Короче, когда мистер Чан предложил мне мою порцию, я совершил ошибку, потому что заглянул в глаза мохнатому ублюдку. Не смотря на то, что он был приготовлен и мертв, его милое выражение на милом лице, как бы говорило мне: Прошу, не ешь меня. Что я тебе сделал?
Джей сказал, что некоторые люди иногда накрывают морды птиц бумажными полотенцами, но он сказал, что так поступают только ссыкуны и назвал таких "Хищными педиками". Он сказал:
- Если у тебя не хватает яиц смотреть им в глаза, пока ты их ешь, тебе нет места в закусочной "Тин Лун Чан".
- Иди, блядь, и салат жри! - продолжил он.
Мистер Чан, к слову, не подавал салат.
Я правда не знал, как относится к тому, что сказал тогда Джей, и я по-прежнему не знаю. Я не гомофоб и многие годы был вегетарианцем, но Джей не знает этого, как и того, что сама мысль о разделывании маленькой птички своими голыми руками, подобно тому, как я расправлялся с теми крылышками, вызывала у меня рвоту. Но я определенно не ссыкло или хищный педик, и должен признать, что в его словах был смысл: Niǎo Bùshì Niǎo - явно не для всех.
Старик захохотал, но я даже не посмотрел на него. Если и был момент, где мне требовалась подстраховка, это был тот самый момент.
Извини Джей, - мог сказать я. - Мне правда жаль. Я признателен, что ты вытащил меня. Еда пахнет хорошо и все такое, но я - канадец, и добропорядочный канадец, не ем сырую курятину... или что это такое...
И, скорее всего, Джей принял бы это нормально. Но вот тому куску говна, что сидел напротив, я удовольствия доставлять не хотел, так что я был полностью в деле.
Я повернулся к Джею и сказал:
- По правде говоря, я понятия не имею, откуда надо начинать это есть.
Одной рукой я держал ee вниз головой за одну из лапок, пока вовсю пытался прикоснуться к ней другой рукой.
- Ничего сложного, - постарался объяснить Джей. - Умеючи, ты даже не намусоришь особо.
Он показал мне свои ножницы, а затем протянул мне пару. Он нежно держал свою птицу за тушку, с вверх задранными лапками, затем отрезал ножку. Я последовал его примеру и поздравил себя за то, что не дрожу, либо содрогаюсь. Хотя, все равно казалось, что я вот-вот и задрожу, и вздрогну. Я был на пределе, а мой звон в ушах, составлял прикольный аккомпанемент моему состоянию.
- Будет много жира, - продолжил он, - но все равно придется всосать немного теплого нектара. Так что, давай. Высасывай, и принимай любое мясо, которое будет поступать из ножeк.
Он высосал лапку и его глаза вспыхнули. Затем он разломал ножку пополам и начал откусывать растягивающиеся куски мяса и сухожилий. Они отрывались и болтались в воздухе, a затем он их слизывал языком.
- Вкуснятина.
Мой желудок отказывался воспринимать то, что я видел, но в то же время, я не думаю, что я когда-либо видел кого-либо поедающего что-либо с таким удовольствием. По выражению на его лице, я мог решить, что он пизду лижет, а не обгладывает ножку слабо прожаренной птицы. Он сверкнул на меня своими зубами, и сок потек с уголков его губ.
Внутренности говорили: Если ты засунешь это в свою глотку, тебе лучше приготовиться к тому, что мы направим это обратно.
Я буду делать твою мать то, что мне нравится! - oтветил я. Ну, про себя.
А в это время, Джей подбадривал меня, и должен признать, меня не сложно было уговорить. В конце концов, как говорят? Со своим уставом в чужом монастыре делать нечего.
Пока я отрывал ножки у моей птицы, по-середине, как Джей мне показал, он готовился снимать кожу с паха своей.
- Приготовься, - пробормотал он. - Надо приготовить рот, на случай, если из тебя вырвется фонтан.
Но вкус был настолько хорош, насколько я и представлял. Сок пролился вниз, в мою глотку, и возвал ко мне, дабы я уверовал в Бога. С этого момента все пошло как по маслу. Я начал ловко снимать шкуру птахи, оголяя мясо и сухожилия. Большая часть отошла слишком просто. Я отпустил медвежью усмешку, и когда я, наконец, оторвал мясо, звук был как от глухой, но влажной, гитарной струны. Когда я повторил это пять или шесть раз, я засмеялся от музыки без мелодии, которую я делал.
Джей расположил тарелку себе на колени и расправил крылышки птицы, мордочка у птицы былa направленa вперед, и когда он оборачивал пальцами тушку, мордочка птицы, уже не особо меня волновала.
Он нажал ей на грудь большими пальцами, из-за чего появился мутный, коричневый сок. Он поднес птицу ко рту и выпил сок.
Я смотрел на него c любопытством, удивленный его внезапной серьезности.
Когда источник иссяк, он потребовал больше удовольствия и снова наполнил его, но уже не так сильно. Теперь, когда я понимал, что нужно делать, это настроило меня на работу со своей птицей. Поначалу, я не был уверен, получится ли у меня, но он сказал, что получится, и был прав, и как выяснилось, это был самый сладкий сок, который я когда-либо выдавливал из грудной клетки.
- Тебе стоит попробовать это, когда они еще живы, - внезапно проговорил Джей, как бы невзначай.
Услышав это, я побледнел, и оказался между отвращением и отчаянием. Отвращение было по понятным причинам, но вот отчаяние стыдило меня. Если они вкуснее, когда живые, ну что ж, показывай дорогу!
Нам, походу, придется гнать в зоомагазин, - с безумием подумал я.
Джей, вероятно, прочитал все на моем лице, потому что громко рассмеялся и хлопнул меня по спине.
- Придержи коней, - сказал он. - Мы с этими-то еще даже не закончили.
Как только соки закончились, мы принялись за наших птиц, и я смотрел, как Джей разрывает тушку своей, чтобы оголить органы. Затем, как будто вишенку с дерева, он выковырял сердце и вытащил его, чтобы все увидели.
Даже пожилая дама, по видимому была удивлена. По какой-то причине, ни она, ни ее пожилой спутник не ели.
- Fēicháng hǎo, - сказала она.
"Очень хорошо".
А когда Джей предложил ей сердце, старик кивнул. Это было правильно. Он позволял ей взять его. В ее культуре, было бы невежливо не принять такое, потому что сердце - это деликатный презент, и она была очень благодарна.
- Xièxiè, - поблагодарила она Джея на мандаринском и приняла сердце с поклоном.
A когда она его укусила, темно-коричневая кровь выбилась с переднего конца, через пульмонарную артерию, тут же она спрыснула как школьница. Цветные соки: голубые, коричневые, красные и черные стекали по ее подбородку, а ее муж одарил ее укоризненным взглядом, как будто она это сделала нарочно.
Она посмотрела вниз и уставилась на капли на ее блузке и юбке.
Niǎo Bùshì Niǎo обычно подавалось слегка прожаренным, так что соков было много, и они смешивались с соусом терияки, предавая смеси эту вязкую структуру, которую очень сложно отстирать. Ее одежда была уничтожена. Я бы хотел предложить ей денег, но понимал, что она их не примет.
Когда я почти закончил, мистер Чан подошел и спросил:
- Вам нравится?
- Очень нравится, - ответил я. - Благодарю.
Он улыбнулся и продолжил:
- Niǎo Bùshì Niǎo еще и на удачу, - он указал на мою птицу, затем на меня и Джея. - Понимаете?
Мои брови согнулись в недоумении.
- Вы каждый держите одно крыло, - объяснил мистер Чан, - потяните в стороны как косточку желаний, будет весьма забавно. Проигравший оплачивает счет, а победителя ждет удача.
- Конечно, - кивнул Джей и сказал: - Я такое миллион раз делал. Понеслась!
Я не был уверен, что понял правила, но в этот момент я во что угодно был готов вписаться.
Мы оба сильно потянули и, поначалу, я не был уверен, что что-либо произойдет. Затем прозвучал звук отрывающейся кожи и Джея забрызгало кровью. Он с удовольствием посмотрел на крылышко в своей руке. Я чувствовал весь вес тушки, которая свисала у меня в руке, я понял, что проигравшим был я, и это было нормально. Я мог позволить оплатить оба наших блюда, и что-то подсказывало мне, что они не очень дорогие.
Внезапно, меня пронзила идея, и пока я размахивал птицей в воздухе, как одной из этих вращающихся игрушек, с которыми играют дети на вечеринках, что-то пробудилось во мне, и это что-то потребовало, чтобы я признал это. Я не знал, что это было, но оно было животным, развратным и, возможно, людоедским - может быть, моя сущность?
- Я чувствую, что за моими глазами что-то есть, - пробормотал я Джею, шепотом. - Типа животное какое-то. Это, пиздец, как отвратительно, и оно пытается выбраться.
- Отпад! - Джей уже сменил чашу, наполненную смешанным метом, на чашу, наполненную кристальнo-чистым метом. Он потягивал из трубочки и не особо обращал внимания на то, что я говорю. Он посмотрел на меня поверх трубки и сказал:
- Ты делаешь то, что должен делать!
Ужин был окончен, но ночь еще только начиналась.
"Это не было результатом промысла Господа. Это было результатом человеческого проёба..."
"Противостояние", Стивен Кинг,
Капли крови расплескивались из обрубка птицы, пока я ее раскручивал в воздухе. Они не разлетались далеко, но пожилая пара совершенно очевидно была в ужасе. Абсолютно точно, здесь они не хотели находиться, и я все больше и больше наталкивался на мысль: Почему блядь они просто не съебут? А потом мне снова стало все равно.
Затем, стоило мне вновь подумать о них, я начал обдумывать способы, как бы их отослать от сюда. Hе потому, что я не хотел, чтобы они тут были, а потому, что они не хотели тут быть. Это было написано на их лицах.
Почему вы попросту уже не свалите? - тот вопрос разъедал мой мозг.
Я заказал еще "Фанты" и, пока я возвращался, чтобы обглодать останки своей птицы, на меня снизошла мысль, что я больше не в себе. Я был где-то в ином месте. Вероятно, я даже был кем-то другим. Но если и так, то кем?
С моего подбородка стекала свежая кровь, а на руках ее было даже больше - застывшей и свернувшейся, как смазка. В любой другой день я бы сам себя испугался, ну, или же я был бы весьма обеспокоен, но сейчас я не чувствовал, что мое тело чем-либо скованно. Я смотрел на него со стороны, и было жутко любопытно, что произойдет далее.