«Ну почему она ночью так не спит?» – тоскливо подумал мужчина и посмотрел в дверной глазок. «Она меня всю рабочую неделю дрочить будет? Других дел нет?» – каштановые волосы и карие глаза уже начинали изрядно раздражать отца-одиночку, но не открыть он не мог.
– Здравствуйте! – отчеканила почти военным тоном Тамара Владимировна.
– Шшш! Майя спит! – Игорь жестом пригласил незваную гостью в квартиру.
Он изо всех сил сдерживал раздражение и старался быть галантным, предложил плечики для дубленки, показал каждую комнату и предложил чай. Игорь с удовольствием отметил про себя, что двухуровневая квартира впечатлила брюзгу, а ко всем «безопасностям» было не придраться: еще со времен Макса остались перегородки на лестнице вверху и внизу, блокировки окон, мягкие накладки на углы, видеоняня в комнатке у Майи. Стерилизатор выпускал струйки пара, мигала мультиварка. Полнейшая идиллия. Конечно, кровать Макса не заправлена, как и его собственная, на подоконниках лежит пыль. И все же он читал удивление и даже восхищение в глазах работницы органов опеки. От чая она не отказалась.
– Вам черный или зеленый?
– Без разницы.
– Могу еще предложить молочный улун и гречишный, у нас большая коллекция, мы с женой раньше любили разные сочетания пробовать.
– Что нальете, то и буду.
Игорь налил кипятка в чашку и бросил гранулы гречишного чая. Жена от него была в полнейшем восторге. Может сработает с этой бюрократкой, и она отстанет.
– Сколько раз в день спит малышка? – начала разговор Тамара.
– Обычно три раза, если не считать ночной сон, – как на экзамене отвечал Игорь.
Он достал из шкафчика конфеты, поставил перед Тамарой и вынудил себя улыбнуться.
– А вы в это время чем занимаетесь?
– Работаю, чем же еще?
– А отдыхать не пробовали?
Игорь не ответил, только подлил ей кипятка в кружку.
Перед уходом Тамара – теперь она разрешила называть ее так – предупредила, что зайдет на следующей неделе.
***
Новый садик оказал на Максима неизгладимое впечатление. В первый же день ему дали лепить из глины. Это оказалось гораздо сложнее, чем лепить из пластилина. От волнения мальчик не смог уснуть во время дневного сна, и воспитательница предложила ему тихонько посидеть в игровой. Этот эпизод мальчик рассказывал отцу всю дорогу домой. Что ел, как ему ребята и остальные взрослые вопросы не вызывали у Максима восторга, и он отвечал односложно «суп», «нормально». А вот про игрушку-балансир, про Колумба и конечно про игровую в сон-час, где он сидел один с воспитателем говорил без передышки. Слоника, которого он сделал сам из глины надо будет еще обжигать в печи и раскрашивать и это все займет целую неделю и только в пятницу он представит отцу свой шедевр.
Ощущение неожиданно вернувшихся новогодних праздников охватило Максима. Вечером он увлеченно показывал сестренке картинки в книжке, болтал с ней, прыгал под музыкальные мультфильмы, чем очень рассмешил Майю. За всей это кутерьмой Максим продолжал ждать наступления вечера, когда он уже почистит зубы, ляжет в кровать и еще раз все расскажет. На этот раз – маме. Мама ничего не ответит, будет сидеть на его кровати и гладить по волосам, а он будет говорить-говорить-говорить, пока не уснет. Наконец ему есть что рассказать хорошего! Порадовать ее.
На прикроватной тумбочке горел ночник. Папа прикрутил яркость и поцеловал сына в лоб:
– Я рад, что тебе понравилось, – сказал он с улыбкой, – надеюсь, ты и дальше будешь ходить с удовольствием.
Максим помолчал, не зная, как ответить, а потом сказал:
– А еще когда слоника буду красить, я сделаю ему синий хвост. А Майе не дам, она разобьет или будет облизывать.
– Это точно, лучше слоника держать подальше от Майи. Спокойной ночи.
Игорь снова поцеловал сына в лоб и закрыл дверь. Тут же, следом за ним в комнату бесшумно и почти незаметно вошла мама. Она мягко села на край кровати, где только что сидел Игорь и погладила сына по волосам. Самый счастливый момент в сутках начался….
Утром сборы прошли очень слажено. Игорь предусмотрительно приготовил вещи с вечера, намыл-настерелизовал бутылочки, заготовил «ночные» подгузники. В новый сад можно было приходить попозже, поэтому и с подъемом затянули, зато Максим встал без капризов. Майя тоже была почти в духе, улыбалась и гулила на руках у отца. «Если бы маму сюда» – думал Максим потягивая какао и заедая его творожком. От сегодняшнего дня мальчик ждал больших свершений – новый садик все еще занимал его мысли.
Но день оказался намного короче, чем Максим ожидал. Уже после обеденного сна (сегодня Максим уснул самый первый) его забрал папа и сказал, что они идет к психологу.
– А где Майя? – Макс натягивал зимние сапоги и пыхтел над замком-молнией.
– У бабушки с дедушкой. Мы с тобой идем к психологу, – сказал папа с раздражением в голосе.
Папа не особо помогал сыну в одевании-раздевании, но сегодня у него так и чесались руки, а Макс резко одергивал отца «Я сам!».
– Я тоже хочу к бабушке… – Максим замер с одним сапогом в руке, на него нахлынули воспоминания, как они покупали с бабушкой булочки по дороге из сада. К реальности вернул грубый бас.
– Макс! Мы опоздаем!
Вот теперь папа уже сильно злится. Мальчик натянул второй ботинок на ногу и вступил в сражение с курткой и молнией на ней. Этого Игорь вынести не мог и со словами «дай я» быстро соединил в бегунке две заветные части, провел замком до середины живота, выдохнул.
– Дальше сам.
Макс закончил застегивать куртку и, что бы не испытывать судьбу, протянул папе шапку и перчатки.
– Помоги.
– Вежливое слово?
– Помоги пожалуйста, – сказал Макс автоматически.
Наконец они были готовы. Что это за зверь такой «психолог» Максим не знал и не понимал, хотя папа что-то и объяснял в машине по дороге. Макс его почти не слушал. Он вспоминал бабушку и пирожки.
Психолог принимала в небольшой комнате с мягким диваном и теплым светом. Ксения Альбертовна, психолог с мягкими чертами лица и теплым, добрым взглядом, улыбнулась Максиму, приглашая его в свою комнату. В комнате царила атмосфера спокойствия и уюта. На столе стояли разноцветные карандаши, а на стенах висели яркие детские рисунки. Ксения Альбертовна вообще не была ни на кого похожа. Её кудрявые, с мелкими завитками волосы пружинили от самого легкого движения и потому казалось, что прическа живет отдельно от своей хозяйки. На ее узком и добром лице пролегло много морщин и при этом она выглядела довольно молодо.
– Привет, Максим! Рада видеть тебя сегодня. Как ты себя чувствуешь?
Максим покосился на отца, который сидел на стуле рядом с ним, а затем очень робко ответил:
– Здравствуйте. Я чувствую себя хорошо.
– Отлично! Сегодня мы с тобой будем рисовать. Ты любишь рисовать?
Максим кивнул головой, проявляя заинтересованность.
– Я хочу, чтобы ты нарисовал свою семью. Можешь начать с мамы, а потом нарисуешь папу. Можно?
Максим посмотрел на бумагу и карандаши, затем на отца, чувствуя тоску и грусть, прокатывающиеся внутри. Он взял ярко-красный карандаш и начал старательно рисовать маму.
– Какая красивая картинка, Максим. Ты очень любишь свою маму, верно?
Максим кивнул, отложив карандаш, и взял в руки другой, темно-серый.
– Теперь давай нарисуем папу. Как ты думаешь, какой цвет подходит для рисования папы?
Максим подумал, затем начал аккуратно рисовать образ своего папы. Линии были нежными и легкими, выражая привязанность и доверие.
– У тебя получились замечательные рисунки, Максим. Ты нарисовал свою семью с такой любовью. Расскажи мне, есть ли у тебя выдуманный друг?
Максим задумался, потерялся в своих мыслях. Затем он покачал головой, сжимая карандаш в руке. Он знал, что маму он не придумал.
– У меня нет выдуманного друга. Я имею только настоящих друзей.
Ксения Альбертовна улыбнулась Максиму, стараясь всем своим видом показать мальчику, что она внимательна и готова его поддержать.
– Это замечательно, Максим. Настоящие друзья очень важны. Они помогают нам быть счастливыми. Ты знаешь, что ты всегда можешь приходить ко мне, если тебе нужна поддержка или просто поговорить?
Максим кивнул с улыбкой, он почувствовал, что у него есть место, где его понимают и где он может быть самим собой.
– Спасибо, Максим, за твои прекрасные рисунки и за то, что поделился своими мыслями. Я горжусь тобой.
В самом конце Ксения Альбертовна предложила поиграть в соседней комнате – там стоял маленький столик и маленькие стулья, около стены. Двери не было, но обставлено все было так, что Макс не видел папу и женщину. Они начали о чем-то говорить, больше говорила она, папа все больше молчал, вставлял «да… все так и есть», а потом Макс совсем перестал слушать, увлеченный игрой про динозавров.
Обратно ехали молча. Папа был грустный и все еще немного злой. Максим ждал маму. За окном уже стемнело, а значит скоро спать.
К удивлению мальчика, машина затормозила во дворе бабушки и дедушки! Ай да папа!
– Мы к бабушке и дедушке? – восторженно спросил Макс.
– Да. Майю заберем и домой.
Макс сник. Он думал останется у них ночевать. Говорить ничего не стал.
Бабушка, как всегда, наготовила много вкусностей, салаты и плов, а в вазочке для сладостей домашнее печенье. Пока они раздевались началось традиционное уговаривание «посидеть попить чайку». Макс хотел, чтобы папа не пил чай, а сразу с сестрой уехали домой, а его оставили здесь. Но все-таки посидеть тут, пусть и с сестрой, лучше, чем сразу уехать. И он стал упрашивать отца.
Папа посопротивлялся и сдался. «Пробки набегут» парировалось «Посидите подольше, пока не спадут», а «у Майи мало подгузников» встретило «мы докупили». Пока Макс увлеченно уплетал сначала салаты, а потом печенье, взрослые разговаривали. Про новый садик, про психолога, про женщину в коричневом пальто и про то, чтобы Майя или Макс жили у бабушки с дедушкой. Папа поджимал губы, смотрел в чашку с чаем и все больше молчал. Максиму же стало скучно, и он пошел в ту комнату, где лежали его игрушки.