Внезапно он вспомнил вчерашний инцидент во дворе, когда машина проехала очень близко к его сыну. Он не заметил ее, потому что был слишком уставшим и рассеянным. Как бы он ни старался, он все еще был недостаточно хорошим отцом своим детям, ведь он подверг сына смертельной опасности. По спине снова пробежал холодок от предательской мысли «А если бы…». Он так разозлился на себя за свою безалаберность, что с особой жестокостью выбивал пыль из коврика на балконе.
«Я обязательно буду больше отдыхать, как только закончу проект», – пообещал себе он.
Когда закончил, Игорь смотрел на чистую кухню с невероятным чувством удовлетворения. Конечно, он не убрался так, как убралась бы жена, он оставил и пыльные углы, и часть вещей просто запихнул в шкаф, не пытаясь найти им более практичное место. Но квартира теперь сияла, а силы оставались еще и на работу. Игорь закрыл дверь в кабинет и погрузился в сложный и ужасно интересный проект с головой.
В отличном настроении он забрал сына и задорно подмигнул воспитательнице на ее замечание о поведении мальчика:
– Мальчишки озорничают всю жизнь, а детский сад – только начало, – и отправился помогать сыну натягивать дутые непромокаемые ботинки.
– Пап, а давай зайдем на площадку, – Максим быстро оценил обстановку и смекнул, что надо срочно использовать момент, пока папа добрый, улыбается и даже заступился за него перед воспитательницей. Но ему не повезло, папа был добрым, но не слепым и не глухим.
– Твое поведение сегодня было отвратительным, думаешь ты заслужил площадку? – Игорь смотрел на мальчика серьезными, но ясными глазами.
– Не заслужил, – промямлил мальчик, так картаво, что получилось «жашлушил».
Но несмотря на то, что Игорь отказал сыну в радости порезвится с друзьями на горках и качелях, с которых в комбинезоне все равно попа скользила и кататься было невозможно, мужчина и не собирался как-то наказывать мальчика.
– Пойдем в кафе? Я куплю тебе огромную кружку какао, как ты любишь.
– Да! Да! Хочу! Хочу! – Максим запрыгал на месте и они направились в сторону местной пекарни. Сын забежал вперед, и Игорь следовал за ним, счастливый, что смог найти компромиссное решение. Они прошли в кафе-пекарню и нашли уютный столик в углу.
– Что-нибудь кроме какао, сынок? – спросил Игорь улыбаясь.
– А можно я сам выберу, вон там? – Максим указал на прилавок, где за стеклом красовались золотистыми боками булки и ватрушки самых разных форм и размеров.
– Иди, выбирай.
Максим тут же соскочил с места и ткнул пальцем в булку, свернутую улиткой и пропитанную кремом. Он явно давно ее присмотрел.
Игорь взял и себе какао, чтобы разделить эмоции сына. Они наслаждались вкусом и теплом напитка, обсуждали машинки и любимые игрушки Макса.
– Папа, а давай дома поиграем в лего? – предложил сын, зачем-то размахивая руками.
– Да давай, – согласился Игорь.
Они вернулись домой и вместе построили дом из деталек лего, сделали зеленую лужайку перед этим домиком и дорогу, чтобы машинки могли ездить. Вечер был наполнен радостью и теплом. До момента, пока Максим не попросил отца:
– Пап, пусть Майя навсегда останется у бабушки и дедушки? Он Драконша, я не хочу ее видеть.
– Не говори так, она твоя сестра!
– Она драконша, я не люблю ее.
– Она твоя сестра! Ты обязан ее любить! И точка!
Игорь взглянул на часы.
– Уже поздно. Иди умывайся и ложись спать.
***
Хоть папа и запретил Максиму желать Майе навсегда остаться у бабушки с дедушкой, но эти мысли калейдоскопом крутились в голове мальчика, когда он укладывался спать. Мальчик был даже готов пожертвовать бабушкой ради счастья быть единственным сыном для папы. Но вот пришло время закрывать глаза, и он отбросил все лишние мысли из головы. Он лежал в кровати и сжимал в руках плюшевого медведя, свою любимую игрушку. Любимую, потому что его подарила мама. Он чувствовал внутри себя, где-то в животе, как его наполняет грусть и тоска. Он скучал по маме, которая ушла в небо, к врачам в белых халатах и нимбами над головами. Но сегодня, он знал, она будет рядом. Он приготовился.
В комнату зашла молчаливая мама, тихая и нежная, погладила его по волосам. Максиму сразу стало хорошо, тепло и спокойно. Мама улыбнулась так, как всегда, улыбалась ему перед сном. Она поцеловала его в макушку и уже собиралась уходить, когда Максим впервые решился с ней заговорить:
– Мама, я не хочу, чтобы Майя возвращалась.
Мама ничего не ответила. Она стояла в дверях и очень ласково ему отвечала улыбкой. Но Максим понял: мама с ним согласна! И даже больше – он понял, что если Майя никогда не вернется, то мама снова будет рядом и теперь уже никогда и никуда не уйдет. Она всегда будет рядом, будет любить его и заботиться о нём. Только о нём
Послышались шаги по лестнице и в комнату заглянул папа.
– Ты меня звал? – глаза немного обеспокоенные, все штаны в мокрых пятнах – мыл посуду.
Максим понимал, что папа его не поймет, осудит и даже накажет, если ему рассказать о маме и о том, что сестре ну никак нельзя возвращаться к ним домой, что так надо для возвращения мамы. Поэтому мальчик энергично помотал головой и пожелал спокойной ночи папе.
***
Игорь тем временем успокоился от того, что он провел с сыном очень хороший вечер и не стал впускать в сознание тревожность за Максима. Хватит ему тревожится. Он заслужил отдых. И Игорь достал из верхнего ящика, где хранился алкоголь, бутылочку початого дорогого коньяка – хорошее вознаграждение за тяжелые месяцы работы и достойное окончание чудесного и продуктивного дня. Он открыл эту бутылку уже больше полугода назад, но почти ничего из нее не выпил. Правда и теперь выпить много у Игоря не получилось – буквально пара смачных глотков из коньячного бокала, и он отключился прямо на диване в гостиной. Усталость навалилась на грудь, придавила веки и ничего не оставалось, кроме как поддаться силе притяжения дивана и уснуть.
С утра Игорь чувствовал себя совершенно измученным. Было обидно за то, что в спокойную ночь он не понежился в кровати с ортопедическим матрасом, что из-за усталости не поиграл в приставку под бокал коньячка, как в старые добрые. И в итоге чувство разочарования и боль в шее совершенно испортили настроение. К тому же проснулся же Игорь от воплей Максима. Сын по непонятным отцу причинам, именно сегодня перестал пытаться делать вид, что он взрослый и не пожелал выходить из своей комнаты уже одетым. Ни уговоры, ни угрозы не помогали успокоить разошедшегося мальчика.
– Максим, надевай эти штаны и пойдем в сад, иначе я тебе надаю по заднице так, что сидеть не сможешь! – кричал рыком Игорь, но это только усугубляло ситуацию, мальчик еще громче плакал, размазывая сопли по лицу, а попытки объяснить что-то отцу слились в горловой стон.
Голова у Игоря трещала и только и оставалось, что надеяться на чашку кофе, которая единственная могла привести его в чувство. Но, к сожалению, кофе лишь разбередило и без того не спокойную нервную систему, а спокойно выдохнуть Максим не дал.
– Папааааааааааа, – выл он на лестнице в футболке и трусах, держа зажатые в кулачок штанишки, – я не могуууууууууууууу…
Колоколом гудела голова от завываний и проще было сдаться. Игорь молча подозвал сына, усадил к себе на колени и натянул злосчастные штаны на худенькие ножки.
Максим еще всхлипывал, когда они шли по улице, привычной дорогой в детский сад. Игорь чувствовал вину за свою злость и жестокость. Он понимал, что Максима надо успокоить. Сын не был готов к тому, что папа сейчас просто передаст его воспитательнице, не удостоив даже взглядом на прощанье. И все же, сил на роль добродетельного отца не было.
Игорь вернулся домой и допил наконец остывший кофе в тишине и покое, среди чистой и одинокой квартиры. На журнальном столике стояла бутылка коньяка, и она единственная нарушала образ идеального хозяйства и порядка. Игорь не стал ее убирать. Вместо этого он связался с Петром Сергеевичем, убедился, что с дочерью все в порядке и пошел в кабинет. Работать. Заказ он уже вчера оформил и осталось подготовить его к сдаче. На очереди стояло еще несколько людей в ожидании, когда Игорь ответит на их запросы. Но после отправки итогового файла и отчетностей, он не нашел в себе сил взять новый проект. На банковской карте было достаточно, чтобы устроить небольшой перерыв. Один день, сегодня выходной. Настоящий выходной без домашних дел, заказов, детей. Поиграть наконец в приставку и выпить коньяка. Наградить себя за старания не внезапным сном на диване, а удовольствием и развлечениями.
Игорь заказал доставку еды – бургеры, пиццу и роллы. Курвуазье с невозмутимым видом терпеливо ждал его в бокале на журнальном столике перед диваном. На экране телевизора мелькнула заставка, Игорь пригубил коньяк, минута, другая, третья… Потом принесли еду, потом еще партия в игру, еще одна и еще. Он не заметил, как бутылка подошла к концу. Только в этот момент он обратил внимание на часы: обычно в это время он уже с сыном дома снимает верхнюю одежду или даже уже готовит смесь дочери, а Макс смотрит мультфильмы. Ноги шатались, перед глазами все поплыло, и Игорь упал на диван. В таком состоянии идти нельзя. Может попросить Петра Сергеевича с Ириной Васильевной? Глупости! Да и что они тогда о нем подумают? Решат, что он совсем не справляется. Опять начнут давить и пытаться забрать детей. Он этого не позволит! В конце концов, что ж он, сына из сада забрать не сможет? И Игорь предпринял вторую, более удачную попытку подняться с дивана.
Лишь спустя сорок минут он стоял перед дверью группы, за которой было непривычно тихо. Дверь перемещалась в пространстве по одной ей известной траектории – то слева направо и вверх, то справа налево и вниз, описывая полукруги и восьмерки бесконечности.
Дверь открылась в момент, когда Игорь занес в очередной раз кулак, чтобы продолжить стучать, и не в силах остановить руку, которая уже летела по траектории, он опустил ее с силой на лоб воспитательницы. «Достучался до воспитательницы» – лениво проползли пьяные мысли, и он рассмеялся. Ольга Константиновка веселья не разделяла. Она заверещала, словно сирена «Да вы пьяны! Я с утра поняла, что с вами что-то не так! Охрана! Охрана!». На вопли воспитательницы прибежал охранник – старенький мужчинка, который выполнял скорее обязанности дворника – и сын. Максим замер в нескольких шагах за спиной Ольги Константиновны в нерешительности.