже слишком! — бормотал Рони, надувшись как индюк. Он схватил куртку и выскочил в коридор, изо всех сил хлопнув дверью. А Пегги спокойно набрала номер Нат. К Рони Бейли она относилась как к прирученной собачонке — не успеешь позвать ее, а она уже стремглав несется навстречу. А вот Арчибальд Найт — это совсем другое дело. Здесь нужна предельная осторожность в обращении. В одно мгновение были забыты и Джереми, и Чарлен, и Рони. Приятный трепет, возникающий у нее тогда, когда в сеть вот-вот могла угодить крупная дичь, охватил все ее тело.