32
– Они знают, – сказал Майкл.
Джеймс неловко опустил шуршащие пакеты возле лестницы. Залился румянцем так, что даже уши вспыхнули.
– Ясно, – пробормотал он и спрятал руки в карманы светлого тренча. – Тогда я, наверное, пойду…
– Куда ты пойдёшь? – сказал Майкл, ухватив его за рукав. – А ну, стой.
Джеймс переступил с ноги на ногу:
– Ну, так будет лучше…
Пакет с шорохом завалился на бок, оттуда выкатился крупный сочный помидор. Майкл подхватил его, потёр о рубашку и сунул обратно.
– Ничего так не будет лучше, – он взял Джеймса за ворот: – Снимай.
Тот поднял плечи:
– Майкл, не надо, я… я пойду.
– Не трусь, – тихо сказал тот. – Рано или поздно они бы всё равно узнали. Я не дам тебя обижать.
– Неудобно же, – прошептал Джеймс, глядя на свои ботинки. – Я не хочу им мешать.
– Я им всё объяснил. Давай раздевайся. Теперь можно не прятаться.
Джеймс отвернулся, вытащил одну руку из рукава.
– Они очень расстроились?.. – прошептал он.
– Ну мать поплакала, а так ничего, – тем же шёпотом ответил Майкл. – Я бы им всё равно сказал, что буду жить с тобой.
– Ладно… – Джеймс вздохнул.
Он повесил тренч на вешалку, расшнуровал ботинки, аккуратно поставил их у порога. Выпрямился. Майкл за руку подтянул его к себе и обнял.
– И вообще, отцу ты всегда нравился, – прошептал он.
– Мама у тебя тоже ничего, – негромко сказал Джеймс.
– Вот и не бойся. Они нормальные.
– Ага…
Джеймс отлепился от него, одёрнул джемпер. Зашёл в гостиную.
Эмма сидела в кресле, строго сложив руки на коленях, и смотрела на него слегка исподлобья.
– Здравствуй, Джеймс, – сказала она, будто в её класс вошёл ученик, опоздавший к началу урока на четверть часа.
– Добрый день, – тот сел на краешек дивана, зажал ладони между коленями и постарался улыбнуться. – Как ваши дела?..
– Спасибо. Всё хорошо.
– Мам, не смотри так, – укоризненно сказал Майкл и сел рядом с Джеймсом, колено к колену.
Она моргнула и неловко улыбнулась. Хотела что-то сказать, но передумала, начала перебирать пальцами рукав платья. Из коридора выглянул Кристофер:
– А что вы сидите, как на похоронах?..
Эмма вздохнула, виновато посмотрела на него.
– Извините, – тихо сказал Джеймс. – Я лучше пойду.
Он встал, но Кристофер преградил ему путь, взял за плечо:
– Не сердись. Всё кувырком, я знаю… Никто не думал, что так выйдет. Просто пойми… Нам привыкнуть надо.
– Мне жаль, что я вас расстроил, – тот опустил голову.
– Хватит ерунду говорить, – не выдержал Майкл и встал рядом. – Ты никого не расстроил, это я постарался.
Эмма вздохнула и поднялась на ноги.
– Что уж теперь, – сказала она. – Майкл всегда делает по-своему. Оставайся. Будем обедать.
Она смягчилась, будто смирилась с неизбежным. Сцепила руки на животе. Молчание было таким неловким, что от него хотелось сбежать в Канаду или ещё дальше.
– Я разложу стол, – сказал Майкл.
– Да… пойду за скатертью.
Эмма мимоходом погладила Джеймса по плечу, выходя из гостиной, тихо всхлипнула уже в коридоре.
– Мне очень жаль… – повторил тот.
– Не извиняйся, если не виноват, – сказал Кристофер, отодвигая мебель к стенам комнаты, чтобы освободить место для стола. – Майкл сказал, он сам за тобой волочиться начал. Правда, что ли?
– Правда, – ответил тот. Он поставил раздвижной стол в центр, принёс пару стульев из кухни.
– Ну хоть ты расскажи. – Кристофер опёрся руками о спинку кресла, глядя на Джеймса. – А то он молчит, как партизан. Как вы познакомились?..
– Я же говорил, – Майкл вынул из буфета стопку тарелок. – Это у Сары было.
Кристофер только махнул на него рукой, мол, не тебя спрашиваю.
– Давайте я помогу, – предложил Джеймс. – Что нужно сделать?..
– Пирог из духовки достать, – Кристофер выпустил спинку и выпрямился. – Чайник притащить, лимон нарезать. Ты у нас на кухне уже и так всё знаешь. А я разберу, – он кивнул на пакеты, оставленные возле лестницы, – что ещё на стол пойдёт.
Эмма вернулась с белой скатертью, застелила стол, разгладила складки. Майкл расставил тарелки на четверых, пока Джеймс с отцом возились на кухне. Мать смотрела на него исподлобья, машинально поправляя уголки скатерти, и молчала.
– Ну, чего ещё?.. – вздохнул он.
– Когда ты первый раз разбился, – тихо сказала она, – я думала, никогда тебя больше за руль не пущу. Но ты так рвался на свои гонки… что я смирилась. Думала – раз это делает тебя счастливым, буду молиться, чтобы ты не свернул себе шею. Потом привыкла… Наверное, теперь тоже привыкну. Любишь ты со смертью играть, никого не слышишь.
– С какой ещё смертью?.. – устало переспросил Майкл.
– Думаешь, я ничего не понимаю?.. Я всё понимаю. Тебя на привязи не удержишь. Сейчас у тебя Джеймс, а потом начнётся – появится какой-нибудь Брайан, Сэм, Дилан… Заведёшь знакомства с актёрами, а там, говорят, таких каждый второй. Для тебя это просто прихоть… Как гонки. Ты не видел, как страшно умирать… от этой болезни, – с трудом сказала она. – А я видела. И никогда не смогу забыть.
– Ты думала, Эван тоже прихоть, – угрюмо сказал Майкл. – Ты не хочешь понять. Никогда не хотела.
– Мне всё кажется – это какой-то розыгрыш, – она опустилась в кресло, сложила руки на коленях, как школьница.
– Почему ты так?.. – тихо спросил Майкл. – Хочешь, чтобы я тебе врал? Тебе будет спокойней, если я начну притворяться?
– А если из-за этого с тобой что-то случится, – произнесла она, глядя в пространство, – что с нами будет?..
– Мама! Ты вообще ни о чём больше не думаешь?.. – вспылил Майкл. – Никаких других проблем нет?..
Кристофер зашёл в гостиную с пирогом в руках, посмотрел на жену, вздохнул.
– Эмма. Мы ведь вчера это обсудили.
– Что-то случилось?.. – Джеймс высунулся из-за его плеча с плетёной корзинкой для фруктов, придерживая подбородком горку яблок и апельсинов.
Майкл хотел было ответить, но обнаружил, что от ярости не может разжать зубы.
– Сейчас вернусь, – бросил он.
Выскочил на задний двор через кухню, хлопнув дверью. Схватил пачку сигарет с наружного подоконника, закурил, сжимая фильтр зубами. Джеймс выглянул следом.
– Майкл?.. – тревожно позвал он. – Что случилось?..
– Она не понимает, – процедил тот. – Не хочет ничего понимать. Выдумала себе страшилку и теперь носится с ней, ни о чём больше говорить не может.
Джеймс вышел за ним, прикрыл дверь.
День был тёплый. Молодая трава топорщилась на газоне, деревья окутывала зелёная дымка. Свежие листики только-только начали пробиваться, они ещё даже не шелестели от касания ветра. Майкл привалился спиной к стене дома, щурясь от злости, смотрел сквозь сигаретный дым.
– Чего она боится?.. – спросил Джеймс.
– Она думает, я начну трахаться со всеми мужиками подряд, подцеплю СПИД и умру, – бросил Майкл сквозь зубы. Добавил беззвучно: – Дура.
– Ну… – Джеймс сложил руки на груди, – ты ведь раньше так и делал, только с девушками.
– Сейчас всё иначе, – раздражённо сказал Майкл.
– Откуда ей знать?..
– Я сказал, что люблю тебя. Понятно же, что у нас всё серьёзно и я не собираюсь за кем-то ещё бегать. Я что, на идиота похож?.. Я, блядь, без резинки трахался пару раз в жизни!.. Один из них с тобой, – буркнул он.
– Поговори с ней, – предложил Джеймс.
– А так непонятно?..
– Нет. Так непонятно.
Майкл шумно выдохнул дым.
– Она всегда так. Ей нужно, чтобы всё было, как у нормальных. А я – не нормальный!..
– Ты – нормальный. – Джеймс встал рядом, положил ему руку на локоть. – Вам надо поговорить.
– Мне ей нечего сказать. И она слушать не хочет.
– Давай я с ней поговорю. Это типичный миф, что все геи обязательно заражаются ВИЧ и умирают от СПИДа. Я могу её успокоить. Объяснить, что это не так.
– Объяснишь ей, как же, – Майкл фыркнул. Потёр лоб пальцами, в которых держал сигарету, и нахмурился, будто у него вдруг страшно разболелась голова. – Понимаешь, ты же был прав, – тихо сказал он. – Я всегда был таким. Ну… по мальчикам. А она всегда зудела – так нельзя, это неправильно, надо с девочками дружить… Если б я раньше знал… – он осёкся, смог продолжить не сразу. Задрал голову, прижался затылком к стене. – Если б мне про Леннерта раньше рассказали, было б проще. Я бы понял… почему ты мне нравишься, – он моргал, глядя в бледное весеннее небо, затягивался быстро и глубоко, держа сигарету у рта. – Я бы раньше понял, что я правда… что сразу в тебя… Я бы ухаживал!.. – сиплым шёпотом сказал он.
Джеймс положил ему руку на грудь, прислонился головой к плечу.
– Я бы тебе глупости говорил… Что ты красивый… – Сигарета в пальцах чуть-чуть подрагивала, огонёк мигал, как маячок. – Я же сам думал, что только про секс… А на самом деле…
– Я влюбился в тебя потому, что ты такой, какой есть, – тихо сказал Джеймс, поглаживая его по груди. – Потому что ты был наглый и грубый. А потом я узнал, что ещё ты ласковый и очень нежный. То, как ты ухаживал, меня и покорило, понимаешь?.. – он поднял голову. – Помнишь, ты меня в развалины привёз?..
– Я тебя туда привёз, чтобы трахнуть, – горько сказал Майкл.
– Трахнуть меня ты мог где угодно. А привёз именно туда.
– Ты бы знал, о чём я думал, пока ты по этим камням шарился, – сказал он, отворачивая лицо в сторону. – Уж точно не про романтику.
– А я и так знаю. – Джеймс потёрся щекой о его плечо. – Ты думал, что хочешь меня.
– Я думал – какого чёрта я развожу эту дурь, надо просто перекинуть тебя через седло и выебать.
– Но ты ведь этого не сделал.
– Я бы на свидания тебя водил нормальные, – сказал Майкл, опустив глаза. – А не такие.
– У нас были прекрасные свидания, – улыбнулся Джеймс. – Даже когда ты ничего не понимал, ты смотрел на меня такими влюблёнными глазами, что мне всё было ясно. Помнишь, мы поссорились в Бирмингеме?.. Ты держал меня за руку и говорил, что тебе не нужны отношения. А сам смотрел так, будто, если я сейчас уйду, у тебя сердце разорвётся.