Ксения Альбертовна встретила их сама, без секретарши, предложила чай, кофе Игорю и игрушки Максиму. Но и от отца, и от сына получила отказ.
– Ну тогда перейдем к тем вопросам, которые вас беспокоят, – натянуто улыбнулась психолог и села в кресло.
Игорь рассказал о своих переживаниях. Он старался говорить завуалированно, что бы и Максим не понял, что его подозревают в том, что он видит то, чего нет. И что бы психологиня не отреагировала слишком резко и не записала эту семью в психопаты. А еще, чтобы успокоить себя.
Когда отец закончил, она повернулась к Максиму и стала спрашивать его мягким, убаюкивающим голосом:
– Хорошо бы, если бы мама тогда вернулась, да?
Мальчик поднял настороженный взгляд на нее и кивнул.
– А еще хорошо было бы сюда никогда не ходить, да? – с этими словами психолог немного посмеялась.
Максим опять кивнул, улыбнулся одними губами и еще больше поднял плечи.
– А ты хочешь, мы с тобой сейчас прогоним папу в коридор, а сами поиграем тут?
В ответ Максим испуганно закачал головой, прижался к папе.
Долго еще Ксения Альбертовна подбиралась к мальчику, предлагала то порисовать, то сделать стену из конструктора, проявляла чудеса смекалки и в конце концов Максим снова вышел на контакт.
– Мне тут мама звонила, – сказала психологиня, раскрашивая цветочек на какой-то коробке, пока Макс раскрашивал птичку. – Она просила купить ей подушку. Говорит, шея от старой болит.
Максим рассмеялся нервным смехом, повторил «шея болит» и снова продолжил рисовать.
– У твоей мамы никогда не болела шея?
– У мамы болит голова, – мальчик не отрывался от своего занятия, но было видно, что он пожалел о сказанном.
– Как думаешь, твоей маме поможет новая подушка?
– Нет, мама хочет, чтобы няня ушла и тогда голова болеть не будет.
У Игоря ухнуло сердце. Так вот почему он продолжал спорить с Айджи, перечить ей, как будто ему нравилось портить этим жизнь. Это мама хочет.
– Она сама тебе сказала? – продолжала спрашивать психолог ровным голосом, как будто совсем ничего не произошло. При этом она закончила красить цветок на коробке и пририсовала на цветке бабочку.
– Ага.
Все. Баста. В глазах Игоря потемнело. Дальше он почти не слышал о чем они говорили и даже когда сеанс закончился и Ксения Альбертовна стала говорить уже с ним, Игорь все еще не мог сосредоточиться.
– Послушайте, все не так плохо. Это не обязательно галлюцинации, – она взяла Игоря за плечо и легонько потрясла. – А даже если и они, это можно контролировать. Сходите к психиатру, проконсультируйтесь. Игорь! – психологиня снова дернула его за плечо, уже сильнее и увидела наконец, как сходит пелена с его глаз. –Все решаемо. Вы меня слышите?
Он скинул ее руку более резким движением, чем хотел.
– Да, слышу. Сходим куда надо.
– Вот направление и мое заключение. Вот номер телефона. Вы можете обратиться по месту жительства, бесплатно. Можете обратиться к вот этому психиатру. У него прием стоит дорого, но он очень крутой специалист.
Игорь машинально сунул бумаги в рюкзак, попрощался и пошел собирать сына. В голове как будто гудел колокол. Он не мог поверить, что с ним это происходит на самом деле.
Неужели правда его сын – сумасшедший? Неужели ему могут поставить диагноз «шизофрения»? А есть другие диагнозы с галлюцинациями?
Громкий звон вернул его в реальность – это из рук упала металлическая ложка для обуви. Максим вот он, рядом. Такой знакомый и такой смышленый для своих лет, такой же как и раньше. Он возится с легкой темно-синей курткой, пытается застегнуть замок, что-то бормочет под нос. Максим не нервничает от того, что бегунок не сразу ему поддается, Максим вообще очень хороший. Он не дерется в саду и совсем не агрессивный.
Усилием воли Игорь отмахнул от себя мрачные мысли. Сейчас он приедет домой, обнимет Майю, обнимет Макса и пойдет с ними двумя на прогулку. Пусть Айджи отдохнет.
Максим послушно сел в машину и уткнулся в окно. Он совсем не разговаривал с папой, был занят своими мыслями, и Игорь оставил идею разговорить сына. Похоже все силы на разговоры мальчик оставил в кабинете психолога.
Но дома было не спокойно. Именно сейчас к ним опять нагрянула Тамара и устраивала няне самый настоящий экзамен. Сегодня Айджи держалась уверенно, отвечала быстро, а когда Тамара начинала давить, то не уступала.
– То есть вы хотите сказать, что если у ребенка начнут опухать губы, то вы откроете окно?
– Да, самое первое что я сделаю – открою окно.
Причем со стороны казалось, что Айджи не чувствует давления. Как будто ее переспросили только от того, что плохо расслышали. Сколько это собеседование длилось до прихода Игоря, было неизвестно. Но он слушал это уже двадцать минут, а вопросы у Тамары все не заканчивались. Их прервала Майя, которая проснулась после утреннего сна. И Айджи, так же не задумываясь о правилах хорошего тона, оставила Тамару и убежала к девочке.
– Хорошо вы натаскали няньку, – соцработница цедила слова отборным ядом и не скрывала своей неприязни.
– Надо признать, что я ее не таскал. Айджи сама готовилась.
Брови у Тамары подскочили, но она не стала это никак комментировать. Вместо этого, работница социальных служб сменила тему.
– У меня для вас есть предложение. Вы заберете свое заявление из полиции, а я отстану от вашей семьи. И вообще опека отстанет от вас и живите себе спокойно.
От неожиданности Игорь подавился собственной слюной. Такая принципиальная Тамара, несколько месяцев не давала ему спокойно есть, пить и спать, внезапно дает заднюю. И все ради своего неадекватного суженого?
– Я вам сейчас скажу, что думаю обо все этом. А ты не перебивай.
Тамара кивнула
– Ты должна защищать детей, следить, что бы родители с ними нормально обращались. А сама не замечаешь, что твой мужчина тебя ни в грош не ставит. Ты бы видела себя в тот день. Это тебя защищать надо от твоего ухажера. Он псих. Я конечно между своими детьми и помощью тебе выберу своих детей. Ты мне не нравишься и не видеть тебя – лучший подарок. Но мне жаль тебя и если однажды ты решишь уйти от этого психопата, – второй раз оскорбление любимого Тамара не выдержала, открыла уже рот и даже издала какой-то звук, но властный жест рукой остановил ее, – и он будет тебя доставать, то знай, ты можешь обратиться за помощью не только в полицию, но и ко мне. А если ты и продолжишь его покрывать, то однажды он проломит тебе голову. Так и знай.
Игорь перевел дыхание. Давно он хотел ей все высказать. Но по глазам видел, что не достучался и единственное, что она восприняла, так это то, что он будет рад с ней распрощаться. И действительно, все, что она сказала ему в ответ:
– Так, когда вы заберете заявление?
– Да вот сейчас пойду с детьми гулять и зайду в отделение полиции, – он криво усмехнулся, как будто проверяя, как отреагирует Тамара на то, что он собрался с детьми идти в отделение полиции. Но она не изменилась в лице, не ответила колкостью. Как будто даже не обратила внимание на сарказм.
– Спасибо, – только и сказала она, собрала свои вещи и ушла.
Игорь не собирался обманывать свою мучительницу, но и заваливаться в полицию с детьми тоже было плохой идеей. Поэтому он позвал Айджи и объявил, что бы она собирала детей на прогулку.
– Но я не хочу идти! – донеслось со второго этажа.
– Максим, твой папа собрался с нами провести время, пойдем, – причитала няня.
– Мы уже провели время!
– Так это не считается.
Препирания могли длиться целую вечность, но Игорь прервал няню и сына и грозно потребовал, чтобы они ускорились. Тем не менее сын всячески мешал, препирался с Айджи и тормозил процесс. Совсем другое дело Майя – она всегда была в восторге, когда у нее над кроваткой появлялось лицо улыбающегося взрослого. Сразу же начинала сучить ручками и ножками и агукать.
Девочка росла очень тихой, без капризов. Минут сорок после того, как проснется, Майя могла провести в своей кроватке, просто разглядывая звездочки на бортиках и звезды на подвешенном мобиле. Только когда совсем уже становилось голодно или мокро, она начинала подавать голос. Вот и сейчас малышка улыбалась во весь беззубый рот Айджи, без капризов позволяла рассовывать ноги и руки по комбинезону.
Иногда Игорю казалось, что такое идеальное поведение как какая-то попытка загладить тот факт, что из-за появления на свет этого ребенка погибла Нелли. Обычно он старался не позволять себе думать такие мысли. Но часто не мог остановить этот поток. Игорь смотрел в большие и светлые серые глаза дочери и ему казалось, что он теряется в ним, как в тумане. И тогда он ловил себя на мысли, что даже зная наперед, как все обернется, он не смог бы отказаться от дочери. И еще гадал в такие моменты – есть ли у детей такого маленького возраста чувство вины. Или может Майя сама по себе такая?
Из таких мыслей выныривать всегда было очень тяжело. Как будто Игорь долго-долго плыл на глубину, а потом еще дольше и тяжелее плыл к поверхности. И тогда, в моменты, когда Игорь стряхивал все эти мысли с себя, дышать становилось тяжело и воздух резал легкие. Как если бы после такого долгого заплыва он выныривал и первый вдох был болезненным для легких.
Вышли только через сорок минут. Айджи странно притихла, хотя ее круглое лицо оставалось светлым и если бы приставить к ней лучики, то и вовсе она готова была засветиться. Игорь заметил это, но слишком уж был глубоко в размышлениях о дочери и о психиатре. А вот Тамары с ее сумасшедшим возлюбленным в голове совсем не было. И потому Игорь даже немного вздрогнул, когда Айджи заговорила.
– Спасибо. Если бы не вы, она бы точно сказала, что я плохо все знаю, она не хотела разрешать мне оставаться у вас, я точно это видела в ее глазах, да.
– Да не за что. К счастью, она наконец оставила в покое нашу семью, а это хорошо не только для тебя, но и для всех нас.
– Вы не понимаете. Если бы она выгнала меня сейчас, мне бы даже жить было негде.