флаги с вышитыми львами – их гривы мерцали магическим светом, ослепляя подъезжающих кареты. Аристократы на лестнице походили на стаю пестрых попугаев: дамы в платьях с кринолинами, расшитых жемчугом, мужчины в камзолах с накладными плечами, украшенных орденами размером с блюдце.
В бальном зале мраморный пол отражал свет хрустальных люстр, подвешенных на цепях толщиной в руку. Стены были расписаны фресками битв прошлого – императоры на конях давили копытами поверженных врагов. На галереях, за резными перилами, музыканты перебирали струны арф и лютен, их мелодия тонула в гомоне голосов.
Гости толпились у столов с едой: павлины в перьях на серебряных блюдах, пирамиды из фруктов, облитых карамелью, фонтаны с игристым, где плавали лепестки роз. Молодые кавалеры в париках с пудрой щелкали табакерками, оценивая наряды. Дамы помахивали веерами из перьев феникса, при каждом движении выпуская облачка духов с запахом амбры.
Мое темно-синее платье сливалось с тенями у колонн. Серебряные нити на нем тускло поблескивали рядом с бриллиантовыми россыпями на платьях соседок. Одна графиня в платье цвета заката смотрела на меня через лорнет – ее шлейф тащил паж, едва не спотыкаясь о собственные ноги.
В центре зала императорский трон пустовал – его хозяин появлялся лишь к полуночи. Пока же придворные, как муравьи, сновали между зеркал в позолоченных рамах, отражавших их улыбки и шепотки. На потолке, расписанном облаками и магическими животными, висели крупные шары, освещая пространство теплым светом. Их сияние меняло оттенки в такт музыке.
У выхода в сад гости кутались в меха, несмотря на тепло – видимо, чтобы продемонстрировать свое богатство и родовитость.
Бал начался. Музыканты заиграли активней. Пары стали выходить на паркет.
Я продолжала стоять у колонн, надеясь, что меня никто не заметит. В конце концов, танцевать приказа не было.
– Ваше сиятельство, рад вас видеть здесь сегодня, – знакомый мужской голос заставил меня подпрыгнуть на месте и резко развернуться. Ричард. Точно он. Стоит в своем черном фраке, улыбается холодно и надменно. И смотрит, как на свою личную сокровищницу. – Признаться, не был уверен, что вы появитесь.
И меня вдруг взяла злость. Здоровая такая злость, которая на Земле помогала мне выпутываться из разных, не совсем приятных ситуаций.
Да что он о себе думает, этот франт?! Что он – такой единственный и неповторимый? Что надо благодарить его просто за то, что появился на моем горизонте? Что я, провинциальная аристократка, не достойна этого умника?!
И слова, приправленные язвительным тоном, сорвались с моего языка раньше, чем я успела подумать, что делаю.
– Ваше сиятельство? Вы и не были уверены? – я нарочито медленно подняла бровь, глядя на его идеально выбритый подбородок. – Вообще-то, меня пригласил сюда сам император. Вот уж не думала, что он советуется с вами по любому вопросу.
Черные густые брови сами собой сошлись у переносицы. Его сиятельство был удивлен и раздосадован тем, что кто-то посмел говорить с ним в таком тоне. Я глубоко сомневаюсь, что настоящая Ариса пошла бы на это. Но я – не она. И у меня к Ричарду свои счеты.
– Признаюсь, – кивнул он наконец-то, все еще говоря ровным тоном, не допуская в голос эмоции. – Этот бал устроен по моей просьбе. Мне хотелось увидеть вас вновь. Но я не мог найти достойного предлога.
Настоящей Арисе такие слова, может, и польстили бы. Но не мне.
– Вам так понравились мои земли? Или мой замок? – все так же язвительно спросила я. – Увы, ничего из этого не продается.
К сведенным у переносицы бровям прибавилось раздражение во взгляде. Какая-то провинциалка бросила вызов лощеному столичному аристократу. И плевать, что он родом из тех же мест, что и она. Живет-то он последние годы в столице. А значит, претендует и на почет, и на уважение.
– Не желаете потанцевать, ваше сиятельство? – внезапно поинтересовался Ричард.
Мое ухо уловило знакомую мелодию. Легкий шаринер, танец двух сердец, танец флирта и улыбок. Ричард сам в свое время учил меня танцевать. Именно шаринер. Там, во снах.
И во мне подняла голову авантюристка. Потанцевать, значит? О да, желаю. Еще как желаю. Глава 24
Я подала руку Ричарду, дерзко смотря ему в глаза. Он ответил легкой полуулыбкой, взял мою ладонь в свою и повел меня на паркет. Шаринер чем-то отдаленно напоминал вальс, только был немного быстрее и чуточку раскованней. И я надеялась, что вспомню все его движения. А нет – так оттопчу ноги Ричарду. Подумаешь, проблема. Он это точно заслужил.
Музыка заиграла быстрее – скрипки и флейты переплелись в знакомый ритм шаринера. Первый шаг он сделал резко, почти дернув меня за собой. Я едва успела подхватить такт, вспоминая, как во сне мы кружились под звездами, а не на скользком мраморе под взглядами сотни глаз.
Его ладонь на моей талии давила, направляя в повороте. Я ответила резким шагом в сторону, заставив его слегка отклониться. Шлейф платья запутался между наших ног, но мы продолжили, будто сражаясь, а не танцуя.
На третьем повороте я намеренно наступила на его левый сапог. Ричард не дрогнул, лишь сильнее сжал мою руку, впиваясь пальцами в перчатки. Его дыхание ровное, как у автомата, мое же – сбилось, несмотря на тренировки во снах.
Вокруг пары расступились, давая место. Шепотки «провинциальная вдова» и «Жатарский» висели в воздухе, как дым от свечей. Я сосредоточилась на ритме: раз-два-три, раз-два-три. Пятка его сапога снова под моей ногой – на этот раз случайно. Он ответил резким полукругом, едва не сбив меня с ног.
На последнем аккорде Ричард резко остановил меня в позе – моя спина прогнулась под его рукой, словно я была марионеткой.
В его глазах я видела удивление и растерянность. Похоже, я где-то в чем-то выдала себя. То ли в движении, то ли в мимике. Ну не мог же Ричард и правда узнать меня под чужой личиной да еще и после стольких лет!
– Благодарю за танец, – произнес он спокойно.
– Взаимно, ваше сиятельство, – я успела выровнять дыхание и с удовольствием сбежала к своей колонне.
Ричард проводил меня и ушел. Причем ушел довольно неохотно. Думаю, если бы не строгий придворный этикет, так просто я не отделалась бы.
Зато на его месте сразу же появился другой кавалер – миловидный, даже смазливый, средних лет, высокий, с военной выправкой.
– Вы чудесно танцуете, о прекрасная нисса, – сообщил он мне с самодовольным видом. – Не знал, что в провинции так много времени уделяют танцам.
– Конечно, уделяют, нисс, – иронично ответила я. – Мы ведь все, провинциальные, только и делаем, что танцуем, с утра и до поздней ночи.
Он не понял моей иронии. Но тут уж я ничем не могла ему помочь.
– Вы позволите пригласить вас на огару? – не отставал он.
– Огара – танец страсти, – козырнула я знаниями. – Вы уверены, что обратились по адресу?
Не знаю, чем закончился бы наш диалог, тем более что огару я не умела танцевать, но этого приставучего типа отвлекли. И я, слава всем богам, осталась у колонны в полном одиночестве.
Простояв еще несколько минут, я прикинула, что по этикету имею уже полное право удалиться. Вышла в холл, открыла портал и буквально сразу же переместилась домой.
В замке было тихо. Прислуга завершила рабочий день и разбрелась по своим спальням. Это господа могли веселиться допоздна, не им же с петухами вставать. А у слуг такого права не имелось.
Я поднялась по лестнице, зашла в спальню и вызвала служанку. Она прибежала быстро, сонная, зевавшая, помогла мне переодеться в ночнушку и сбежала к себе – досыпать.
Я же упала на кровать, распластавшись в позе морской звезды. Вот как знала, не хотела идти на тот бал. Предчувствовала же, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. И вот, пожалуйста, теперь ноет сердце. И я даже не знаю, хочу ли следующей встречи с Ричардом.
Я сама не заметила, как заснула. Просто отрубилась после тяжелого дня. Слава всем богам, мне ничего не снилось. Проснувшись утром, я потянулась, зевнула и пробормотала:
– Ну здравствуй, новый день. И какую же гадость ты мне принесешь?
Мне, конечно же, никто не ответил. Так что пришлось вставать, вызывать служанку и идти мыться с ее помощью. Сегодня я планировала отдыхать. Просто ничего не делать, валяться в постели, есть, читать, может, спать. Мой организм после перенесенного стресса требовал бережного к себе отношения.
И до завтрака все шло строго по моему плану. Только безделье, никакой работы. Но не успела я поесть в своей спальне, как на ее пороге появилась служанка.
– Госпожа, лекарь просит о встрече.
Я удивленно нахмурилась. И что опять у нас случилось? Зачем Стиву, замковому лекарю, просить о встрече со мной?
– Пусть подождет в гостиной внизу, – приказала я.
Служанка поклонилась и убежала.
Я последовала за ней, только гораздо медленней. Шла и думала с легкой иронией, что будет чудом, если сегодня меня больше никто не потревожит.
Глава 25
– Госпожа, у меня закончились мази, притирания и настойки, – сообщил Стив, едва мы встретились в гостиной. – В одной из ваших деревень заболело сразу несколько семей. Не иначе как кто порчу али проклятие навел. Пришлось последние запасы истратить. Теперь надо бы бабок-ведуний посетить, купить у них травок из старых запасов. Новые-то еще не выросли. А еще, до кучи, в Лисьем Логу шестеро детей с лихорадкой, – Стив почесал щетину на подбородке. – Старуха Морена говорит, видели черного кота на крыше амбара три ночи подряд. Пришлось последнюю бутыль с мандрагорой отдать – еле уговорил не жечь солому вокруг деревни.
Он развязал мешочек, высыпав на стол сморщенные ягоды белладонны. Одна покатилась к краю – я поймала ее ладонью, ощутив липкий налет.
– Бабка Улята в Ржавом Болоте держит коренья прошлогоднего сбора. Ее дед учил травы по лунным дням собирать: мандрагору в полнолуние копает, а белладонну – когда тучи закрывают месяц. Говорит, так сила в них сохраняется. – Он вытащил из мешочка скрученный в жгут сухой зверобой, показав почерневшие кончики. – Вот этот еще прабабка Ульяны сушила – в избе под стрехой, где дым от очага идет. Дымом вытягивает лишнюю горечь, но от кашля лучше свежего работает. Да вот беда – торгует Улята только за звонкую монету. А у меня после покупки серы на припарки…