– Ты меня ещё и утешаешь, – хмыкнул тот. – Значит, всё было просто ужасно.
– Только последние три секунды.
– Я… я не смог. Прости. Я всё испортил.
– Да уймись ты, – Майкл сунул руку ему в волосы, погладил затылок. – Тоже мне, драма. Просто… – он опять вздохнул. – Сказал бы заранее. Я как-то не готов был к такому повороту.
– Я не подумал… – прошептал Джеймс.
– А ты ещё так разошёлся под конец, я думал, на ногах не устою. И тут такая подстава.
Джеймс застенчиво улыбнулся. Опять стало страшно неловко.
– Страшно хочется пить, – сказал Майкл. Отодвинул Джеймса, вернулся к мотоциклу, достал из багажной сумки термос с чаем. Рядом лежали сэндвичи в фольге. Майкл взвесил их на ладони. Уселся на ближайший валун, посмотрел на Джеймса, который неловко топтался под стеной, делая вид, что разглядывает там какую-то ерунду.
– Иди сюда.
Тот подошёл и встал столбом, поглядел на свои пальцы. Будто там тоже какая-нибудь древность нарисовалась. Пришлось дёрнуть его за пояс, чтобы усадить себе на колено.
– Слушай, – Джеймс нервно заправил волосы за ухо. Этот жест Майклу уже очень нравился. – То, что было в клубе… Я не всегда такой. То есть я вообще не такой. Мне просто нельзя пить, меня развозит с одного коктейля. Не думай, что я такой прямо умелый и раскованный. Это не так. Мне правда нечем тебя удивить. Если ты ищешь чего-то особенного… во мне не найдёшь. Я мнительный, нервный и скучный.
– А я упрямый, грубый и приставучий, – сказал Майкл, обнимая его за пояс и придвигая ближе к себе. – Вот и посмотрим, кто кого. Хочешь сэндвич?
Он развернул фольгу. Хлеб насквозь пропитался соусом и помидорным соком, так что сэндвичи превратились в кашу.
– Мятый салат «Херовое свидание», – сказал Майкл, пошевелив их пальцем. – Прям то, что нужно. Будешь?
Джеймс с сомнением посмотрел на хлеб и вздохнул.
– Знаю, выглядит хуёво. – Майкл отложил свёрток на валун рядом с собой. Облизал палец, сцепил руки у Джеймса на поясе, прислонился лбом к его плечу. – Ну, хорош вздыхать. У всех бывают обломы.
– У всех? – с еле заметным любопытством спросил тот.
– У меня были такие обломы, что тебе и не снились, – сказал Майкл. – Как ты там говорил – печальная стратеистика? – выговорил он.
– Статистика. У тебя-то? Не верю, – Джеймс немного повеселел.
– Короче. – Майкл незаметно пробрался пальцами ему под футболку, погладил голую поясницу. – Была одна девчонка. Фанатка всякой азиатской муйни. Знаешь, мультики есть такие, только не Дисней. Вот она от них тащилась.
Джеймс слегка прогнулся, подставляясь под ласку, тихонько выдохнул.
– И что она?..
– Ну, я решил, что раз она такое любит, надо её в китайский квартал сводить. Есть там одна лавка, продают еду в коробочках: лапша с мясом, рис – знаешь такие штуки?
Джеймс выглядел заинтригованным.
– Кстати, было норм, хотя по мне – слишком много перца. Вообще не могу есть острое. А ей понравилось, она ещё какой-то кошмарный соус попросила добавить, у меня от одного взгляда на него глаза слезились. Я ещё подумал – говорят, перец возбуждает, вот и проверю.
Он глубоко вздохнул и поморщился.
– Говорят, от китайской еды случается внезапное расстройство желудка, – тактично сказал Джеймс.
– Ага, щас, бля, – мрачно ответил Майкл. – Слушай дальше. Я затащил её в тихое место, думал просто задрать ей юбку и спустить трусы, но ей захотелось, чтоб как в её мультиках, так что она полезла ко мне в штаны…
Майкл вздохнул ещё глубже – воспоминания были не из тех, к которым он хотел бы хоть иногда возвращаться.
– Вот представь себе, что у тебя отсасывает огнедышащий дракон. Вот ощущения были прям такие же. Когда я понял, в чём дело, и стащил её с хера, было уже чуток поздно. Я думал, он у меня сейчас вспыхнет и я буду бегать освещать им китайский квартал, как блядский фонарик.
Джеймс непроизвольно хихикнул, порывисто обнял Майкла за шею.
– Прости!..
– Я её не убил только потому, что руки были заняты – обеими за член держался. Я думал – всё, хана, щас дотлеет и отвалится. А она грит – погоди, мол, я ща льда приложу. Я б ей сказал, куда ей надо льда приложить, если б говорить мог. Я аж вдохнуть не мог, не то что выдохнуть. Не знаю, как не помер – видимо, начал жопой дышать.
Майкл перевёл дыхание, отхлебнул чаю из термоса.
– Она, в общем, тоже распереживалась. Сбегала купила влажные салфетки, говорит, давай протрём. А они холодненькие такие оказались, с ментолом, что ли. Я обвязался ими по самый корень, запеленал, как мумию, и вроде не так печёт. Сую, значит, в штаны, а застегнуть не могу. Во-первых, распухло всё, во-вторых, я на него прилично салфеток намотал. Не застёгивается, хоть тресни. Но я ж не могу домой идти с хреном наголо, чтоб его ветерок обдувал? Как я буду копам объяснять, что это я в медицинских целях выгуливаю, а не чтоб похвастаться?
– Боже, – простонал Джеймс, явно нечеловеческим усилием воли сдерживая хихиканье. – Я тебе так сочувствую!..
– А она грит – мол, давай тебе на пояс мою рубашку повяжем, вроде как незаметно будет. А у неё под рубашкой ничего, кроме кружавчиков на двух ленточках. Я говорю – ты как в таком виде домой пойдёшь? Ты ж голая, дойдёшь только до первого фонаря. А она мне – не могу тебя бросить в таком состоянии. Ну, у меня вариантов было немного. В общем, почапали мы к дому – я с ейной тряпочкой, которая всё равно ничего не прятала, но хоть видимость создавала, а она в одном лифчике.
– Смелая девушка! – восхитился Джеймс, утирая невольные слёзы.
– Да она сама перепугалась, думала, инвалидом меня оставит. А я думал, всё, никаких цветов невинности мне больше не сорвать. Хорошо, ещё идти было недалеко. Дома я первым делом выгреб лёд из морозилки – его у нас всегда намерзает столько, что можно Санта-Клауса поселить. Ни хрена не помогло, только яйца чуть не отморозил. Думаю – надо попробовать шампунем смыть. А от воды только хуже стало, я уже готов был на стену лезть.
– Я знаю, если съешь что-то слишком острое, помогает молочный белок – йогурт или мороженое, например. А ещё лимонный сок.
– Серьёзно? – сказал Майкл, улыбаясь. – Вот где ты был такой умный три года назад? Я б тя за своевременный совет в попу расцеловал.
– Как же ты… спасся?
– Короче, звоню я Томми. Он же спец в готовке, должен знать, что делать. Описал ему проблему без подробностей. Он говорит – запивай молоком. Беру я стакан молока, пью – не помогает. Соображалка-то, знаешь, уже не та, когда пожар между ног.
Джеймс хихикал, пытаясь сдержаться и придать лицу сочувственное выражение, но получалось у него откровенно плохо.
– В общем, на втором стакане до меня допёрло, что нужно не внутрь употреблять. Ладно, думаю, щас прополощу. И знаешь, в чём проблема была?
– В чём?
– В стакан не влезло!
Джеймс захохотал в голос, откинув голову.
– Прости… я не нарочно… это совсем не смешно… – повторял он, глядя на Майкла, и продолжал хохотать. Всхлипывал, вытирал слёзы, сжимал губы – и ржал до икоты. Майкл, ухмыляясь, держал его за пояс, чтобы не сверзился с колена, и откровенно любовался. – Господи, Майкл… ты меня утешил. Это, наверное, был худший минет в твоей жизни, мне такое никогда не повторить!
– Тока попробуй, – грозно сказал Майкл, – отшлёпаю так, что сидеть не сможешь.
– А чем всё кончилось? – спросил Джеймс, отхохотав своё и приложившись к чаю, чтобы унять икоту.
– Ну, как чем – взял миску, налил молока, пристроился кое-как.
– Не говори, что кто-то к тебе зашёл в этот момент!
– Да нет, – хмыкнул Майкл. – Обошлось. От молока и правда полегчало. А через день совсем прошло.
– А девушка?
– Я думал, через недельку снова попробую – она, зараза, хорошенькая была, глазки такие, кудряшки, смеялась прикольно. Но нет – как отрубило. У меня на неё не стоял, а съёживался. Так что ничего не вышло. Обидно было – не представляешь как. Она мне в самом деле нравилась.
– Майкл… а как так получилось, что ты… – Джеймс замялся. – У тебя ведь раньше только девушки были? Почему… почему я?..
– Я не знаю, – тот пожал плечами. – Не знаю почему. Ты хорошенький. – Он прошёлся всей ладонью ему по спине. – А в остальном я не разбираюсь.
Джеймс вздохнул, привалился к его плечу. Обвил руками за шею.
– Это отличное свидание, Майкл. Нисколько не херовое. Мне здесь очень понравилось. И с тобой мне так хорошо, как ни с кем не было. Прости, что не смог тебя… поблагодарить… как ты хотел. Мне очень жаль.
– Да чё ты заладил извиняться, – сказал Майкл. – Ты мне ничего не должен.
– Но ты же хотел…
– Ну хотел, и чё теперь?.. – он небрежно пожал плечами. – Ты мне не обязан давать тока потому, что у меня стоит. Это дело добровольное. Ты чё думал, я тя принуждать буду?..
Джеймс густо покраснел.
– Может, мне бы хотелось… – прошептал он, пряча лицо. – Я, наверное, говорю жуткие вещи… Это неправильно… Но ты мне понравился потому, что по тебе видно – ты можешь… И ты не злой. Я просто не умею…
– А ты приходи практиковаться, – ухмыльнулся Майкл, обнимая его крепче. – Буду тебе как инструктор по вождению: левее, правее, плавнее, глубже…
– У тебя хорошо получается, – Джеймс кокетливо улыбнулся, подняв голову.
– Да?.. Ну, значит, в другой раз научу чему-нибудь новенькому.
– Значит… другой раз будет? – Джеймс прикусил губу.
Майкл взял его за затылок, стукнулся лоб в лоб.
– Джаймс, – тихо сказал он. – Других разов будет столько, что ты заебёшься считать.
12
– Ты с дуба рухнул?.. – спросила Сара. Звякнула чашкой кофе о блюдце.
– Ну… так получилось, – сказал Майкл.
– Что получилось? Знаю я, как это получается! – Она скомкала салфетку и бросила на стол. – Господи, ещё и ты… Зачем я вас познакомила… – Она закрыла лицо руками.
Любимая кофейня у Сары была в самом центре города. Здесь всегда играло что-то негромкое, за круглыми белыми столиками сидели девчонки с выпученными розовыми губами, из-под столов друг на друга зырили тявкалки в бантиках, пахло жареными кофейными зёрнами и миндальной пудрой. Не считая девчонок, которые были один в один манекены с витрин универмага «Харродс», Майклу здесь нравилось. И печенье тут было вкусным – он даже однажды захватил половинку с собой, чтобы показать Томми.