ини, я… Я не знаю, что…
Джеймс смотрел настороженно и угрюмо.
– Я не псих, ладно? – сказал Майкл, не переставая скалиться. – Я просто гарантированно запарываю любое свидание. Я не хочу…
Он выдохнул, постарался взять себя в руки. В голове постепенно прояснялось. Нервный смех клокотал в горле, страшно мешал говорить.
– Слушай, давай так, – Майкл кашлянул, глотнул воды. – Ты мне нравишься. Давай даже так…
Он сцепил под столом дрожащие пальцы.
– Я в тебя врезался. Я не знаю, серьёзно это или нет. Может, это просто придурь такая. У меня так не было раньше, я не в курсе, что тут и как. Понимаешь?..
Джеймс серьёзно кивнул. Серьёзный, как телефонный справочник. Майкл сам не понимал, что говорит, но остановиться уже не мог.
– Я не верю во всю эту романтическую хрень, я не такой. Я этого не умею. Я пришёл – увидел – поебался – пошёл дальше. А на тебе споткнулся. С девчонками всегда было просто. Если у меня что-то горело, то только в штанах. И мне не нужно было никаких разговоров, прогулок, ухаживаний. Согласна – ну и супер, не согласна – бегать не буду.
Он протянул руку, накрыл ладонь Джеймса.
– Я ещё когда пацаном был, решил, что никогда ни на ком не женюсь. Семья, дом, дети, собака общая, вот это всё – это не моё. Не для меня. Понимаешь?..
– Я не знаю, чему верить, – тихо сказал Джеймс, глядя в глаза. – Тому, что ты говоришь, или тому, как ты сейчас на меня смотришь.
– Как я на тебя смотрю?..
Джеймс рассеянно улыбнулся, отвёл глаза. Майкл сжал пальцы:
– Не уходи. Ну, скажи мне, что я мудак. Надень мне тарелку на уши, я не знаю…
– А на моей машине ты бы женился, – тихо сказал Джеймс.
– Я же шутил…
– Ты всё время об этом шутишь.
Майкл держал его за руку, дотянувшись через стол. Цепко держал, не вытащишь.
– Почему отношения – не для тебя?.. – тихо спросил Джеймс. – Что в них такого?
– Кончаются, – прикусил язык, да поздно уже. Вырвалось.
Джеймс посмотрел, будто по лицу погладил. Улыбнулся болезненно:
– Хочешь, прямо сейчас закончим?..
Майкл рефлекторно сжал пальцы, тот вздрогнул, шевельнул запястьем:
– Больно…
Вытянул руку из разжавшихся пальцев, потёр кисть. Майкл сидел полумёртвый от холода. Держался за скатерть.
– Ты не мудак, – тихо сказал Джеймс. – Мне тоже страшно.
– Мне не страшно, – выговорил Майкл. Губы почему-то не слушались.
– Да?.. Хорошо тебе, – тот, морщась, растирал запястье. – Значит, ты мне осознанно руку чуть не сломал. Я-то думал, ты в панике. Не соображаешь. А тебе не страшно. Мне от этого, конечно, намного спокойнее.
Майкл встряхнул головой и собрался.
– Извини, я… о чём мы говорим?..
Джеймс глубоко вздохнул и потряс запястьем. Губы у него сложились обиженной скобкой.
– Очевидно, о том, что отношения – это не для тебя. Для тебя – только секс. Ты это так часто повторяешь, что и захочешь – не забудешь. Мне бы твою… последовательность.
Это было прямо как фильм «Послезавтра» – стена холода вымораживает пространство, птицы на лету покрываются инеем и камнем падают вниз. Ещё минуту назад всё было поправимо – и вот уже нет.
– Ты, конечно, честный, – продолжал Джеймс. – Сразу сказал, что тебе только секс нужен. И клеился ты ко мне только ради него, и книжки читал, и с друзьями знакомил, и…
Чужое и неприятное выражение вдруг застыло у него на лице, задумалось – и растаяло.
– Извини, – Джеймс опустил глаза. – Я не хотел. Ты меня напугал страшно.
– А я говорил, – прошептал Майкл, расправляя закостеневшие плечи, – надень мне тарелку на уши. Зря провафлил. Второй раз предлагать не буду.
Джеймс фыркнул:
– Я тебе и без предложения её на голову надену. Ты ещё не видел, как я психую.
Майкл растёр лицо руками, покрутил шеей. Будто и впрямь только что побывал в центре циклона и чудом не помер от переохлаждения.
– Покажешь?..
– Если доведёшь, – хмыкнул Джеймс.
– А с виду такой тихий… Не сказал бы, что ты вообще психовать можешь.
– О. Как много ты обо мне ещё не знаешь…
Суп остыл уже давным-давно, но Майкл был настолько голоден, что съел бы и подошву, если бы её полили кетчупом.
– Не эта. – Джеймс вытащил ложку у него из пальцев, вложил правильную. – Ты взял десертную.
– Понавыдумывали херни, – недовольно отозвался Майкл. – Так, ну, а чё мы едим?
– Тыквенный суп, – сказал Джеймс и улыбнулся ему в ответ. – Для мудаков.
19
После ресторана на воздухе было свежо. По мосту через канал гулял ветер. В чёрной воде колыхались огни фонарей, из пабов неслась ирландская музыка – заводные скрипки и флейты, резвый аккордеон. В Дублине у Майкла была кузина, которая всерьёз занималась кейли. Раз в неделю и ещё по выходным она собирала компанию и отрывалась просто так, для себя. Танцевала она отпадно.
Шинейд была старше Майкла лет на десять. Красивая, огненно-рыжая, кудрявая, как чёрт. И муж у неё был такой же, и дети – одинаковые, как морковки. Майкл иногда жалел, что с ней поговорить толком не о чем: то он слишком мелкий, то она слишком взрослая.
В Дублине Майклу всё время казалось – вот тут его место. Здесь семья, корни. Дед с бабкой, дяди, тётки, Шинейд со своими морковками. Было бы здорово туда уехать. Лондон – это как съёмная квартира. Вроде живёшь давно, своими вещами заставил, крюки повбивал, полки повесил, окна вымыл – а стены всё равно не твои, чужие. Дублин – другое дело. Хотя Майкл и жил там всего ничего – пара недель летом, и то не каждый год, ну и зимние праздники. Каждый раз приезжал и чувствовал: я дома. На этих улицах, в этом говоре, который он цеплял мгновенно и, даже возвращаясь в Лондон, ещё месяц-другой говорил «сейчас» вместо «пожалуйста», глотал окончания и пихал всюду «о» вместо «а». Будто родился с ирландским акцентом между зубами.
Майкл стрельнул сигарету у девчонки возле паба, вернулся к Джеймсу. Тот ревниво нахмурился, собственнически взял под руку. Майкл выпрямился, развернулся в сторону музыки. Джеймс тоже навострил уши:
– Ты любишь ирландский фолк?..
– Я же ирландец, – тот добродушно усмехнулся и стал как будто чуть выше и взрослее.
– Только наполовину.
– Зато на всю голову, – Майкл приобнял Джеймса за плечи, прижал к себе.
– А танцевать умеешь?.. – Джеймс обхватил его за пояс обеими руками.
– Не. У меня сеструха двоюродная умеет. А я – так… – Майкл прищёлкнул каблуками. – Рядом постоял.
– Покажи!.. – Джеймс расцепил руки, глаза у него загорелись.
Майкл хмыкнул, переложил сигарету в карман и ухватил Джеймса за ладонь.
– Тока учти, я знаю-то всего два притопа, три прихлопа. Вставай на носочки, вот так.
– Ой… Я думал, ты сам… Я же не умею, – растерялся тот.
– А ты просто прыгай и чаще копытами перебирай, – посоветовал Майкл, чуть покачиваясь на пальцах. – Значит, смотри, вот так…
Три шага и два прыжка Джеймс освоил быстро. Скрипочки пиликали как заведённые, жестяные флейты подначивали: давай, давай. Майкл цепко держал Джеймса за пальцы, они прыгали по кругу, сталкивались локтями, сбиваясь с такта, заваливались друг на друга и хохотали как придурочные. Безо всяких правил, фигур и рисунков. Просто так, потому что настоящий ирландский танец – это душа, а не шоу после потогонных репетиций. Настоящий ирландский танец – это ты сам и тот, кто рядом, – и Бог, который смотрит сверху и притоптывает ногой в такт. А те самые ангелы, что баюкали Деву Марию, подоткнули свои балахоны и наяривают песенку про дьявола[3].
Запыхавшись, они привалились друг к другу, посмеиваясь и шатаясь.
– Ну что, красавчик?.. – спросил Майкл. – Погуляем?..
– Ты же сказал, тебе не нужны прогулки, – вредным тоном отозвался Джеймс.
– И ты мне теперь это до старости будешь вспоминать?..
Майкл выдохнул, взъерошил волосы пальцами. Звёзды перемигивались на чистом холодном небе. Джеймс уцепился за локоть, Майкл потянул его в глубь старых кварталов, мимо зданий из красного кирпича с решётчатыми оконными переплётами, мимо велосипедных парковок, фонарей и шелестящих деревьев в кадках.
– А у тебя много родни в Ирландии? – спросил Джеймс.
– Полно. Целый клан. Мы к ним каждый год катаемся.
– А в Германии?.. Твой отец откуда?
Майкл пожал плечами.
– Не знаю. Он не любит про них говорить. Я их даже не видел никогда. Отец с ними крупно посрался из-за Леннерта – это его младший брат был. Наверняка какая-то семейная тайна, – он усмехнулся. – А в Дублине у меня тока двоюродных племянников штук семь.
Джеймс сдержанно вздохнул, прижался теснее. Замолчал.
– Ну?.. – Майкл толкнул его плечом.
– Что – ну?..
– Я же вижу, спросить хочешь. Валяй.
Ветер от канала слабо ерошил волосы на затылке, мимо тянулись старые двухэтажные дома с белыми окнами и высокими крылечками. За цветными шторами горел свет.
Джеймс помялся немного, попросил:
– Расскажи про Эвана…
Майкл глубоко вздохнул.
– Да я не знаю, что тут рассказывать, – сказал он после долгой паузы. – Дружили в детстве, потом он уехал, вот и всё.
– Вот и не всё.
Майкл остановился, выбил сигарету из нагрудного кармана. Затянулся, выпустил дым в небо.
– Да я толком ничего не помню, – признался он. – Так, обрывки какие-то. Я же совсем мелким был.
– Как вы познакомились?..
– Ну… мне было года четыре. Я пошёл в подготовительный класс в школу при церкви Святого Иоанна. Это на Примроуз-сквер, в двух шагах от дома было. Не бог весть что, там всем монашки заправляют. Зато близко. Мать пару раз проводила, конечно, но так-то мне даже дорогу запоминать не пришлось: до конца улицы и направо.
Майкл сбил пепел, потянул Джеймса дальше.
– Эвана родители привели. Он был мелкий, светленький, как солнечный зайчик. Стоял такой, глазами хлопал, будто не понимал, что он тут делает. У него в лице было что-то такое… не знаю, – Майкл пожал плечами.