Майкл сорвался, больше не было сил держаться, шутить, думать, что всё будет хорошо и он со всем справится. Или думать, что реветь как девчонка – стыдно. Тем более что Томми ревел за компанию, хотя это ж Томми, он вообще никогда не стеснялся, что пиздец какой чувствительный. Они сидели там, под стойкой, привалившись друг к другу, среди звенящих пустых бутылок и кровавых отпечатков ладоней на новом чистом полу. Будто, как в детстве, играли в прятки и заныкались от всего мира, чтобы их никто не нашёл.
Потом они ржали как припадочные, когда сил на слёзы уже не осталось, и всё казалось смешным – и своя жизнь, и далёкие планы, и оттопыренный средний палец, и то, что Сара переспала с каждым из них – это тоже как-то объединяло.
Под утро Томми высказал здравую мысль, что хорошо бы подняться в мансарду – там есть подушки и одеяла, – но они оценили проблему двух лестничных пролётов, которые предстояло преодолеть, и решили никуда не ходить, а устроиться прямо под стойкой.
– Ты тока меня не трахай, – жалобно попросил Бран, с трудом поднимаясь на четвереньки и неуверенно покачиваясь.
– Да блядь… нужен ты мне… – Майкл пытался свернуть мотоциклетку, чтоб подложить под голову, но получался всё время какой-то комок из рукавов, в котором во всех местах торчали зубчики молнии. Майкл крутил его в руках и так и эдак, пытаясь понять, где тут что.
– Никто никого не трахает! – решительно заявил Томми, выволакивая пледы из нижнего ящика под стойкой. Там хранилась целая стопка для любителей покурить на улице в холодную погоду. – А кто будет трахаться, – сурово добавил он, – тот – пидарас.
– Ты ваще молчи, – буркнул Бран, осторожно оторвав одну руку от пола. Стоять на трёх точках у него не получилось, и он завалился на бок, как подстреленный. Томми сунул плед ему в лицо. – Молчи ваще, – повторил Бран, заворачиваясь в плед и дрыгая ногами, чтоб укрыться. – Я с твоей Сары чуть не двинулся.
– Ты по жизни двинутый, – сказал Майкл, наконец плюнув на попытки свернуть куртку удобнее, и сунул её под голову как есть, всю из рукавов, заклёпок и острых железных молний. Перекинул руку через живот Брану и подтянул его к себе.
– А чё, это она во всём виновата!.. – тот даже сумел приподняться на локте от такого открытия. – Ты смари, это ж была цепная эрек… реакция! Сначала она трахнула кудряшку… Потом ты трахнул Сару… потом опять кудряшку… Вишь, сначала она его, а потом ты её, и его после неё…
– Щас в морду дам, – неразборчиво пообещал Майкл, смутно почуяв какой-то наезд на Джеймса.
– А потом ещё Сара трахнула Томми, – пробормотал Бран, пытаясь загнуть пальцы и разобраться, – а ты, значит, кудряшку…
– Ты затрахал. – Томми наконец упал рядом с ним, стукнувшись лбом об пол. Поёрзал, придвинулся теснее.
– А потом ещё я трахал Сару… – не унимался Бран, загибая и разгибая пальцы.
– Все тут трахали Сару, – вставил Майкл.
– А ну, заткнулись! – сердито потребовал Томми. – На хер щас оба пойдёте!.. Поползёте!.. Это моя девушка!
– А у меня нет девушки, – огорчился Бран. – У Майкла бабы кончились – где мне теперь их брать?.. Вот ты мудак, Ммм… мм… Майкл. Не мог подождать?.. Я, может, тоже любовь хочу.
– Ты, говнюк, – обиделся Майкл, – ты со мной тока из-за баб дружил?..
– Молчи ваще. – Томми попытался пихнуть его локтем, но попал по Брану, тот вяло ойкнул. – Дай сюда плед. И ваще молчи…
– …пидарас, – сказали все хором.
Майкл сунул в рот сразу четыре жвачки, чтобы не так несло перегаром. Причесался, щурясь в коридорное зеркало на свою похмельную морду. В двадцать лет ещё можно пить всю ночь, а наутро иметь вид бледноватый, но не алкоголический. Зря он, конечно, надрался так прям перед интервью в автосалоне на Розен-стрит, но сделанного не вернёшь, оставалось только закинуться аспирином и надеяться, что по дороге дурнота отпустит. Головная боль Майкла почти не мучила, а вот мутило знатно. Он глубоко вдохнул ментоловый запах, перекатывая во рту жвачку, сунулся на кухню за стаканом воды.
– А завтрак?.. – спросила Эмма. – Хоть кофе выпей.
Она сидела за их крошечным кухонным столом, держа на одной руке Фредди. От её ситцевого халата в цветочек пахло молоком. Малышка спала, сжимая во сне крохотные кулачки и хмурясь.
Майкл скривился от нового приступа тошноты, налил себе воды из-под крана. Из-под рукава торчал край бинта – порезался он вчера неглубоко, но сильно. Вот и ещё один шрам останется.
– Обойдусь, мам. Я потом – и кофе, и завтрак. Перехвачу где-нибудь по дороге.
– У тебя сегодня ещё дела?.. – спросила она.
– К Бобби заеду, – сказал он. – Сайрус говорит, Джеймс ему деньги на содержание шлёт, но гулять-то с собакеном надо. Он же скучает.
Эмма вздохнула, покачивая дочку на руке. Потом тихо попросила:
– Не делай этого.
– Я обещал, – укоризненно сказал Майкл. – Ты чего, он же псину свою на меня оставил.
– Подожди, – позвала она, глядя ему в глаза. – Не торопись никуда. Ты же всю жизнь мечтал не об этом. На дом в Чидеоке есть покупатель, денег хватит, чтобы ты в колледж пошёл…
– Знаю я, сколько там денег, – сказал Майкл. – Кот наплакал за такую развалину. Лучше этот тоже продать, – он окинул взглядом крохотную кухню, – и в район получше уехать. Чтоб она росла среди нормальных, – он кивнул на мирно сопящую сестру, – а не как я. И чтоб школа была хорошей. Я-то справлюсь, чё мне сделается. Я лось здоровый. А вам с отцом тоже спокойное место не помешает.
– Джеймс бы с тобой не согласился, – сказала она.
– Джеймс уехал, – резко сказал Майкл. – И правильно. Пусть учится. Я ему не буду ломать жизнь. Чё я ему сейчас дам?.. – спросил он и добавил, опустив голову: – Он высоко летает… С крыши гаража я до него не допрыгну.
– Попытайся хотя бы, – сказала Эмма.
– Вот я щас и пойду, – Майкл пожал плечами, – пытаться. Только без фантазий. Не хочу больше мечтать.
Он наклонился, поцеловал её в щёку. Тронул пальцем розовый носик сестры:
– Пока, кнопка. Не хулигань тут.
Собственно, интервью никакого не было. Мистер Ференц, который отвечал за подбор кадров, передал Майкла с рук на руки управляющему салона. Тот лично провёл экскурсию по всем пяти этажам, рассказал, что у них специализация – немцы, так что работать придётся с «Мерседесами», «Ауди» и «БМВ». Майкл эти машины любил, так что даже обрадовался. Управляющий долго рассказывал про социальные программы, премии и поощрения, льготы сюда, скидки туда, Майкл слушал, кивал и пропускал всё мимо ушей. Мастерские занимали два этажа – цокольный и подвальный. Здесь всё было новое, чистое, блестящее и хромированное. Рабочие ходили в спецовках и кепках, для сотрудников здесь был даже буфет и две душевые.
Договорились на испытательный срок – два месяца, чтобы присмотреться к коллективу, потом перевод на должность повыше, а года через три, в зависимости от результатов, можно будет пойти в помощники к руководителю отдела – это уже семьдесят тысяч в год и ежеквартальные бонусы.
Понятное дело, Майкл согласился. Даже письменные рекомендации от Кристофера не понадобились, хотя он захватил их с собой – три страницы, исписанные убористым мелким почерком.
– Видишь, вроде бы всё хорошо получается, – сказал Майкл, перечислив Бобби последние новости. Тот сидел задом на мокрой траве, у него на косматой шерсти оседала сырая взвесь. От микроскопического дождя даже воздух казался мокрым. – Сам-то чё думаешь?..
Майкл сидел с ним рядом, коленями в рыжих листьях, и обнимал пса за шею. Тот вздыхал, шнырял глазами по лицам. Через парк тянулась вереница людей с электрички.
– Да не придёт он, – сказал Майкл, и пёс тревожно глянул ему в глаза. – Он уехал. Теперь я буду. Вот выучится – вернётся. А мы с тобой подождём. Подождём же, правда?..
Бобби тихонько гавкнул и сунул горячий упрямый лоб Майклу под челюсть.
– Я знаю, – тихо сказал тот, прочёсывая пальцами серую шерсть. – Я его тоже люблю. Прости, парень… Тебе больше всех досталось…
Бобби стукнул его головой под подбородок, ткнулся носом в щёку, вздохнул, лизнул в ухо.
В кармане зажужжал телефон. Номер был незнакомый, Майкл на секунду подумал – а вдруг?.. Вдруг это он, вдруг сейчас всё изменится, вернётся, как было раньше?..
– Майкл? – спросил незнакомый голос.
– Да.
– Я Уолтер Доггерти, мы виделись с вами на кастинге. Пробы на фильм «За час до весны» помните?..
– А, точно, – сказал Майкл. – Вообще-то забыл уже. Вы не тратьте время, я знаю, что не попал никуда. Но спасибо, что позвонили.
– Майкл, – настойчиво сказал тот, – вас не взяли на роль, это правда. Но я показал вашу запись своему другу… Он молодой режиссёр, занимается независимым кино. Он был очень, – Уолтер повторил для верности, – очень впечатлён тем, как вы читали сонет. Ему сейчас нужен такой, как вы. Молодой, естественный, неформатный. Что вы скажете, если мы встретимся?.. Допустим, в эту субботу?..
– Вы чего… – медленно сказал Майкл, – в смысле, вы меня в кино сниматься зовёте?..
– Бюджет у проекта маленький, – торопливо сказал Уолтер, – сто пятьдесят фунтов за съёмочный день. Я знаю, это немного, но фильм короткометражный, поэтому вот так… Если у вас нет других планов, – настойчиво повторил он, – мы можем встретиться?.. Это вас ни к чему не обяжет, просто я и Эдвард – это режиссёр – хотим с вами познакомиться. Расскажем, что за проект, может быть, обсудим детали… Майкл?.. Что вы на это скажете?..
Майкл сидел на мокрой траве, одной рукой обнимая Бобби за шею. Тот лизал ему лицо, сосредоточенно, будто выполнял важную обязанность – глаза, щёки, скулы.
– Майкл?.. – повторил Уолтер. – Что вы скажете?..
– Да. Давайте встретимся, – сипло сказал Майкл.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ