– Я представляю, что бы там могло произойти, если бы я, например… – Майкл увёл глаза в сторону.
Вслух всё это звучало вообще не так клёво, как воображалось. В мыслях ты один, сам по себе, – фантазируй, о чём хочешь, никто тебе не судья. А когда вслух – получается не пойми что. Это как сон пересказывать – и сам запутаешься, и дураком себя выставишь.
– Если б я… если б это был фильм, – договорил Майкл, глядя себе под ноги.
– Если б это был фильм, в котором ты снимаешься?.. – доверчиво спросил тот.
– Ну да, – буркнул Майкл.
– Здорово, – выдохнул Джеймс. Майкл недоверчиво глянул – чего здорово-то? – А что за фильм здесь был бы?..
Вот пристал.
– Да я ж не сюжет придумываю. Так, картинки, – буркнул Майкл.
– А какие?.. – Джеймс шагнул ближе. – Если это не секрет, конечно.
Майкл покосился на Конгресс-центр.
– Ну… что-то вроде нападения инопланетян, – признался он.
– А почему бы они напали?.. – У Джеймса аж глаза округлились.
– Не знаю… этого я не придумывал. Просто… Давай пойдём, а?.. – попросил Майкл.
Тот умоляюще поднял брови, прям видно было, как ему неймётся.
– Ну, я представил, что было бы, если б вон туда ёбнулся крейсер, – Майкл мотнул головой. – Вроде имперского, из «Звёздных войн».
Джеймс обернулся на здание, потом восхищённо посмотрел на Майкла.
– Тот громадный треугольный корабль?..
– У него длина – почти миля, – Майкл кивнул. – Пиздец был бы стекляшке.
Он усмехнулся, посмотрел на Конгресс-центр. Над входом ветер трепыхал гигантскую растяжку – «Кино в движении 1960–2006. Международная выставка суперкаров и мотоциклов».
– Смотри, – Майкл поймал Джеймса за плечо. – Охренеть… Давай глянем издаля?
Джеймс поднял брови, посмотрел как-то странно. Майкл понял, что сейчас запорет к херам собачьим всё свидание, примирительно улыбнулся:
– Ну понятно – потом, после твоей выставки. На обратном пути. Если время будет.
– Майкл… – ещё более странным голосом сказал Джеймс, глаза у него подозрительно блеснули. Щас обидится – и точно будет пиздец, безо всяких крейсеров. И никакого секса.
– Ты не думай, что мне неинтересно, куда ты меня поведёшь, – торопливо сказал Майкл. – Мне очень интересно! Я говорю, если потом мимо пойдём – глянем?..
Джеймс криво улыбнулся.
– Майкл, а как ты думаешь, куда мы сейчас пойдём?
– Так я ж не знаю.
– Предположи, – сказал Джеймс, внимательно разглядывая его лицо. – Неважно, угадаешь или нет.
– Ну, ты сказал – это будет выставка, – Майкл напрягся. – Я думал – картины какие-нибудь. Или статуи. Ты ж любишь искусство.
Джеймс, кусая губы, смотрел на него молча и качал головой.
– Нет?.. – удивлённо спросил Майкл.
– Нет.
Блядь. Что ж это может быть?.. Что он ещё про свои интересы рассказывал?.. Собак любит – может, собачья выставка?.. Тоже культурное мероприятие, не поспоришь. Или про Ренессанс?.. Может, он говорил что-то, а ты мимо ушей пропустил, потому что член мешал?..
– Что-нибудь театральное?.. – предположил Майкл. – Про историю?.. Книжное?.. Нет? – Джеймс качал головой, глаза серьёзные, будто проверяет: давай шевели извилинами, я ж тебе прямой речью говорил, что мне кактусы нравятся… – Я не знаю, слушай, не обижайся… – сдался Майкл. – Если с тобой – мне всё равно куда, хоть на выставку кактусов.
Джеймс полез в карман пиджака, достал два билета, показал Майклу. Ветер едва не вырвал их из рук, Майкл схватил покрепче, перевернул, чтобы прочитать название.
Как на растяжке у входа: «Кино в движении 1960–2006».
Майкл посмотрел на Джеймса, потом опять на билеты. Обернулся на вход, непонимающе хмурясь.
– Но… Ты ж этим не увлекаешься. Это ж я такое люблю, – растерянно сказал он.
– Вот поэтому я тебя сюда и привёз, – сипло выговорил Джеймс.
Стало трудно дышать, Майкл выпрямился. По растяжке ходили волны – по огромным буквам и цифрам, по вставшему на дыбы мотоциклу размером с дом, по приплюснутой спортивной тачке.
Джеймс забрал у него билеты, спрятал обратно. Майкл сгрёб его в охапку и крепко поцеловал. Можно тут обниматься или нет, видит его кто-то, не видит – ему было похрен.
– Это «Мустанг Шелби GT 500» из фильма «Угнать за 60 секунд», – Майкл с горящими глазами смотрел на серебристую машину. – Для съёмок таких сделали одиннадцать штук, но на ходу было только три. Две разбили, осталась только эта. И, кстати, её зовут Элеонора. Четыреста лошадей!.. Можешь себе представить, как она гоняет?..
Джеймс помотал головой, но Майкл уже не видел – он рванул дальше.
– А это «Пежо 406» из первой части «Такси». Вроде обычная белоснежка, но если нажать где надо, отрастит всё, что хочешь – спойлеры, антикрылья, обвесы. В фильме выглядело, как чума!.. В сиквелах они вообще вразнос пошли – там и крылья появились, и гусеницы, и даже реактивные двигатели. «Мерседес» потом с ними судился, знаешь почему?..
– Почему? – Джеймс зачарованно улыбался.
– Потому что плохие парни там ездили на красных «Мерседесах», а их в конце спрашивают: «Ну что, баварцы, так и ездите на тракторах?..» – Майкл заржал. – Два миллиона отсудили, прикинь, да?
По огромному выставочному залу медленно бродили мужчины в костюмах и женщины в длинных струящихся платьях. Машины сверкали хромом и никелем, полированными боками, круглыми фарами. Красиво раздетые девушки улыбались во вспышки фотокамер. И даже никакой очереди на посидеть – пожалуйста, открывай дверцу да садись, никто за руку не схватит.
Джеймс залез в ярко-алый «Кадиллак» 62-го выпуска, с откидной крышей:
– А этот кабриолет для тебя – тоже девочка?
Майкл сел рядом, чуть не утонув в кресле.
– Нет. «Кадиллаки» тоже пацаны. Только, знаешь, – он мотнул головой и улыбнулся. – Как Освальд.
– Ты ещё и ориентацию у машин на глаз определяешь? – Джеймс рассмеялся. Удивительно, но это было вообще не обидно. Было весело и легко.
– А эта – «БМВ 735» из «Перевозчика», – Майкл ткнул пальцем. – Охрененный фильм!.. Видел?.. Тока они говорят, у неё кузов E38 1999 года выпуска. Пиздят, как дышат – в 98-м прошёл рестайлинг, допилили всякие мелочи: типа – фары, жопу, обвесы. Если б она была 99-го, у неё кузов был бы не этот.
Посетители оборачивались, сдержанно морщились. Какая-то двухлетняя мелочь в костюмчике и с прилизанными волосами всё время тянулась пойти по пятам за Майклом и схватить его за ногу. Родители отлавливали пацана вдвоём и каждый раз извинялись.
– Да пусть слушает! – наконец предложил Майкл.
– Спасибо, не стоит. – Женщина подхватила мелочь на руки. Пацан вертелся и хмуро пялился на Майкла. Тот подмигнул, и мальчишка разулыбался.
Майкл проводил их взглядом, поглазел на остальных гостей, наконец сообразил, что не так:
– Слушай, а чё тут все одеты, как у королевы на приёме?.. Так полагается?..
– Это первый день выставки, закрытый показ, – объяснил тот. – Вечером будет аукцион, поэтому тут дресс-код.
– А ничё, что я – без дресс-кода?..
– Мы не пойдём на аукцион, – шепнул Джеймс. – У меня другие планы…
Он хотел ещё что-то добавить, но вдруг выпрямился, отодвинулся чуток:
– Папин знакомый.
Майкл обернулся, увидел изящного сухощавого мужчину в возрасте с миниатюрной рыжеволосой девушкой под руку. Девчонка годилась папиному знакомому уже не в дочери, а сразу во внучки.
– Джеймс Сазерленд! Ужасно рад тебя видеть!
– Мистер О’Нейл! – тот радостно улыбнулся.
Они по очереди пожали руки: Майкл, очень приятно, Шейла, как поживаете?
– Думаешь прикупить что-нибудь? – щурясь, спросил О’Нейл.
– Нет, мы просто смотрим, – Джеймс пробежался глазами по машинам. – Майкл устроил мне целую экскурсию.
– Было бы время – и я бы послушал, – тот цепким взглядом пробежался по Майклу, подтянул Шейлу ближе. Каблучищи у неё были в палец длиной, и как только не падает?.. – Разбираетесь в кинематографе, молодой человек?..
Майкл на мгновение сжал губы, чуть прищурился, развернул ссутуленные плечи.
– Пожалуй, – внятно ответил он, не проглотив ни одной гласной. У Джеймса слегка приоткрылся рот. – Должен сказать, отличная выставка. Ни одной реплики, только оригиналы.
– О, слышу голос профессионала, – О’Нейл улыбнулся. – А я вот не смотрю кино. Времени не хватает. А если включаю – ничего не могу разобрать, всё так быстро мелькает.
– Клиповый монтаж, – сказал Майкл. – Действие не показывают, а обозначают. Ещё в пятидесятые, – он сделал короткую паузу, смахнул испарину с носа, – действие показывали целиком. Человек подошёл к вешалке, надел пальто, взял чемодан, пошёл к двери, поискал ключи, открыл дверь, вышел… – Он говорил немного медленнее обычного, будто подбирал слова на иностранном языке, но говорил удивительно чисто. – Сейчас делают иначе. Надел пальто, повернулся. Вешалка не нужна. Подхватил чемодан, шагнул вперёд – ключи и дверь срезали.
Джеймс охотно поддержал тему, заговорив об ускорении восприятия информации вообще, не только в кино. Майкл поискал глазами кулер с водой – ни одного не нашёл. Пришлось справляться так.
– У вас интересный акцент, не могу его угадать, – сказал О’Нейл. – Лондонский?
– Германо-ирландский, – внятно сказал Майкл. – Отец немец, а мать из Дублина. Никто не угадывает.
– Чем занимаетесь?..
Майкл небрежно повёл плечом, широким веером оглядел зал.
– Машинами.
– Торгуете?..
– Реставрирую.
Джеймс выдохнул, придвинулся ближе.
– Почему я никогда не видел вас раньше? – с искренним интересом спросил О’Нейл.
– Мы знакомы недавно, – сказал Джеймс.
Они распрощались почти приятелями. Майкл улыбался, как заведённый, но как только О’Нейл с Шейлой скрылись из виду, привычно ссутулился и встряхнул руками, будто они затекли.
– Блядь!.. – Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – Я думал, сдохну. Чуть не спалился уже.
– Майкл, чего я ещё о тебе не знаю?.. – потрясённо спросил Джеймс. – Как ты это сделал?.. Ты правда наполовину немец, наполовину ирландец?..