Я собиралась в ближайшие дни отправиться в город – конечно же, через портал, чтобы не тратить время на дорогу. Хотя подобные закупки обычно входили в обязанности управляющего, мне нравилось самой бродить по рынкам и лавкам, выбирать товары, подслушивать городские сплетни. В эти моменты я почти ощущала себя снова на Земле – среди привычной суеты и торгового гомона.
Нисса Эмма появилась в гостиной через несколько минут после вызова, ее легкие шаги почти не слышно ступали по дубовому паркету. Она совершила почтительный поклон и, получив разрешение, опустилась в кресло напротив меня. Я заметила, как ее пухлые пальцы машинально поправили складки безупречно чистого передника, а спина выпрямилась, принимая деловую позу.
– Нисса Эмма, как у нас обстоят дела с провизией? – начала я разговор, перебирая кружевную кайму своего платья. – Хватит ли запасов до первого урожая? Или нужно делать дополнительные закупки?
Экономка задумалась на мгновение, и я увидела, как между ее аккуратно подведенных бровей появилась легкая морщинка.
– Как сказать, ваше сиятельство, – ответила она, слегка наклонив голову. – Муки осталось в обрез. Соленья подходят к концу. А колбасные и сырные запасы уже почти истощились.
Я кивнула, мысленно прикидывая возможные расходы, затем отдала распоряжение:
– Составьте подробный список всего необходимого – продукты, кухонная утварь, постельное белье, все что нужно. В ближайшие дни я отправлюсь в город. Обойду и рынок, и хорошие лавки.
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – экономка склонила голову, и я заметила, как солнечный луч выхватил из ее прически несколько седых волос, тщательно спрятанных среди каштановых локонов. – Все будет готово.
После ее ухода я поднялась в свою спальню. Дубовая дверь с резными панелями мягко закрылась за мной. Опустившись на шелковый диван у окна, я наблюдала, как солнечные лучи, пробиваясь сквозь кружевные занавески, рисуют на полированном полу причудливые золотистые узоры. Здесь я провела остаток дня – погруженная в тягостные размышления.
Даже ужин – простая ячневая каша с тушеными овощами и тонкий ломтик запеченной телятины – я принимала в одиночестве. Еда, обычно такая вкусная, сегодня казалась безвкусной массой. Я ела механически, словно выполняя неприятную обязанность.
Мысли о предстоящем браке терзали меня, как стая голодных ворон. Императорский указ обрушился на мою голову, как удар молнии среди ясного неба. Перспектива выйти замуж за незнакомца, жить без любви – все это вызывало во мне глухое отчаяние. Я смотрела в окно, где первые звезды уже зажигались на потемневшем небе, и чувствовала, как тяжелый камень тоски появляется в моей груди.
Я легла спать непривычно рано, сразу после ужина, будто надеялась укрыться от проблем в объятиях местного Морфея. Усталость навалилась такой тяжестью, что едва голова коснулась шелковой подушки, как я провалилась в беспокойный сон. Но вместо покоя меня ждал настоящий кошмар.
Во сне передо мной предстала вереница женихов – словно на каком-то извращенном смотре невест. Они осаждали мой замок, ломились в ворота, клялись в вечной любви, но их глаза постоянно скользили в сторону сокровищницы. Я видела их лица – одни самодовольные и наглые, другие отчаянные и жалкие, но все одинаково настойчивые. Их голоса сливались в оглушительный гул:
– Ваше сиятельство, мой род восходит к самому…
– У меня три поместья на юге…
– Я буду самым покорным супругом…
Я зажала уши руками, но их навязчивые голоса проникали прямо в мозг. Вдруг один – высокий брюнет с масленой улыбкой – шагнул вперед:
– Я готов отдать жизнь за вашу руку!
В этот момент стены замка затрещали, заколебались под напором этой жадной толпы. Я вскочила и закричала:
– Убирайтесь прочь! Я не хочу никого из вас!
В ответ раздался хор издевательского смеха, от которого похолодела спина.
– Дурдом какой-то, – прошептала я, просыпаясь в поту. Утреннее солнце уже заливало комнату золотистым светом, а за окном слышались привычные звуки пробуждающегося имения – крики петухов, скрип телег, бодрые голоса слуг.
С трудом выбравшись из постели, я подошла к окну и распахнула его. Поток свежего воздуха, напоенного ароматом цветущего жасмина, ворвался в спальню. Я глубоко вдохнула, стараясь прогнать остатки кошмара.
Вызвав служанку, я отправилась в уборную. Ледяная вода из кувшина обожгла кожу, но зато окончательно прогнала дурные мысли. Переодевшись в простое льняное платье песочного цвета – удобное, не стесняющее движений, – я почувствовала себя немного лучше.
Завтрак подали скромный – свежий хлеб с хрустящей корочкой, сливочное масло в фарфоровой розетке и чашка ароматного чая с мятой. Я ела медленно, сосредоточившись на каждом кусочке, стараясь не думать о грядущих испытаниях.
Сегодняшняя встреча с законником была моей последней надеждой. Может быть, он найдет лазейку в законах? Или хотя бы подскажет, как сделать этот вынужденный брак менее невыносимым. Я машинально провела пальцами по краю стола, оставляя следы на отполированном дереве. Оставалось только ждать.
Глава 8
Наша встреча с Арнольдом состоялась в солнечной гостиной на втором этаже, куда я специально приказала подать чай с мятой и медовые пряники. Лучи утреннего солнца, проникая сквозь кружевные занавески, рисовали на дубовом полу причудливые узоры. Я устроилась в глубоком кресле с гобеленовой обивкой, в то время как Арнольд аккуратно разложил перед собой несколько пожелтевших пергаментов, бережно расправляя их уголки.
– Ваше сиятельство, – начал он, поправив серебряные очки на переносице, – как я и предполагал, император действует в рамках закона. Согласно "Уложению о престолонаследии", все знатные рода обязаны обеспечить продолжение фамилии. Ваш брак с покойным герцогом автоматически включил вас в этот список.
Я почувствовала, как ногти впиваются в ладони. Мысль о новом браке вызывала во мне бурю эмоций – от гнева до отчаяния. Мне казалось несправедливым, что моя судьба решается без моего согласия.
Но тут Арнольд взял в руки тонкий пергамент с аккуратными строчками:
– Однако закон Аринта Прекрасного, принятый двести сорок пять лет назад, – его голос приобрел торжественные нотки, – дает вам право самостоятельного выбора супруга. Даже император не может его отменить.
В моей груди вспыхнула крошечная искра надежды. Возможно, не все еще потеряно?
– Главное условие, – продолжил законник, переходя к следующему документу, – чтобы ваш избранник мог унаследовать родовые владения. А согласно указу Горальда Достопочтимого… – его пальцы бережно развернули еще один свиток, – у вас есть ровно полгода на выбор кандидата и организацию свадьбы.
Полгода. Срок, одновременно и обнадеживающий, и пугающий. Достаточно, чтобы все обдумать, но слишком мало, чтобы найти того единственного.
– Есть ли подводные камни? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Арнольд нахмурился, доставая самый древний из свитков:
– Вот этот документ… – его пальцы осторожно скользнули по потрескавшейся коже, – требует, чтобы ваш избранник имел титул не ниже графского и владел как минимум десятью деревнями.
Великолепно! Теперь мне предстояло не просто искать человека по душе, но и проверять его геральдику и налоговые декларации.
– Этот закон редко применяется, – добавил Арнольд, не замечая моего раздражения, – но императорские юристы могут о нем вспомнить. В таком случае ваш брак рискует быть аннулированным.
Какая прелесть! Ну спасибо, ваше величество, вы мне отличную свинью подложили.
Я сжала губы, чувствуя, как нарастает гнев. Теперь моя и без того сложная задача превратилась в настоящую головоломку – найти достойного человека среди ограниченного круга "подходящих" кандидатов.
Я выслушала последние уточнения Арнольда, механически кивая в такт его размеренной речи. Его пальцы, покрытые чернильными пятнами, аккуратно сложили пергаменты в кожаную папку, которую он затем передал мне вместе с кратким конспектом – аккуратно переписанными на тонкий пергамент основными тезисами. После формальных прощаний я направилась в книгохранилище, жажду отвлечься от юридических тонкостей и погрузиться в мир литературы.
Библиотека замка представляла собой настоящее чудо – плод многовековых усилий десятков поколений моих предшественников. Проходя через массивные дубовые двери с бронзовыми совами вместо ручек, я в очередной раз замерла в восхищении.
Западная башня целиком отдана под хранилище знаний. Высоченные своды, расписанные фресками с мудрыми совами, парящими среди звезд, создавали ощущение, будто находишься в древнем храме. Солнечные лучи, проникая сквозь витражи с рунами познания, рисовали на каменном полу постоянно меняющиеся узоры из синих, золотых и багряных пятен.
Ряды дубовых стеллажей, почерневших от времени, уходили ввысь на три яруса. Их заполняли фолианты в потертых кожаных переплетах с поблекшим золотым тиснением, аккуратные кодексы в парчовых обложках и свитки, перевязанные шелковыми шнурами. В центре зала стояли массивные читальные столы из черного дерева, над которыми на бронзовых цепях покачивались зеленые стеклянные лампы – их призрачный свет дрожал на страницах раскрытых томов.
Воздух был насыщен ароматами старинного пергамента, пчелиного воска и едва уловимой горчинки – возможно, следов древних алхимических эссенций. По углам вились узкие винтовые лестницы с облупившейся позолотой, ведущие на галереи с трактатами по магии и алхимии.
Особую атмосферу создавала тишина – не гнетущая, а умиротворяющая, словно само помещение дышало знанием. Даже мои шаги по персидскому ковру с вытканными рунами мудрости звучали приглушенно, будто библиотека шептала: "Тс-с, здесь размышляют".
В дальнем углу, устроенном для комфортного чтения, стояли два кресла с высокими спинками, обитые бархатом с вышитыми полевыми цветами. Между ними располагался небольшой столик из полированного ореха с резными ножками в виде совиных лап. Я провела рукой по его гладкой поверхности, ощущая под пальцами прохладу дерева и едва заметные следы от чернил – свидетельства множества часов, проведенных здесь за чтением.