Дальнейший их разговор прервал тихий, но тревожный голос Ветчинова:
– Наблюдаю трех «духов», идущих вдоль арыка, все с оружием.
Тут же связались по радио с ротным и предупредили, что на них по берегу арыка сейчас выйдут три бандита. Все притаились и стали пристально следить за приближением мятежников, которые шли вдоль ручья и о чем-то разговаривали, – это было заметно по жестикуляции. Через какое-то время душманы вошли в мертвое пространство: теперь они не просматривались сверху. Вдруг раздалось два одиночных выстрела, и все – тишина. Затем еще стрельба, но уже короткой очередью, – и несколько взрывов гранат. Эхо от стрельбы и взрывов понеслось вверх, а затем так же гулко возвратилось назад. Офицеры настороженно переглянулись: что могло случиться там, внизу? У связиста громко щелкнуло в наушниках и послышался тревожный голос ротного:
– Вызывайте вертолеты, Широких ранило!
Связист тут же громко оповестил всех:
– Там внизу беда, ротный приказал вызывать вертолеты.
Перков с группой что есть духу ринулся вниз. «Это же боец нашего взвода!» – на ходу сгоряча бросил он солдатам.
Когда разведчики спустились вниз и подошли к ротному, то увидели парней, которые окружили лежащего Широких и как-то пытались облегчить его страдания и боль. Тут как тут около раненого появился санинструктор Пучко и как заправский доктор стал оказывать бойцу первую доврачебную помощь. Первое, что он сделал, это ввел раненому обезболивающее, а затем стал накладывать бинты на рану. Пока медик возился около раненого, офицеры расспрашивали у ротного, как такое могло случиться.
– Как, как… А вот так! – раздраженно ответил командир роты. – Как только вы сверху передали, что в нашу сторону вдоль берега ручья идут трое вооруженных людей, мы даже обрадовались: вот оно, счастье какое, «языки» сами идут к нам в руки! А через несколько минут мы и сами их увидели. Шли они медленно, не таясь, по пути что-то обсуждали. Часто они останавливались и оглядывались назад в сторону кишлака, из которого совсем недавно вышли. Я быстро растолковал пацанам, что надо делать. Те сразу изготовились к бою и стали ждать. Вот видите, арык делает резкий поворот и уходит в сторону. Я так тогда размыслил: если «духи» будут и дальше идти берегом, то они уйдут от нас совсем в другую сторону, а нам это никак не надо. Поэтому было принято решение: как только бандиты подойдут к изгибу ручья, открыть огонь на поражение. А мятежники подходят все ближе и ближе. Один из них был бородатый. Автоматы на плечах висели как-то небрежно, как будто и нет войны. Вот они подошли к изгибу арыка, – сейчас начнут уходить в другую от нас сторону. Парни, которые должны стрелять, открыли огонь на поражение. Двое как подкошенные рухнули на землю, а группа захвата бросилась на живого, но он оказался настолько шустрым, что в одно мгновение скрылся за каменной глыбой. Мы за ним! Он же, скотина, на секунду выглянул из-за камня и выстрелил. И надо же, стрелял навскидку, а точно, – и как раз попал в Александра! Мы тогда не стали больше испытывать судьбу, а с двух сторон забросали его схрон гранатами. В тот момент, когда на земле лежал наш раненый боец, нам и нахрен не нужен был пленный, – продолжал рассказ ротный. – Да мы в ту минуту об этом и не думали. У нас тогда была одна мысль: быстрее этого «духа» грохнуть. Вот так нам этот «язык» боком вышел, – ругнулся он в завершение рассказа.
Пока офицеры выясняли произошедшее, показались два вертолета. Один из них совершил посадку около ручья (особо большой пыли от винтов не было), а другой продолжал нарезать в воздухе круг за кругом. В крылатую машину бережно погрузили раненого товарища, а в это время второй вертолет прошел над высотой, на которой находились разведчики. По мнению Ветчинова, пилот увидел их и направил машину прямо на бойцов. Вертолет опустился еще ниже и немного завис, словно что-то высматривая. Казалось, до него можно было дотянуться рукой, – и как только солдаты увидели черные отверстия пушек, нацеленных в их сторону, кожа на их телах начала съеживаться, а кровь в жилах застывать. На душе у каждого стало как-то очень тревожно. Высота полета вертолета была небольшой, и нервы происходящее щекотало крепко. Однако затем через стекло кабины бойцы рассмотрели приветливые улыбки пилотов, и тоже в ответ радостно замахали руками. «Вертушка», свистя лопастями и поднимая пыль на самой макушке горки, медленно стала удаляться, а затем заметно набирать скорость и высоту.
– Ну вот наконец улетел, и ладно. А то страху на нас нагнал, – говорили бойцы, провожая взглядом удаляющуюся винтокрылую машину.
Когда вертолеты скрылись из виду, Перков спросил у санинструктора:
– Скажи мне, доктор, Сашка будет жить?
– Он крепится, но ранение в грудь очень серьезное. Будем надеяться, – уклончиво ответил Пучко.
При подлете к Кабулу раненый потерял сознание и не приходя в себя умер, но разведчики узнали об этом позже, а пока они верили в чудо.
Сверху запросили:
– Как у вас дела?
– Дела хреновые, все спускайтесь вниз, – дал команду Евсюков.
Разведчики собрались около ротного, настроение было никакое.
– Надо после такого шума из этого места уносить ноги, – предложил Перепечин.
– Конечно, оставаться здесь никак нельзя, – поддержали его инициативу остальные офицеры.
Разведчики тотчас ушли по оврагу в сторону Пагмана. Тыловым дозорным было поручено проследить: не будет ли за ними «хвоста». Километра через два бойцы облюбовали одну высотку, оборудовали на ней позицию и стали наблюдать за местностью. В этот момент офицеры услышали тихий, но радостный голос связиста:
– Полковые разведчики захватили двух пленных.
– Нам остается только завидовать полковым, ведь у нас пока одни «бублики», – мрачно сказал ротный.
В оставшееся светлое время разведчики обратили внимание на то, что по дороге, которая проходит рядом с виноградным полем, то и дело прогуливаются вооруженные люди. Днем менять позицию не было смысла: любое неосторожное движение могло выдать присутствие «шурави» на «духовской» территории. Но как только стемнело, разведчики быстро перебазировались на другую позицию, которую успели облюбовать днем. Ночь прошла в тревоге и ожидании, но в округе все было спокойно. И все же утром бойцам улыбнулось счастье. Около виноградника они прихватили двух пленных. Мятежники сопротивлялись отчаянно, но до стрельбы дело не дошло. Тогда еще у разведчиков наручников не было, и пленных связывали брючными ремнями или стропами. Связанных «духов» приволокли к основной группе и стали проводить предварительный допрос. Кое-как пленных удалось разговорить, – и они рассказали много интересного. От этого настроение разведчиков стало заметно улучшаться. Ротный подозвал к себе Лисневского и приказал, чтобы тот вызывал штаб дивизии, а сам стал сочинять радиограмму. И вот тут наблюдатель тихо доложил:
– Из кишлака вышла большая группа вооруженных людей и направляется в сторону нашей высоты.
Как же так? Получалось, что как ни маскировались разведчики, но все же их присутствие каким-то образом «духам» удалось вскрыть! Ротный дал команду замереть и не шевелиться: возможно, мятежники идут совсем по другим делам и не догадываются о присутствии разведчиков. Пленных тоже прижали к земле, чтобы не видели своих земляков, – а то еще, не дай бог, поднимут шум и позовут на помощь. Охрану выделили со взвода Ключникова и предупредили парней, чтобы с пленных глаз не сводили. В бой вступать, когда задание почти выполнено, совсем не хотелось. Однако разведчикам не суждено было избежать боя. Мятежники направлялись именно к той высотке, на которой закрепились разведчики. Когда до высоты оставалось метров пятьсот, «духи» открыли огонь из стрелкового оружия. Пули запели знакомую для бойцов песню. Разведчики не отвечали, но были готовы ко всему. С высотки было заметно, как еще одна группа вышла из кишлака и стала обходить разведчиков слева. Прошло минут десять, «духи» подошли совсем близко к высоте. Огонь с их стороны не ослабевал. Пули пчелиными роями проносились над головами бойцов, но пока никого не зацепили. Наглость мятежников больше терпеть было нельзя, а тем более позволить им зацепиться за высоту, – и разведчики открыли ответный прицельный огонь. Ветчинов выпустил пару очередей из АГСа, и разрывы гранат накрыли почти половину наступающей банды. Многие из мятежников остались лежать там, где их застали разрывы гранат. Остальные начали поспешно пятиться назад. Еще одна очередь вынудила их уже не отступать, а быстро убегать с поля боя в сторону кишлака. Разведчики Перкова и Ключникова открыли огонь из автоматов и пулемета по банде, которая пыталась обойти высоту слева. Дружный и прицельный огонь несколько отрезвил мятежников, и, оставив на земле около десятка трупов своих подельников, они отступили в сторону кишлака. Однако третья волна, которая выкатилась из кишлака, стремительно понеслась к высоте, по пути поглощая отступающих, – и увлекла их за собой. Наступающие с криком «Аллах Акбар!» приближались к высоте, беспрерывно стреляя на ходу. Настал такой момент, что головы было не поднять от свиста и визга пуль, рикошетящих от камней. Иногда от этой дикой музыки становилось жутко. Создавалось впечатление, что перед атакой мятежники здорово обкурились наркотой. Тем не менее и на этот раз огонь АГСа охладил боевой пыл наступающих, а прицельный огонь из стрелкового оружия вынудил «духов» показать разведчикам свои спины и искать убежище за толстыми стенами строений кишлака. В наступившей тишине над высотой загремел голос ротного:
– Как люди?
– Пока все живы и здоровы, – отвечали разные голоса на высоте.
«Ну, слава богу», – подумал ротный. Однако спокойствие длилось недолго. Снова две большие группы мятежников высыпали из кишлака. На этот раз «без психоза», а короткими перебежками, стреляя на ходу, они стали приближаться к позиции разведчиков. Еще одна группа стала обходить высоту по лощине, производя глубокий охват и пытаясь зайти в тыл «шурави». В это не подходящее для бойцов время ротного на связь вызвал оперативный дежурный. Ротному пришлось временно передать управление боем своему заместителю. Оперативный требовал подробного ответа за полдня для комдива.