– Сука! – взревел Тони и с силой ударил девушку по лицу.
Она рухнула на пол. Из разбитой губы потек тонкий ручеек крови – алый, как мак, на пепельно-сером лице. Тони схватил Ширли за волосы, расстегнул молнию на брюках и притянул ее голову к своей промежности.
Но тут дверь в кухню распахнулась, и на пороге появился Грег в панковском кожаном прикиде, с пирсингом в ушах и с выкрашенными в желтый и розовый цвет волосами, а также два его дружка – Арч с ирокезом и в футболке с леопардовым рисунком, и Фрутти-Тутти в черном кожаном пальто до пят, обритый наголо и с густо подведенными черным глазами. Они походили на персонажей из третьесортного фильма ужасов. Сначала, увидев, что Тони Фишер быстро застегивает ширинку, Грег решил, что застиг сестру за любовными утехами. Он уже собрался поскорее оставить парочку вдвоем, но заметил перепуганное и окровавленное лицо Ширли. Ему ничего не оставалось, кроме как встать на защиту сестры.
– Ты в порядке, Ширл? – спросил парень, напуганный не меньше, чем Ширли. О Тони Фишере он был наслышан.
От приятелей Грега обычно не было никакого толку, но сейчас Фрутти-Тутти при виде разбитой губы Ширли и не догадываясь, кто такой Тони, галантно вышел вперед, чтобы сразиться с обидчиком. Грег придержал товарища и затряс головой. Даже втроем им не справиться с Тони Фишером, не то что одному.
Тони со смехом взял свое пальто, набросил на плечи, затем подошел вплотную к мальчишкам.
– У меня отличная память на лица, – сказал он, обращаясь к Тутти, и, похлопав парня по щеке, ушел.
Тутти и Арч не имели ни малейшего представления о том, чему они стали свидетелями. Грег опустился рядом с Ширли на колени и обнял сестру впервые за много лет, а она, чудом избежавшая изнасилования, зарыдала в его костлявых объятиях, по-прежнему вся дрожа. Грег обнимал сестру все крепче, пока у Ширли не осталось никакой возможности дрожать.
Постепенно девушка успокоилась, слезы высохли. Грег помог сестре подняться с пола и повел в ее комнату, но тут в квартиру ворвалась их мать. Одри взмокла от пота и была краснее свеклы; ей действительно пришлось бежать почти весь путь до дому. Ширли только взглянула на мать и снова разрыдалась. Одри шагнула к ней и заключила дочь в объятия. Разбитая губа ничто по сравнению с тем, что Тони Фишер мог бы сделать, будь у него время.
Одри посмотрела на Грега:
– Разберись, что там с машиной. Сейчас же. Иди.
Грег, Арч и Тутти без единого слова вышли, а Одри отвела Ширли в гостиную и усадила на диван.
– Как тебя угораздило связаться с Фишерами, дочка? – Одри говорила спокойно, но твердо. – Я их знаю с детства. От них ничего хорошего ждать не приходится. Ничего хорошего.
Ширли помотала головой и глубже зарылась в материнское плечо. Она зажмурилась, пальцами ощупывая саднящую губу.
– Я твоя мать, Ширли, пожалуйста, не молчи. Я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне, что происходит.
Ширли сделала глубокий вдох:
– Он стал приставать ко мне, мама! Я его оттолкнула, он разозлился и ударил меня по лицу за то, что я не даю ему того, что ему нужно.
Одри гладила Ширли по ее чудесным длинным волосам:
– Ты уверена, что дело только в этом? У тебя в последнее время завелись деньги.
– Честно – дело только в этом. Я же тебе сказала, откуда у меня деньги. Я по-честному нашла их в чемодане Терри.
Ширли никогда не умела врать, и Одри знала: если дочь часто повторяет слово «честно», значит говорит неправду.
Девушка поднялась и пошла в ванную. Там она сполоснула лицо холодной водой и рассмотрела разбитую губу в зеркале. В своем отражении она неожиданно для себя увидела силу, которой раньше в себе никогда не замечала, во всяком случае – не в своих глазах. В глазах Терри – не раз, особенно когда он обманывал ее, стремясь уберечь от правды о том, куда он идет и что делает. Теперь Ширли поступала точно так же, оберегая свою мать.
Одри нельзя знать о том, что Ширли получает деньги от Долли Роулинс и собирается ограбить инкассаторский фургон вместе с тремя другими вдовами. Ширли едва могла думать об этом – настолько абсурдной была сама идея вооруженного налета.
Но что сделать было необходимо, так это все рассказать Долли Роулинс, и как можно скорее. Если от Ширли Тони Фишер не добился того, что ему нужно, остальные вдовы – на очереди у этого негодяя.
Из-за вчерашнего опоздания Линде велели выйти на работу раньше, чем обычно. Должно быть, это Чарли наябедничал боссу – больше некому. Господи, как бы она хотела сказать им обоим, чтобы они шли куда подальше со своей паршивой работой!
Когда Линда подошла к игровому залу, то заметила у входа Чарли. Он разглядывал кареты «скорой помощи» и полицейские машины, припаркованные чуть дальше по улице, возле клуба «Спортс».
– Жаль, ты не пришла пораньше, – возбужденно заговорил Чарли, глядя на суматоху у клуба.
– Сегодня я пришла чертовски рано!
– Нет-нет, я не про смену. Просто ты все пропустила. Ну, все эти сирены, мигалки…
– Плевать мне на проблемы других людей, Чарли, – ответила Линда и направилась к своей будке.
– А на Тони Фишера тебе плевать? – (Линда обернулась и уставилась на встревоженное лицо Чарли.) – Он тут заходил, спрашивал о тебе.
– Когда это было? – как можно беззаботнее уточнила Линда.
– Вчера, сразу после того, как ты ушла.
Все тем же небрежным тоном молодая женщина спросила:
– Что он сказал?
– Тебя спрашивал.
– И ты ответил…
– А что я мог ему ответить? Сказал, что тебя нету, потому что тебя и не было. – (Линда молчала, соображая, что делать.) – Но я бы сказал, что тебя нету, даже если бы ты была на месте. Тони, блин, Фишер! Линда, что происходит?
– Он запал на меня, Чарли, разве непонятно? – И она ушла прежде, чем Чарли успел задать новый вопрос.
Линда сидела за кассой, делая вид, будто пересчитывает деньги, но на самом деле она просто раскладывала монеты в столбики, не в силах сосредоточиться. Когда у окошка будки появился Чарли и предупредил, что отойдет ненадолго – посмотрит поближе, что там в клубе случилось, – Линда от страха рассыпала все монетки на пол.
Прошло минут десять, Чарли не возвращался. Линда стала подозревать, что он сбежал выпить пива. Но вдруг увидела, как Чарли трусит к ее будке. Никогда раньше он при ней не бегал, с его-то ногой, а тут вдруг мчится, что твой олимпиец, аж раскраснелся.
– Боксер… Это Боксер Дэвис! – Тяжело дыша, Чарли прижался лицом к стеклу будки. – Кто-то переехал бедолагу, я в жизни такого не видывал – везде кровища… Его нашли в проулке за клубом «Спортс», валялся за мусорными бачками. Я слышал, как один из врачей говорил копу, что Боксер пролежал там всю ночь и весь день. – Чарли никак не мог отдышаться, и от его дыхания стеклянная стенка запотела.
Линда молча смотрела на своего коллегу. Когда новость дошла до ее сознания, молодая женщина вся похолодела и кровь отлила от ее лица.
– Боксер? Ты уверен? – спросила Линда, но тут же поняла, что вопрос излишний: сплетником Чарли был непревзойденным.
– Разумеется. – Чарли поднял на Линду удивленный взгляд. – Вчера я сам видел его тут, в забегаловке через дорогу, он ел рыбу с картошкой. Мне еще показалось, что дела у него пошли на лад – такой классный костюм был на нем, и… – И вдруг он смолк, встревоженный какой-то мыслью.
– Что? – прошептала Линда, хотя не хотела больше ничего знать. – И что, Чарли?
– Он спрашивал о тебе.
– Что… что спрашивал?
– Ничего особенного. Просто он увидел тебя и спросил, не была ли ты замужем за Джо Пирелли.
Не говоря ни слова, Линда вышла из будки и направилась к выходу. Там она встала среди других зевак и посмотрела на карету «скорой помощи», припаркованную на тротуаре. Люди вокруг выдвигали догадки: наверное, парень перешел дорогу сутенеру или дилеру? Переспал с женой не того чувака? Или просто оказался не в том месте не в то время? Если бы они только знали…
Рядом с Линдой возник Чарли.
– Почему Боксер Дэвис и Тони Фишер интересовались тобой в один и тот же день? – спросил он. – Ты ведь не связана с этими людьми, а?
– С этими людьми? Не притворяйся, будто знаешь, кто они, «эти люди», – отчеканила Линда, чувствуя необходимость вылить свою злость хоть на кого-то. – Я возвращаюсь к работе. А ты стой здесь, сколько тебе заблагорассудится, и тащись от чужой беды. Потому что, пока Боксер лежит там мертвый, ты не самый жалкий неудачник на улице. Так, Чарли?
– Он не мертвый… – пробормотал Чарли вслед разгневанной Линде.
– Что? – обернувшись, спросила Линда.
– Он не мертвый. Похож на отбивную, да, но живой.
Линда вернулась в свою будку. От страха ее подташнивало. Когда в игровой зал вдруг является Тони Фишер – это одно, но когда в тот же вечер о ней расспрашивает Боксер – это совсем другое. А теперь он едва живой валяется среди крысиного помета и мусора. Линду охватил ужас. И ей совершенно не с кем поговорить, здесь ее никто не поймет. Сейчас ей хотелось одного – оказаться рядом с Долли, Беллой и Ширли и предупредить их о… о чем? Линда понятия не имела, что все это означает, но за всю свою жизнь она впервые не чувствовала под ногами твердой опоры.
Примерно час она размышляла. И мысли ее неизменно возвращались к Белле. Та непременно разобралась бы в происходящем и поняла бы, что делать. Наконец Линда приняла решение.
– Прикрой меня, Чарли, ладно? – крикнула она, перебросила через голову куртку и на лету ловко просунула руки в рукава.
– Нет! Тебе нельзя уходить! Твоя смена только началась! – запричитал Чарли вслед убегающей Линде.
Она остановилась. Что-либо объяснять Чарли Линда не собиралась, но хоть что-то нужно было сказать, иначе он не согласится прикрыть ее. Правильно Долли с самого начала говорила: надо заниматься своими делами, как обычно, чтобы никто ничего не заподозрил и не поднял тревогу. Сейчас тревогу подняли все инстинкты Линды, не время настраивать Чарли против себя.
– Не будь занудой, Чарли. Мы же всегда друг друга прикрываем.