– Ужасно, – признался Джеймс. – Я всё время ждал, что кто-нибудь в кого-нибудь вцепится и начнётся драка. А ещё боялся, что скажу или сделаю что-нибудь такое, что тебя подставит. И все будут думать, что с тобой что-то не так, раз ты меня привёл. И… – Джеймс поёрзал, посмотрел виновато. – Раз уж об этом зашёл разговор… Майкл, мне нужно тебе кое-что сказать. Прости меня, пожалуйста.
Столики в зале стояли далеко друг от друга, разговоры гостей превращались в негромкий гул. Огромные люстры под потолком едва тлели, на освещённой сцене сидела девчонка с копной чёрных волос чуть не до задницы. Короткое платье поверх майки, чулки в сетку. Глазищи с такими стрелками, что их издаля было видно. Покачиваясь на высоком табурете, напевала какой-то джаз. Голос был низким, хрипловатым.
Молчаливый официант поставил две тарелки на стол и исчез, будто растворился в воздухе.
– За что прощать? Ты кого-то убил? – хмыкнул Майкл, разглядывая оранжевый кремообразный суп. – Чем это едят – ножом и вилкой?
– Подожди. – Джеймс протянул к нему руку через стол, взял пальцами рукав пиджака. – Послушай. Мне очень, очень жаль, это получилось случайно.
Тон у него был такой, что Майкл поднял глаза.
– Что-то случилось?..
– Да, – Джеймс кивнул, вдохнул поглубже. – Я сам виноват, но я не хотел…
– Ты кого-то трахнул, что ли, пока я руки мыл?..
– Томми про нас знает, – выдохнул Джеймс.
Майкл выронил ложку на пол. Джеймс закусил губу, часто моргая.
– Ты сказал ему, что я с тобой сплю?..
– Нет, – Джеймс помотал головой. – Всё было не так.
– А как было?..
Майкл откинулся на спинку стула. Рука у Джеймса осталась лежать на столе, он помедлил, неловко убрал её на колени, сгорбился. Майкл сглотнул – новость застряла в горле. Ну, всё. Можно прямо отсюда мотать в Дублин. Томми, конечно, добрый, но в глаза ему теперь смотреть…
– И когда?.. – сипло спросил Майкл.
– Когда я ему книгу принёс.
Джеймс глотнул вина. Смотреть на него было глазам больно.
– Мы с ним были вдвоём на кухне, готовили пирог. Я расспрашивал его о тебе, о том, о сём… Речь зашла про Эвана.
Майкл помрачнел, стиснул зубы.
– Томми про него упомянул, ещё когда ты не пришёл.
– Зачем он про него упомянул? – процедил Майкл.
– Бран опять шутил в своём духе, спрашивал, чем я тебя привлёк. Томми его осадил. Напомнил, что ты Брана избил, когда он шутил про Эвана.
Майкл смотрел ему прямо в лицо и молчал, только желваки катались. Джеймс вдохнул ещё глубже.
– Когда мы с Томми ушли на кухню, я спросил, кто такой Эван. Он рассказал, что вы были друзьями. Но он так рассказывал… Что вы были вместе, что он жил с тобой, что ты переживал, когда он уехал. И я подумал… Я подумал, что вы были парой.
Майкл шумно выдохнул, двинул челюстью.
– И я сказал… – Джеймс остановился, глотнул ещё. Вытер глаза. – Я сказал – странно, Майкл мне говорил, что он никогда раньше с парнями…
– О господи…
Майкл поставил локти на стол и закрыл лицо руками. Вот кто тебя за язык тянул, кудряшка. На хер ты в это полез. Томми, блядь, тоже хорош – надо было трепаться?.. Да какая, блядь, разница, с кем дружил, с кем не дружил. Других тем поговорить нет?.. Надо обязательно прям в самое нутро влезть и там покопаться?
– Майкл, только не уходи, – Джеймс тронул его за локоть. – Я не знал, как сказать тебе раньше.
Майкл старался глубоко дышать. Только бы не вскочить, не заорать на него и не перевернуть к чертям весь этот столик. Чтоб брызги во все стороны. Не поможет. Томми уже знает. Скоро и все узнают. Давай, пакуй чемоданы. Вот прям щас начал. Встал и пошёл ровно.
– Томми ещё спросил, сколько мне лет. Есть ли мне восемнадцать, – зачем-то добавил Джеймс.
– Что? – Майкл убрал руки. – Сколько лет?.. Ох, блядь, ну пиздец теперь… – запрокинул голову, уставился в потолок.
– Мне есть восемнадцать, – удивлённо сказал Джеймс. – Я совершеннолетний, не волнуйся, правда…
– Я с ним говорил про тебя.
У Джеймса округлился рот.
– Без имён, без подробностей, без всего этого, – Майкл взмахнул рукой. – Давно. Очень давно. После премьеры.
Джеймс крутил в руках бокал с вином, подносил ко рту, но не пил, только облизывался.
– Я же давно запал на тебя, – сказал Майкл, глядя в сторону. – Помнишь, подкатывал к тебе с этой Лукрецией, как идиот. Эсэмэски писал. Мы с Томми всю жизнь друг друга знаем, ну и хотелось с кем-то поговорить. Разобраться, что ли… А он ещё вечно со своим Гордоном Рамзи носится, так я думал, если чё – скажу, мол, шутка такая была. Ну, я его и спросил…
Майкл прервался, взял со стола салфетку, просто чтоб в пальцах что-то держать.
– Он меня начал расспрашивать, а чё я ему расскажу? Что на парня запал? А он подумал, что я с малолеткой связался. Начал выпытывать – сколько ей, пятнадцать?.. тринадцать?.. Я и ляпнул – восемнадцать, чтоб он отстал. А он, дурак, запомнил…
Майкл кривенько усмехнулся.
– В общем, мы оба красавцы. А Томми сложил два и два.
– И что теперь делать?.. – беспомощно спросил Джеймс.
– Нам лучше…
«Нам». Нет никаких «нам». Надо закончить всё прямо сейчас, встать, распрощаться и уйти. Переждать ночь на вокзале, первой электричкой вернуться в Лондон, в свою обычную жизнь на Скипворт-роуд, забыть про всё, будто ничего не было.
Не было. Наваждение. Со временем пройдёт.
Снова трахать девчонок, ни о чём не думать, откладывать на учёбу и никогда, никогда не вспоминать, как Джеймс смотрит, распахнув мокрые ресницы, и губы у него дрожат.
Хватит. Всё, разбежались.
Официант положил на стол новую ложку.
– Вот что ты со мной делаешь? – горько спросил Майкл. – У меня была нормальная жизнь, всё просто, всё распланировано. А ты пришёл и вывернул это наизнанку. Я даже не знаю теперь, кто я вообще.
– Я пришёл?.. – опешил Джеймс. – Это ты меня лапать начал!.. Я до тебя думал, что я гетеро!..
– Вот совпадение, блядь, – я тоже!
– Это ты ко мне первый полез!..
– Я полез?.. – задохнулся Майкл. – А кто мне руку подсунул?..
– И что?.. Мог бы и удержаться!
– А ты вечно смотрел на меня и облизывался!..
– У меня губы сохнут!.. Это просто привычка!.. Я вообще про тебя не думал!..
– Кофе свой мне совал!
– А ты пялился, будто съесть хочешь!
– Облизать, блядь! – бросил Майкл.
– Я думал, мы дружить будем!..
– Какая, на хер, дружба, у меня на тебя стоял, как заводская труба!..
Майкл гневно выдохнул, откинулся на спинку стула, скрестил руки. Джеймс блестел глазами, красный от ярости, и кусал губу.
– Вот ты опять это делаешь, – сказал Майкл.
– Что я делаю?..
– Облизываешься.
– А ты не смотри.
– А я не могу не смотреть!
– А ты напрягись.
– Да я и так напряжён – штаны лопаются!
Джеймс непроизвольно хихикнул, Майкл помрачнел. Взял ложку, покатал её по столу.
– Давай есть, – предложил он. – Жалко же, если пропадёт.
Джеймс вздохнул, разжал кулаки.
– Херово у меня со свиданиями, говорил же, – буркнул Майкл. – Не зови больше. Давай просто трахаться.
У девчушки на сцене были огромные пластмассовые серьги и руки в татуировках по запястья. Музыканты сидели прямо за её спиной. Она то пела, то почти бормотала – Майкл не вслушивался, просто смотрел.
Всё вышло так глупо. И не могло выйти иначе, посмотри на правду-то, бестолочь. Выбирал бы из дружков Сары, если захотелось в зад подолбиться. Нельзя было кудряшку трогать. Сдалось ему такое счастье. Сначала Сара поигралась, а теперь ты добавь. Чтоб полный комплект был.
– Джаймс, – позвал Майкл. Тот поднял глаза. – Прости. Я мудак. Ты сегодня столько всего сделал, а я даже спасибо сказать не могу.
Джеймс криво улыбнулся.
– Я знаю, что уже всё испортил, – продолжил Майкл. – Но пока я не испортил, было охуенно. Я даже не знаю, как сказать про это. У меня таких слов нет. Я этот день никогда в жизни не забуду.
Джеймс улыбнулся смелее.
– Не думай про Томми. Ты не виноват, – добавил Майкл. – Это мои проблемы, не твои. Я разберусь. Он тебя не обидит.
– Он меня и не обижал, – сказал Джеймс. – У меня с ним всё в порядке.
Майкл непонимающе нахмурился.
– Томми тебя очень любит, – сказал Джеймс. – Он не станет никому рассказывать. До сих пор ведь не рассказал.
– Думаешь? – неуверенно спросил Майкл.
– Я уверен. Он очень хороший друг. И если уж кто тебя поймёт, так это он, – Джеймс улыбнулся, – с Гордоном.
– Да ладно, он же с ним не всерьёз, – слабо улыбнулся Майкл.
– А ты… всерьёз?..
Майкл тихо засмеялся, закрыл рот рукой.
– Will you still love me… tomorrow?..[2] – задумчиво спросила девушка со сцены.
Глубоководная бомба ощерилась, треснула пополам, выпустила клуб чернильного дыма. Всё вокруг расплылось. Из черноты выметнулись щупальца кальмара, сдавили Майкла поперёк груди, так, что вздохнуть было больно, и потянули вниз, в головокружительную холодную темноту.
Майкл вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол. Кинулся в сторону, натыкаясь на чужие стулья. Вломился в первую попавшуюся дверь. Мимо прошёл официант с подносом, вежливо шепнул:
– Туалет – следующая дверь направо.
Майкл привалился к стене. Сердце колотилось как бешеное, лёгкие жгло. Голова горела. Он сжал трясущиеся пальцы в кулак, засмеялся. Ничего же смешного, а хохотать хочется, будто щекочут. Завтра? Ты будешь любить меня завтра? А сегодня ты меня любишь?.. Умора ведь. Майкл упёрся пятками в пол, чтобы ноги не подогнулись. А то щас рухнет тут прям на кафельный пол, вот ржака-то. Он стукнулся затылком о стену, беззвучно смеясь.
Официант вернулся с пустым подносом, остановился.
– Сэр, вы в порядке?..
Майкл ухмыльнулся, оттолкнул себя от стены. Протёр лицо руками. Вернулся.
Джеймс сидел за столом, будто его потеряли, как перчатку в магазине.
– Извини, – сдерживать смех и извиняться было отдельным цирком. – Изв