Уже на следующий день Тамара снова была на пороге квартиры. Не успела вся делегация из Игоря, Макса, Майи и Айджи выдвинуться в сторону детского сада, как социальная работница стала атаковать главу семейства с просьбами забрать заявление из полиции. Она говорила весьма бессвязно, но похоже ее гражданский муж устроил дебош в обезьяннике и был задержан еще на какое-то время.
– Я тебе уже сказал, что заявление забирать не буду. Хотят, пусть выпускают со штрафом, хотят пусть передают в прокуратуру. Полиции виднее, – отрезал Игорь и протиснулся мимо Тамары.
Еще накануне он перешел на «ты» и видел, что сегодня ее передергивает от такого фамильярного отношения.
Все, кроме Тамары, зашли в лифт. Когда двери закрывались Игорь не выдержал и крикнул:
– Он больной ублюдок, бьет ни в чем не повинных людей. И тебя тоже наверняка бьет. Ему место или в тюрьме, или в психбольнице
Макс притих и смотрел на Игоря снизу-вверх, в его глазах считывался страх. Айджи тоже молчала. Тревожное молчание нарастало до тех пор, пока лифт не остановился.
На улице во всю занималась весна. Остатки снега таяли грязными лужами в тени высотных домов, на деревьях лопнули почки, и зеленая дымка окутала каждый кустик. С неба ласково светило солнце, разогревая промерзшую за зиму землю.
– Папа! Можно снять шапку! Пожалуйста! – законючил Максим. –Мне мама уже разрешила!
– Мама разрешила?
Мальчик растерялся, его глаза забегали.
– Я так думаю, – он лукаво улыбнулся, наклонил голову и постучал по ней указательным пальцем.
Но у Игоря засосало под ложечкой. Уже в третий раз Максим говорил странные вещи о матери. То ночью она ходит по его комнате, то дает оценку новой няне. И вот опять.
После неудачного похода к психологу Игорь совершенно не испытывал желания возвращаться туда. Но сын и его мимолетные фразы не на шутку пугали.
– Айджи, напомни мне, пожалуйста, позвонить психологу.
– Хорошо! – с готовностью ответила няня и все снова продолжили путь.
Максим с силой шлепал по лужам резиновыми синими сапожками и совершенно забыл о шапке. В ней и правда уже не было никакого толку: тонкая, она и без того не сильно защищала, но теперь сбилась наверх и открывала уши всем ветрам.
«И все-таки, что значит «мне разрешила мама»?» – никак не мог вернутся в реальность Игорь. Он смотрел на тоненькие ножки сына, на его русые, коротко стриженные волосы, на то как неуклюже он шел по бордюру и в сердце отца нарастала тревога. Сын после смерти матери стал совсем другим: замкнутым, тихим. Иногда Игорь ловил себя на мысли, что Макс почти не мешает ему осваиваться в новой жизни. Да, случаются истерики, капризы, но гораздо реже, чем при жизни Нелли. Раньше Игорь полагал, что это связано с тем, что сын резко повзрослел от неожиданно свалившейся на него тяжелой реальности. Теперь же отец сильно сомневался, что сын действительно только повзрослел и больше ничего. Обсудить с няней или воспитателями он никак не мог. Да и к психологу было идти боязно: а ну как загонит Макса в психушку.
– Пап-пап-пап-пап… – из водоворота мыслей Игорь вынырнул с помощью сына так же резко, как и погрузился туда.
Максим стоял уже на пороге детского сада, в руках он держал большую сухую палку и в такт своему «пап-пап-пап» стучал ею по стеклу входной двери. Не дожидаясь вопроса от сына Игорь сказал твердым голосом:
– Нет, палку в детский сад брать нельзя.
– Ну почему…
– Потому что она грязная!
– Это не палка!
– А что это?
– Это пулемет!
Затянулась традиционная перебранка на крыльце. Камни, снег, сосульки, снежки каждый день имели шанс оказаться в группе. Теперь, с наступлением тепла абсолютными лидерами стали палки всех возможных форм и размеров. Хотя безусловно, самые большие палки, были абсолютными фаворитами. Ситуацию спасла воспитательница, которая открыла дверь и радостно, словно только его и ждала, встретила Макса и потащила его в группу.
– Ой-ой-ой! С палками вход воспрещен!
Сын полностью переключился и забыл про отца. Только когда Игорь настойчиво потрепал его за плечо, Макс обернулся и быстро попрощался.
Айджи с коляской уже ушла по дорожке в сторону парка. Игорь остался один. И мысли так невыносимо гудели в голове, рисуя самые страшные картины.
– Нелли, как бы мне пригодился твой совет, – пробормотал себе тихо под нос Игорь.
«Может на кладбище съездить? Давно не был… у Айджи нет ключей… Съезжу завтра… Как я устал от всего…»
Он достал из кармана телефон и набрал матери. Игорь и себе даже не признался бы, что очень хотел почувствовать ее заботу, хотел, чтобы мама сказала «все будет хорошо» и он ей поверил. Хотел сбросить груз взрослой жизни и снова побыть маленьким. Или хотя бы не взрослым.
Но еще до того, как она сняла трубку, Игорь знал, что этого не будет. И все же звонил, отсчитывал гудки, рассчитывал разницу во времени, переживал, что мама слишком долго не берет трубку. А потом с облегчением выдохнул, когда услышал ворчливое и такое родное «Алло».
– Няня – это хорошо, – вынесла свой вердикт мама после того, как он рассказал ей все свои новости. – Детям все равно женская рука нужна. Ты вот когда маленький был, совсем отца не воспринимал, тебе мамка нужна была. Ты и до сих пор такой – мой сыночек.
Мама замолкла на некоторое время, а потом добавила, как бы между прочим.
– Он опять звонил, все хочет с тобой встретиться.
Он такой быстрой смены темы разговора Игорь даже не сразу понял о ком идет речь.
– Да папка твой непутевый, – нотки раздражения и стали зазвенели в голосе мамы. Она всегда выходила из себя, когда речь шла об отце.
– Ма, а ведь он же тут, в Москве живет, да? – как будто не замечая, что мама начинает выходить из себя, спросил Игорь.
Вопрос оказался настолько неожиданным, что на том конце повисла пауза. Лишь через несколько минут мама смогла взять себя в руки и ответить
– Да, в Москве живет. На окраине где-то, ну я не знаю конечно. Ну в общем, если хочешь, я скину тебе его номер, ну ты, наверное, все равно же не захочешь, ну в общем сам смотри, я ведь только предложила, ну не обязательно же, ну только если приличия ради, ну…
– Мам, мам! Все в порядке. Скинь номер, я потом решу.
С тех пор, как Игорь видел отца последний раз прошло уже больше десяти лет. Он тогда был на первом курсе в университете и даже еще не знаком с Нелли. Отец тогда предлагал перебраться из общежития к нему, но встретил лишь презрительный взгляд и усмешку. Игорь не верил, что его отец может предложить ему достойные условия. «В твоём-то клоповнике наверняка меньше места, чем в чулане», именно так он ответил тогда на предложение.
Отца он совсем не знал и почти не помнил его в своем детстве. Помнил, что он тогда в ответ сказал что-то вроде «Как знаешь» и мирно ушел. И не пытался выйти на связь больше. Интересно, почему сейчас передумал?
В любом случае звонить ему Игорь не собирался. Напишет сообщение и этого будет много. Да и маму он обижать не хотел. А если так случится, что Игорь начнет общаться с отцом, то обиды не избежать.
– Ты знаешь, у меня тут совсем полы сгнили. Ну, то есть еще ходить можно, но я прям чувствую, что еще шаг и провалюсь. Да-да, прям мягкие такие стали половицы, – мать сменила тему разговора на более, как ей казалось, безопасную.
Пожаловаться на жизнь, на полы и депутатов, на поликлинику и соседку, на пенсию и правительство. Часто она заканчивала такие свои монологи глубоким вздохом и фразой
– Ну конечно, было бы легче, будь ты рядом. Ну я-то все понимаю, не беспокойся, просто мужской руки не хватает, понимаешь…
Игорь же чувствовал себя бесконечно плохим сыном из-за того, что не готов ради матери сорваться обратно в тот небольшой городок, почти поселок, где он вырос. Несколько раз он звал маму перебраться в Москву, но она категорически отказывалась ссылаясь на возраст, здоровье и отвратительную экологию мегаполиса.
После разговора мать еще неделю тянула с тем, чтобы отправить номер телефона отца, а Игорь не напоминал. Он был уверен, что мама помнит и тянет либо злонамеренно, либо ей очень тяжело преодолеть себя. В любом случае он не хотел на нее давить. А когда смс от матери наконец пришло и наступила пора писать сообщение отцу, Игорь сам стал тянуть резину.
– Вы просили напомнить про психолога, – Айджи раздевалась в коридоре, а в коляске кряхтела Майя. Игорь только-только попрощался с мамой и был погружен в мысли об отце, но когда услышал про психолога, сразу вернулся в реальность.
– Да, спасибо. Пойду наберу.
Ксения Альбертовна сегодня общалась с ним сама, без секретарши и была очень заинтересована разговором. Она не стала спрашивать о длительном перерыве, но очень живо интересовалась делами Максима, Игоря и их взаимоотношений.
– Няня появилась? И как Максим с ней поладил?
– Да никак не поладил, говорит, что она не нравится маме. Собственно, я поэтому и решил обратиться.
На том конце провода повисло недолгое, но очень тяжелое молчание. Наконец, голос психолога разрезал тишину:
– Это хорошо, что вы все-таки решили возобновить терапию. Я буду очень вас ждать на прием.
На этом разговор был окончен, и Игорь ушел к себе в кабинет работать, пока Айджи с какими-то карточками что-то вещала над Майей, пела ей какие-то песенки и читала стишки.
– Это раннее развитие, – как-то раз она пыталась объяснить Игорю зачем все время что-то объясняет малышке. – Первый год очень важен, поэтому я буду учить ее всему-всему и Майя будет самая умная, – с этими словами няня наклонилась к Майе, которая лежала на полу, на развивающем коврике, и зацеловала ее в животик. Но Игорь не понимал зачем это все нужно. Он помнил только, что Нелли тоже с самого рождения чему-то учила Макса.
Глава 15
Кабинет психолога вызывал самые неприятные воспоминания и у отца, и у сына. Игрушки уже не могли переключить внимание мальчика, и он сжимался в комок, не рискуя искать защиты у отца. Игорь тоже чувствовал себя неуютно. Он винил себя за прошлый всплеск гнева, не хотел, чтобы разговор зашел о прошлой встрече и при этом очень хотел оправдаться и перед психологиней, и перед собой.