Сзади зарычал Бобби, Майкл оглянулся.
– Я сказал тебе – ждать там!
Джеймс стоял бледный и решительный.
– Я звоню в полицию, – твёрдо сказал он, доставая телефон.
Угонщики хором рассмеялись.
– Звони, ласточка, – сказал Моржовый. – Пока доедут, как раз успеешь зубы собрать.
– Иди в дом, – через плечо приказал Майкл и перебросил Джеймсу связку ключей. – Я разберусь.
– Никуда не пойду, – упёрся тот.
– Я покурю, пока вы договоритесь, – сказал Щуплый и щёлкнул зажигалкой.
Майкл швырнул ему в лицо горсть мелочи, прыгнул вперёд и локтем ударил в нос. Тот вскрикнул, прижимая руки к лицу, опрокинулся на спину. Майкл взмахом намотал куртку на руку, повернулся к Моржовому. Тот перехватил нож, шагнул вбок.
– Зря ты это, малыш, – сказал мужик с нашивкой и хрустнул костяшками пальцев. – Не связывался бы.
Майкл следил за обоими, поворачиваясь, не давая зайти за спину. Джеймс застыл с рычащим Бобби на поводке – умница, не лез под руку.
Убивать не станут, это Майклу было понятно сразу: связываться с трупами из-за машины – себе дороже. Наркоши бы стали, но эти работают не за дозу. Глаза ясные, движения не плывут. Крепкие мужики.
Зеркало у машины с хрустом смялось, когда Майкл влетел в него спиной. Ударил Моржового под челюсть снизу вверх.
Ноги разъезжались на обледенелой земле, искали опору. Щуплый сидел в стороне, размазывал по лицу снег. Из-под пальцев капало красным.
Майкл поймал нож на руку, обёрнутую курткой. Ударил лбом в зубы, что-то острое проехалось по виску, стало горячо. Моржовый перекинул нож в левую руку, замахнулся, но лёд под ногами подвёл – лезвие прошло вскользь по рёбрам. Майкл заломил ему руку, от души врезал коленом в живот. Ещё и ещё, пока сзади не рванули за ворот, опрокидывая в снег. Майкл упал мягко, перекатился, уходя от удара, вскочил. Моржовый стоял, уперевшись руками в колени, отфыркивался сквозь разбитые губы. Майкл утёр подбородок, у самого на пальцах осталась кровь.
Второй, с нашивками, ещё не сдавался. Подбирался, пригнувшись – молча, время пустых угроз прошло. Майкл не стал ждать – прыгнул первым, врезался плечом в грудь, сбил с ног, навалился сверху. Ударил левой – правая, обмотанная курткой, теперь только мешала.
Сбоку со злым лаем подлетел Бобби, Майкл вскинулся, не нашёл Джеймса. Обернулся – и от прямого удара снизу в челюсть в глазах потемнело, на мгновение мышцы ослабли. Земля бросилась в спину. Майкл моргнул, увидел над собой мрачную рожу, занесённый кулак. Бобби дёрнулся вперёд – челюсти сомкнулись на чужом запястье.
Где Джеймс?..
Джеймс стоял у машины с лопатой в руках, Моржовый упал на колени, как подрубленный. Тяжесть с Майкла исчезла, над лицом оказался серый мохнатый живот, дрожащий от рычания, и стройные собачьи лапы.
– Валим, валим. На хер это дерьмо…
Щуплый с разбитой рожей тянул Моржового за руку. Джеймс стоял, прямой, как фонарный столб, держа лопату для уборки снега, лицо было холодным и твёрдым. Мужик с нашивками держался за прокушенную руку, пятился назад.
– Я тебя запомню, сучонок… – пробормотал Моржовый, вставая с колен.
– Запомни, ублюдок, – невнятно ответил Майкл. Поднялся на четвереньки, прежде чем встать. Земля под ногами дрожала, но он выпрямился. Шевельнул челюстью – вроде бы не сломал. – Как следует, блядь, запомни.
Он шагнул к Джеймсу, подобрал поводок Бобби. Подождал, пока угонщики не свалят в темноту без фонарей.
– А ты хорошо бьёшь. – Майкл утёр мокрый подбородок, усмехнулся. – Сообразил же лопату взять.
– Что?.. – Джеймс очнулся, взглянул на свои руки. – А, да. Я же в теннис играю. Ты весь в крови.
– Херня, – Майкл улыбнулся. – А ты молодец.
– Аптечка есть в доме?..
– Не знаю. Ты в порядке?
– Я в порядке, – твёрдо сказал Джеймс. – А ты выглядишь жутко.
– Заживёт, – Майкл разжал ему пальцы, воткнул лопату в истоптанный снег. – Зеркалу хана, жалко… Пойдём домой.
– Что ты улыбаешься? – сухо спросил Джеймс. Приложил к его лицу тёплое влажное полотенце. Руки у него почти не дрожали.
– Красивый… – сказал Майкл.
Он сидел у кухонного стола в одних джинсах, подставляя лицо. Губы саднило, из рассечённой брови сочилась кровь, тонкой дорожкой ползла по скуле. Распоротый ножом свитер и футболка грудой лежали у ног. На рёбрах ныла длинная царапина с бисеринками крови – неглубокая, как от пореза бумагой. Повезло.
Джеймс сосредоточенно хмурился, на полотенце оставались красные пятна.
– А ты – дебил. Тебя же могли…
– Да нет. – Майкл вздохнул, расслабляя плечи. – Они просто хотели машину вскрыть. Убивать бы не стали.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, и всё. Я рядом с такими живу. На психов лезть бы не стал.
Он потрогал языком губы, слизнул кровь. Джеймс прополоскал полотенце в раковине, вернулся.
– Всё равно это было глупо.
– А что было не глупо? Дать им тачку забрать?
– Да. И позвонить в полицию. Её бы нашли и вернули.
– Ага, года через два, – Майкл поморщился. – Если бы вообще нашли. Она не моя, я у Брана одолжил.
– Всё равно, – упрямо сказал Джеймс. – Йод есть?
– Спирт есть. В холодильнике.
Бобби, ворча, поглядывал на дверь, лёжа перед камином.
– Ты тоже герой, парень, – сказал ему Майкл. – Вот теперь вовремя влез.
Пёс шумно вздохнул, хвост метнулся по полу туда-сюда. Джеймс вернулся с бутылкой, скрутил крышку.
– Тебе к врачу надо. Швы на бровь наложить. У тебя может быть сотрясение.
– Не может, – уверенно отозвался Майкл. – Я бился башкой, знаю, как это бывает. Не тошнит, вижу нормально. Без швов обойдусь, пластырь есть.
Джеймс недовольно вздохнул, плеснул из бутылки на ватный диск и приложил к ссадине. Майкл поморщился.
– Больно?..
– Переживу.
– Что ты улыбаешься?..
Майкл взял его за ремень, подтянул ближе, зажал между коленями. Джеймс хмурился, избегая взгляда. Промокнул ему губы, оставив на них резкий спиртовой запах.
– Всегда любил эти сцены в кино, – тихо сказал Майкл, глядя на него снизу вверх. – Когда побитого героя штопает красивая девчонка. – Джеймс нахмурился ещё сильнее. Майкл положил ему руки на задницу, повёл вверх по спине. – Красивый мальчишка даже лучше.
– Не мешай, – буркнул Джеймс.
– Не могу. Видишь, у нас всё по плану – ночь, заброшенный дом, огонь в камине. Теперь мы просто обязаны заняться сексом.
– Каким ещё сексом, – хрипло сказал Джеймс, убирая дрогнувшую руку. – Ты едва жив остался.
– Каким хочешь. Можно страстным, – Майкл потянул его рубашку из джинсов. – Или нежным.
– Ты спятил?.. Майкл, это не кино!.. – тот отшатнулся. – Тебя ранили! А могли вообще убить! Ты что, передо мной покрасоваться захотел? У них был нож!.. Это не игра, как ты не понимаешь!
Майкл опять потрогал языком разбитую губу, пожал плечами. Он не любил оправдываться, да и объяснять тут было нечего. Он жил на самом краю, шагни не в ту сторону – и тебя затянет.
На школьной парковке тусил Индри, приторговывал травкой. Кокс продавали на пятачке у канала, в недостроенной многоэтажке варили винт. Первая проба – бесплатно. А потом ты будешь готов воровать что попало, лишь бы достать на новую дозу. Футбольные фанаты лезли стенка на стенку после каждого матча, громили машины. Талула, проститутка из соседнего дома, вечером с подругами отлавливала клиентов в пабах, а утром отводила дочь в школу. На всех окнах окрестных домов стояли решётки. Из одноклассников на свободе гуляли лишь пятеро, считая Майкла, Томми и Брана. Кто сторчался, кого грохнули, кто мотался по тюрьмам – кражи, разбой, изнасилования… В рейтинге опасности уличная драка занимала последние строчки.
Он не стал ничего объяснять. Поднял из-под ног футболку, растянул в пальцах. Зашить бы. Жалко, почти новая. Тёмно-синяя, хлопковая, без синтетики. Останется шов, как шрам.
– Я испугался за тебя, – тихо сказал Джеймс.
Майкл поднял глаза.
– Такая у меня жизнь, – спокойно сказал он. – Я не ты. Если на меня наезжают, я даю в морду. У нас иначе никак.
– Это опасно…
– Ну, расскажи мне, – предложил Майкл, зло усмехнувшись, так что Джеймс невольно попятился. – Что ты об этом знаешь. Что ты знаешь о жизни на улице. Об опасности.
– Ты не понимаешь…
– Так это ты у нас умный, а не я.
– Я не хочу тебя потерять! – громко сказал Джеймс. – Я боюсь! С тобой может что-то случиться! Теперь понятно?
Майкл вздохнул.
– Иди сюда…
– Не хочу, – буркнул Джеймс.
– Иди, не дуйся.
– Я не дуюсь.
Майкл встал сам, голова слегка закружилась. Поймал Джеймса за руку, подтянул к себе. Обнял.
– Я выберусь, – он ткнулся губами в макушку. – Вот увидишь…
Тот тихо всхлипнул, прижался горячей щекой к голой груди.
Они упали на скомканное одеяло, рыжее от бликов огня. Глаза в глаза, пальцы в волосы, так страшно от нежности, будто за горло кто-то держит рукой. Выберусь… Куда ты выберешься?.. Кому ты нужен?..
А вдруг получится. Вдруг не расцепятся и не разбегутся?.. Ну пожалуйста, пусть получится. Пусть повезёт. Может, надо просто верить сильнее?.. И чтоб Джеймс тоже верил. Чтоб видел – вот я, вот моя жизнь, другой у меня нет и не будет. Возьми.
Джеймс обвивался вокруг руками, ногами, всем собой, тихо стонал под пальцами, разводя колени. Майкл не торопился – некуда торопиться больше, незачем. У Джеймса горячая кожа и такие глаза, что в них можно провалиться. Майкл нависал над ним, как мост над рекой, жадно смотрел в лицо – и проваливался. Нет никакой пропасти между ними, и между телами ничего нет, и даже кожа, кажется, одна на двоих.
Джеймс срывался пальцами с влажной от жара спины, что-то жалобно стонал, упрашивал…
– Смотри на меня, – приказывал Майкл, и Джеймс послушно распахивал глаза.
– Мой хороший, – шептал Майкл, толкаясь вперёд – и Джеймс судорожно вздрагивал. От поцелуев у него на шее оставались розовые полосы.
Майкл был терпеливым, серьёзным – Джеймс любит не так, он смеётся от счастья, когда Майкл рычит и вколачивает его во что угодно. А Майклу хотелось запомнить, понять, почувствовать, и он приказывал: