Кендал посчитала стулья, выбрала третий от двери и подошла к нему, чтобы сесть.
― Возьми блокнот и полностью заполни информацию, ― сказала медсестра, даже не глядя на нее.
Ее нервы уже были расшатаны после прошлой ночи, и поэтому после, как ей сказали что сделать, она вздрогнула. Она посмотрела на стул, встала, три раза прикоснувшись к подлокотнику, повернулась и сделала пять шагов по направлению к углу, взяла блокнот, проделала обратно пять шагов к креслу и прежде чем сесть, три раза постучала по подлокотнику.
Она нервно глянула на медсестру, но женщина не заметила компульсивного поведения Кендал. Или ей просто было наплевать.
Кендал вытащила из блокнота карандаш и начала заполнять опросник о медицинской истории.
Ни анемии, артрита, катаракт, диабета, эмфиземы, подагры, сердечного приступа, гипертонии, камней в почках, мигрени, инсульта, заболевания щитовидки или язвы у нее не было.
Пока все хорошо.
Ни операций, ни переливаний крови, ни беременности, не курила табак, алкоголь лишь в умеренных количествах, наркотики…
Кендал не думала, что кого-то касается, что она иногда курила траву, поэтому она отметила, что нет.
Лекарства? Ничего за несколько лет. Поэтому не стоит даже упоминать.
Семейная история. Невольно она вспомнила своего отца и отметила алкоголизм.
Сексуальная история…
Здесь не уточнили, были ли это по обоюдному согласию или нет, и у Кендал не было желания во всем этом разбираться, поэтому для всего она выбирала нет.
Психические проблемы…
Кендал взглянула на контрольный перечень.
Биполярное расстройство. Депрессия. Посттравматический стресс. Беспокойство. Злость. Склонность к суициду. Проявление жестокости.
Это была не сколько анкета, сколько вся психиатрическая история Кендал. Да ко всему. Спасибо тебе, Папа. Ты мне многое дал.
Обсессивно-компульсивное расстройство.
Она отметила это. Три раза.
Шизофрения.
Шизофрения. Это вопрос, да? Внутренние монологи - это нормально или ненормально?
И как все из этого хоть как-то связано с гребаной маммографией?
Кендал оставила это поле пустым, заполнила данные о страховке, и за пять шагов добралась до медсестры Деметры, положив блокнот.
Медсестра не удосужилась даже взглянуть на нее или на информацию, которую Кендал только что заполнила. Она заблокировала свой смартфон, положила в карман и сказала. ― Иди за мной.
Кендал пыталась не отставать от огромной женщины, которая гигантскими шагами шла по коридору.
― Можешь там переодеться, ― сказала она, указывая на проход. ― Сними свой свитер и лифчик, халаты висят позади тебя.
Кендал зашла в примерочную и встала там, дожидаясь, пока уйдет медсестра.
Медсестра не уходила.
― Халаты висят позади тебя, ― повторила медсестра Деметра, на этот раз тверже.
Кендал повернулась и увидела два однообразных, светло-серых больничных халата. Она протянула руку к одному, сняла с крючка, а затем оглянулась на медсестру Деметру.
Медсестра скрестила руки на своей широкой груди. Очевидно, она никуда не собиралась идти.
Кендал неуверенно сняла верх, положив на скамейку, ненавидя себя за то, что коснулась ее три раза.
― Ну же. Бегом-бегом.
Кендал не уверена, что это бегом-бегом было уместно говорить женщине, которая пришла к ней на осмотр груди, но она подумала, что медсестра Деметра одна из тех грубых от природы людей, которых не волнуют проблемы других людей. А еще она извращенка. Она хотела посмотреть, как Кендал раздевалась? Она немного выглядит мужиковатой. Из-за ее позы. Или больших рук.
Если бы здесь была Линда, она бы пошутила по этому поводу. Линда была жесткой. Намного жестче, чем Кендал. Она хотела попросить Линду пойти вместе с ней, но ее соседка по комнате все еще спала в ее кровати, и выглядела такой умиротворенной, что Кендал не хотела ее будить.
Линда бы не постеснялась. Не нервничала бы. Она бы сняла свой верх и уставилась прямо в глаза жуткой медсестры.
Что Кендал и сделала.
И жуткая медсестра улыбалась.
― Большие сиськи, ты раньше никогда не делала маммографию? ― спросила медсестра Деметра.
Кендал почувствовала, как ее уши покраснели, но она продолжала смотреть. ― Мне всего девятнадцать.
― Генетике плевать на твой возраст. Ты когда-нибудь слышала о синдроме Кальмана? Некоторые люди не достигают естественным путем половой зрелости. Всю свою жизнь они вынуждены принимать гормоны. Очевидно, это не то, о чем тебе стоит беспокоиться. А сейчас снимай лифчик.
Должно быть, она была одной из большинства непрофессиональных медсестер за всю историю медицинской помощи в кампусе. Кендал подумала о том, чтобы уйти.
Медсестра Деметра улыбалась все той же фальшивой улыбкой. ― Выглядишь взволнованной, но не стоит. Я делаю регулярную маммографию с шестнадцати лет.
Медсестра распрямила свои плечи, выпятив грудь. ― Верь или нет, но за это я благодарю отцовскую линию в моей семье. Странно, наверное, слышать, что твои булочки от своего папули, да? Маленькие девочки боятся, что унаследуют такие признаки, как алкоголизм, ― улыбка медсестры спала. ― Или психическое заболевание. Природа против воспитания. Генетика против экологических факторов. В любом случае, родители виноваты, не так ли? Но ведь это ребенка начинают дразнить, начиная с четвертого класса, потому что их гипофиз отличен от других детей их возраста.
Затем медсестра Деметра изменилась в лице, и ее слезы потекли по щекам.
Неприязнь Кендал к женщине заменилась жалостью.
― Я подожду в коридоре, ― сказала медсестра. ― Накинь халат на плечи, чтобы впереди было открыто. Я дам доктору знать, что ты здесь.
Медсестра Деметра ушла.
Кендал почувствовала себя очень одиноко.
Она закрыла глаза. И всякие разные мысли заполонили ее голову.
Странная медсестра.
Я слишком молода для маммографии.
Почему она упомянула о психическом заболевании?
Было ли что-нибудь из произошедшего со мной недавно реальным?
Это вообще реальность?
Как можно в этом убедиться, когда теряешь свой рассудок?
Отец Кендал был алкоголиком. И определенно психически нездоров. Но Кендал недостаточно знала о его истории психического расстройства. Могла ли она унаследовать его безумие? Или она стала сумасшедшей из-за того, что он сделал с ней?
Она сняла лифчик и протянула руку к ближайшему халату.
В конечном счете, не имело значения, что было реальностью, а что нет. Кендал была экспертом в том, как вести себя, словно все хорошо. Это был ее отличительный навык. Не важно, насколько все плохо, она сможет это выдержать. Примет все издевки. Розовый дракон мог ворваться в раздевалку, и все равно это был бы еще один день ее жизни.
В выживании, по своей сути, нужно гибко реагировать на удары. Потому что жизнь жестока. Смирись с этим или прыгай с крыши.
Кендал вышла из примерочной и нашла в коридоре медсестру Деметру, прикасавшуюся к зеркалу. Та слабина, которую она показала, исчезла.
― Сюда, ― сказала она, и Кендал последовала за ее длинными шагами по коридору. И снова Кендал старалась не отставать, ее правая рука была поверх груди, удерживая халат. Медсестра открыла дверь, приглашая Кендал войти. Она зашла внутрь. Помещение было холодным, с затхлым воздухом. У дальней стены стоял большой аппарат, и Кендал предположила, что он предназначен для маммографии.
Дверь хлопнула позади Кендал, из-за чего она подпрыгнула.
― Ты регулярно себя осматриваешь?
― Что? ― спросила Кендал.
― Проверяешься на опухоли?
― У меня нет опухолей, ― сказала Кендал. ― Я даже не знаю, почему я…
― Твой анализ крови показал следы от ракового антигена 15-3, ― сказала медсестра Деметра.
― Я не делала анализ крови в…
― Подними руки над головой, ― сказала медсестра.
Кендал подчинилась, ее больничный халат распахнулся спереди. Медсестра Деметра положила руку на правое плечо Кендал, и начала ощупывать ее левую грудь.
Медсестра оказалась на удивление нежной, учитывая ее грубое поведение. Ее прикасания явно были не сексуального характера, но все же нельзя было сказать, что это было полностью по-медицински.
Было похоже, что медсестра пыталась разобраться, что да как. Словно она раньше никогда не осматривала грудь.
Вся ситуация перешла из странной в неудобную, к звенящим предупреждающим колокольчикам в голове Кендал. Может она и была параноидальной шизофреничкой с тяжелыми галлюцинациями, но она хотела убраться из этой клиники, немедленно.
― О боже, только сейчас поняла, что пропускаю главный экзамен, ― Кендал начала отстраняться. ― Мне и вправду нужно…
― Здесь опухоль.
― Что?
Медсестра Деметра взяла руку Кендал и положила ее наверх ее груди. ― Здесь. Надави. Чувствуешь это?
Кендал надавила.
И что-то почувствовала. Какую-то шишку.
― Разве это не мое ребро?
― Нам нужен доктор, ― сказала медсестра. Она повернулась, чтобы уйти, но затем остановилась. ― Подожди, нам нужно сделать тебе рентген-снимок.
Она прошла мимо Кендал к ужасному, бежевому медицинскому оборудованию в конце комнаты. Оно выглядело как огромный микроскоп, с прикрепленным прямоугольным выступом на уровне плеч. Медсестра обхватила грудь Кендал и шлепнула ее не платформу.
― Не двигайся. Нам нужно опустить пониже камеру.
Одной рукой медсестра Деметра держалась за спину Кендал, прижимая к аппарату, а другой она нажимала на кнопку на конце шнура. Камера опускалась, пока не начала соприкасаться с грудью Кендал.
Затем она продолжила опускаться.
― Ай!
― Нам нужно прижать ткань настолько, насколько это возможно.
Кендал наблюдала, перепугавшись, но камера все опускалась, пока не сдавила ее грудь, словно сэндвич.
― Больно!
― Не двигайся. Я скоро вернусь с доктором.
Медсестра Деметра ушла.