Глаза Резника приоткрылись, и он посмотрел на сержанта сквозь кровавый туман.
– Сэр, – сказал Фуллер, – я собираюсь очистить ваш рот, чтобы облегчить дыхание. У вас есть вставные зубы?
Резнику удалось кивнуть, поэтому Фуллер осторожно засунул пальцы начальнику в рот и стал ощупывать челюсти. Сначала на грудь Резнику выпало два настоящих зуба, выбитых во время избиения. Затем Фуллер снял и вытащил зубной протез.
– Я все сложу вам в карман. Протез будет ждать, когда вы будете готовы снова им пользоваться. А настоящие зубы можете положить под подушку для зубной феи. – Фуллер улыбнулся и мог бы поклясться, что глаза старого инспектора слегка сощурились. Это могла быть улыбка или гримаса боли.
Фуллер сбросил с себя куртку и заботливо укутал ею плечи и грудь Резника, ласково приговаривая:
– Мы же не хотим, чтобы вы замерзли, да? Простите меня, Джордж, – продолжил он. – Работать с вами невыносимо, но такого не заслуживает ни один человек. Простите. Я найду того, кто это сделал. Кто бы это ни был, я его из-под земли достану.
Дыхание Резника участилось; когда он попытался повернуть голову к Фуллеру, из носа и изо рта закапала кровь. Ценой невероятных усилий инспектор приподнял правую руку – травмированную, с черно-синими пальцами, в рукаве, набухшем от крови. Он указал на левую сторону груди и что-то сказал, но Фуллер не смог понять ни слова. Тогда Резник поднял руку еще выше и дважды тронул свою грудь.
– Что? Сердце? У вас сердечный приступ? – спросил сержант.
Резник скинул куртку Фуллера и пальцем подцепил край своего плаща. На этом силы его истощились, и он, уронив голову набок, потерял сознание.
Фуллер предположил, что инспектор просит вытащить что-то из внутреннего кармана плаща. И точно: сунув туда руку, он нащупал смятый листок бумаги. Но прочитать написанное Фуллер не успел – к машине бежала с носилками команда «скорой помощи». Он отошел, освобождая им место, а листок положил себе в карман. На другом конце улице Сондерс отдал приказ: всем идти на штурм дома Роулинсов.
Гарри стоял и смотрел, как лопата в руках Билла вгрызается в мягкую землю под ивой. Ни тот ни другой не заметили упавший крест из бамбуковых палок, тем более что с каждым движением лопаты крест засыпало землей. Довольно скоро в грунте показался край белой кружевной скатерти.
– Ох уж эти бабы! – засмеялся Билл. – Даже миллион фунтов не могут закопать без своих кружавчиков!
Грант упал на колени и рванул скатерть на себя, стремясь поскорее добраться до содержимого свертка.
Подошедший Эдди первым догадался, что спрятано в скатерти, и попятился.
– О черт! – воскликнул Билл, когда ему удалось развернуть ткань.
Отвратительный смрад ударил ему прямо в лицо. Грант вскочил на ноги, судорожно отряхивая испачканные руки.
Гарри подхватил тело Вулфа за загривок и с яростным воплем сунул его под нос кузену:
– Смотри, что ей пришлось из-за тебя сделать! Ей пришлось похоронить своего малыша! Опять! – Гарри бросил разлагающийся труп в Эдди. Тот, размазывая по щекам собачье дерьмо, отступил к кустам, и там его вырвало.
Вдруг они услышали, как входную дверь дома выбивают кувалдой.
– Полиция! Откройте!
Билл метнулся в кухню, чтобы попробовать пробиться к «БМВ». Эдди сначала застыл, а потом припустил вслед за Грантом.
Гарри не поддался панике. Он быстро отошел в дальний угол сада и стал пробираться через заросли ежевики к забору. Колючки раздирали одежду, царапали открытые участки кожи, но Роулинс не издал ни звука. Наконец он встал перед кирпичной стеной высотой в семь футов, посмотрел вверх, согнул колени, подпрыгнул и ухватился за край. В его ладони впились осколки стекла, которыми он сам много лет назад утыкал бетонный верх ограждения. Боль стрелами пронзала все тело, крик рвался наружу, но Гарри беззвучно висел, прижав лоб к кирпичам и плотно зажмурив глаза.
В это время в саду послышались торопливые шаги Эдди. Он бежал из кухни, и Гарри сделал вывод, что за его никчемным родственником гонится полиция. Это придало ему сил, и Гарри, с искаженным от боли лицом, подтянулся. Когда он вскарабкался на забор, его заметил Эдди.
– Гарри! – заголосил кузен. – Гарри, помоги мне! – Эдди смотрел вверх и не видел, что на земле валяется тело Вулфа. Бедолага споткнулся об него, упал в грязь, где его и настигли полицейские.
Гарри убегал по стене, все так же беззвучно и обходя насколько возможно стеклянные зубцы. Напоследок он оглянулся. Эдди почти не было видно под навалившимися на него копами. Гарри перевел взгляд на трупик Вулфа и насмешливо хмыкнул:
– Месть сладка, Вулфи… – Затем он спрыгнул со стены в полумрак узкого переулка.
В это время перед гаражом Билл с кастетом на руке сражался не на жизнь, а на смерть. Ему было за что биться. Сидеть за решеткой до конца своих дней он не собирается, ну уж нет. И не надейтесь, что он просто упадет на землю лицом вниз и даст себя поймать. Грант пинался и молотил кулаками что было сил. Двое полицейских не могли с ним справиться. Даже когда к ним на помощь пришли еще двое копов, Билл не сдавался. Наконец одному из них удалось ударить наемника в висок, и у Гранта на секунду помутилось в голове. Этого было достаточно, чтобы переломить ход схватки. В следующий миг Билл уже лежал на асфальте, свернувшись в клубок и закрыв голову руками, пока четыре полицейские дубинки осыпали его ударами.
Наконец окровавленного, избитого, лягающегося, изрыгающего ругательства Билла Гранта потащили в наручниках к полицейскому фургону. Фуллер наблюдал за этим со стороны. Он не участвовал в штурме дома, а предпочел остаться с Резником, которым занимались подоспевшие врачи «скорой помощи». Сержант хотел быть уверенным в том, что любое слово Резника будет услышано и записано. Он не позволит Сондерсу обвинить Резника в том, в чем тот не виноват. Инспектор и без того достаточно дров наломал…
Когда команда захвата с Биллом посередине проходила мимо Фуллера, один из копов отдал ему кастет Гранта. Пока кастет лежал в кармане Билла, запекшаяся кровь и волосы частично обсыпались, но все еще были видны. Фуллер посмотрел на крепкого, молодого, сопротивляющегося мужчину в кольце полицейских, а потом на толстого, хрипящего, беспомощного старика в машине «скорой помощи». Острый стыд и ярость переполнили его душу. В любой другой день ему претила мысль о том, чтобы сесть в одну прокуренную машину с Резником, но сегодня… сегодня он жалел, что его не было рядом. Резник не заслуживает такой жестокости. Ни один человек не заслуживает.
Не помня себя от гнева, Фуллер нацепил кастет на правую руку, в два шага догнал Гранта и ударил его по почкам дважды, пока товарищи не оттащили сержанта.
Когда Фуллер возвращался обратно к Резнику, то увидел, как ведут второго задержанного – Эдди Роулинса. Весь в слюнях и соплях, он верещал:
– У меня есть право тут быть! Это дом моего двоюродного брата! Я приглядываю тут за порядком вместо него. Я не сделал ничего плохого.
Фуллер сел в карету «скорой помощи», и голова Резника повернулась в его сторону. Вокруг носа и рта инспектора запеклась темная кровь. На Фуллера смотрели глаза раненого зверя.
– Я ему отомстил, – сказал сержант. – Тому, кто это сделал. Он так легко о вас не забудет.
Но Резнику как будто было все равно. Когда он попытался что-то сказать, изо рта у него опять полилась кровь. Врач надел на лицо инспектора кислородную маску, и Резник закрыл глаза.
Гарри Роулинс спрятался в соседской изгороди из кустов бирючины. Чтобы остановить кровь в изрезанных руках, он вырвал внутреннюю часть карманов брюк, обмотал ими ладони и сжал кулаки. В ранах остались мелкие осколки, и он их чувствовал при малейшем движении пальцев. Из своего укрытия Роулинс видел, как сначала уехала «скорая помощь», потом фургон с задержанным, а затем одна за другой разъехались полицейские патрульные машины. Последними место действия покинули зеваки. Улица опустела. Но Гарри прождал еще полчаса на тот случай, если полиция вернется. Наконец он счел, что горизонт чист, вышел на улицу и огляделся. Тихо и пусто. Вынув из кармана шарф Эдди, Роулинс намотал его вокруг шеи, поднял до середины носа, сунул руки в карманы и неторопливо зашагал к дому Джимми Нанна.
Глава 40
С билетом в руке Ширли взошла по трапу и оказалась в самолете. Не зная, куда идти, она повернула налево. Возле бортовой кухни ее остановила стюардесса и спросила, первым ли классом она летит, на что Ширли протянула ей билет. Стюардесса проверила посадочный купон и со слащавой улыбкой сообщила, что экономкласс справа от входа. Когда стюардесса вежливо выпроваживала Ширли в положенную ей часть самолета, они миновали Долли, которая сидела в салоне первого класса у окна, пила шампанское и читала модный журнал. «Разве могло быть иначе?» – с горькой усмешкой пробормотала Ширли.
К своей досаде, девушка обнаружила, что ей досталось место у прохода. И окончательно она расстроилась, увидев, что в соседнем кресле уже уселся Чарльз.
– Я поменялся местами, чтобы сидеть рядом с вами! – довольный, сообщил он. – Теперь у нас будет время познакомиться поближе!
Последний раз Ширли ела среди ночи, поэтому она с удовольствием проглотила выданный пассажирам обед, потом надела наушники и устроилась смотреть фильм. Не то чтобы ее интересовало происходящее на экране, но все лучше, чем слушать занудные рассказы Чарльза о всех странах, где он успел побывать.
Только Ширли заснула за просмотром фильма, как ее разбудили – задел очередной проходящий мимо пассажир. Девушка выдернула из ушей наушники и собралась было высказать невеже все, что думает, но увидела, что это Долли. Женщина извинилась, словно была незнакома с Ширли, и пошла дальше по направлению к туалетам. Убедившись, что все кабинки пусты, Долли вынула из пачки сигарету и закурила. К ней через минуту присоединилась Ширли, по-прежнему с наушниками на шее. Разговаривая, они улыбались друг другу, словно вели светскую беседу с целью занять время до приземления.