[9], а в трубе, залитой прохладной водой, было что-то около тридцати. Днем же, когда взошло солнце и столбик термометра достиг восьмидесяти или девяноста градусов[10], казалось, что он варится заживо. Он был благодарен за то, что сейчас сентябрь, а не июнь или июль, когда жара в Неваде достигала сто двадцати градусов. Если бы это случилось летом, он был бы уже мертв. Но опять же, в июле такого дождя не наблюдалось.
Влажность превратила сухой пустынный зной в тропический жар. Но это было не самое худшее. Хуже всего было то, что он не мог двигаться, чувствуя, будто его протискивают через грязный кишечник какого-то невероятно большого зверя. Он находился в ловушке, обреченный на смерть.
Тодд не был уверен, сломано ли у него что-нибудь, но все тело болело. Путешествие в водосточную трубу оставило после себя синяки и ушибы. Однако к боли он давно привык. Жизнь являлась болью, и пока он страдал, он, по крайней мере, мог быть уверен, что по-прежнему остается среди живых.
Тодд мог вспомнить немного дней, которые, не привели к какой-либо катастрофе. Начиная с того дня, когда оба его родителя погибли в пожаре, охватившем их дом, до того дня, когда его изнасиловали несколько старших мальчиков в приюте, и до дня, когда ему отменили стипендию из-за плохих оценок и выгнали из колледжа, до того дня, когда его жена ушла к более молодому человеку, предварительно опустошив его банковский счет, он не знал ничего, кроме страданий и разочарований, в которые были вкраплены лишь краткие моменты счастья.
Несомненно, каждое отдельное несчастье являлось исключительным случаем, но неудача в целом считалась для него правилом. Это то, что сделало его тем, кем он был. Злость на постоянное страдание в жизни - вот что привело его к первому убийству. Он просто не мог выносить, как кто-то ему улыбается. Наивное счастье тех, кто ни разу в жизни не страдал, казалось оскорблением для него, поэтому он решил принести боль в их жизнь.
Если он выберется из этой водосточной трубы, то точно знает, что сделает со своей следующей жертвой. Медленная пытка погребения заживо или запирания в бочке, которая постепенно наполняется водой. Он и представить себе не мог, что хуже он мог бы сделать с какой-либо из своих жертв, чем на несколько дней запереть ее в водосточной трубе. У жизни всегда существовал способ превзойти собственную способность человека к насилию и жестокости. Бог - главный садист.
Теперь Тодд застрял в водосточной трубе на три дня и две ночи. Когда он спал, ему снились кошмары, в которых ухмыляющиеся демоны тащили его в ад через длинный узкий туннель. Когда просыпался, они все еще находились с ним, тянули его, пытались затащить глубже в водосточную трубу. Он чувствовал, как их когти впиваются в его плоть, когда они тянут его. Иногда он даже слышал, как они смеялись над ним, насмехались над ним.
Что, застрял, жирдяй? Слишком часто ходил в "Фэтбургер", да? Впрочем, ты – везунчик. Там, внизу – значительно хуже. Я покажу тебе, как только ты похудеешь достаточно, чтобы я смог протолкнуть тебя. Это не займет много времени. Ты уже голодаешь. Скоро ты окажешься здесь с нами.
Тодду так хотелось закричать, что все его тело дрожало, но рот по-прежнему находился под водой. Вместо этого он яростно стукнул по трубе, содрав еще больше кожи о ржавый металл, но не сумев сдвинуться больше, чем на дюйм.
Проходил день за днем, и демоны становились все более отвратительными и настойчивыми. Теребя его и безумно бормоча в лицо разные вещи. Смеясь и неистовствуя, они царапали когтями его сморщенную плоть.
Голодный жирдяй? Еще недостаточно похудел? Думал, что твоя жизнь раньше была плохой, посмотрим, как ты запоешь, когда окажешься внизу с нами. По сравнению с тем, что сотворим мы, то, что ты сделал с теми женщинами, будет казаться похожим на эвтаназию. Потому что мы не дадим тебе умереть. Мы будем вечно мучить твою жирную задницу!
Тодд научился их отключать. Он мог почти полностью игнорировать их, пока они не касались его. Но их мерзкие когти всегда беспокоили его, тянули и дергали.
Почему меня еще никто не нашел? - думал Тодд.
Он, должно быть, находился в этой трубе больше недели. Наверняка кто-нибудь из строителей или других инспекторов заметил бы, что его ноги торчат из водосточной трубы.
Нет, если весь бассейн все еще находится под водой, - осознал Тодд с нарастающей безнадежностью. - Но они бы заметили, что вода не уходит, и послали бы кого-нибудь для расследования, не так ли? Однако сколько времени пройдет, прежде чем они сделают это? Они не стали бы отправлять сюда дайвера с аквалангом. Они бы просто подождали, пока вся вода не испарится, а затем решили проблему. Это может занять еще неделю или больше.
Тодд начал бороться. Он толкался и корчился из последних сил в новых приступах отчаяния. Каким-то образом ему удалось сдвинуться на несколько дюймов из трубы. Теперь его лицо полностью погрузилось в воду. Если он не выберется сейчас, то утонет. Его борьба стала еще более ожесточенной. Тодд открыл глаза и всмотрелся в мутную воду, и ему показалось, что он увидел демона с лицом, похожим на морду угря, и когтями, как у ящерицы, устремляющегося к нему, глядя на него умными антропоидными глазами и ухмыляясь, тянувшегося к нему, чтобы затащить обратно в трубу.
Куда это ты собираешься, жирдяй? Ты идешь сюда к нам.
Тодд рванулся изо всех сил, и внезапно высвободился из своей тюрьмы. Он сбросил достаточно веса для того, чтобы выскользнуть из трубы. Он отчаянно плыл к поверхности, когда скользкие когтистые пальцы впились в его зад, пытаясь вогнать когти в плоть и втянуть обратно. Его голова вырвалась на поверхность мутной воды, и Тодд впервые за восемь дней увидел небо.
Он запыхался и ослаб от обезвоживания и недоедания. Он закричал, но его голос был слабым и едва слышным. Он израсходовал последние силы, чтобы вырваться из трубы. Тодд плыл по поверхности, пытаясь собрать энергию, чтобы взобраться по краю водоема на вышерасположенную улицу. Именно тогда он почувствовал, как первые капли дождя упали ему на лицо. Затем небеса снова разверзлись.
- Блядь! Еще одна буря, - хрипло прошептал Тодд.
Усилием воли Тодд заставил себя подплыть к краю бассейна. Все, о чем он мог думать, это о том, сколько людей он заставит страдать из-за этой последней травмы, нанесенной ему жизнью, и сколькими способами он заставит их кричать. Едва он добрался до края резервуара, как почувствовал на себе руки. Он оглянулся и увидел демона с лицом угря, который пытался оттащить его назад.
Давай, жирдяй. Ты пойдешь сюда с нами. Больше не будет никаких одиноких домохозяек или беглых подростков. Теперь ты - жертва. Ты принадлежишь нам.
Тодд в панике начал взбираться по каменистой насыпи, когда новые демоны вырвались на поверхность воды и бросились за ним. Некоторые из них были похожи на людей с приделанными к ним по неизвестным причинам частями животных. Из спин некоторых вдоль позвоночника торчали ветвистые или носорожьи рога, у других виднелись шипы и зубы, вырастающие, как военное вооружение прямо из черепов странной формы. Некоторые были покрыты чешуей, а некоторые - мехом. У некоторых было множество рук, щупалец или плавников. У одних рты заполняли ряды акульих зубов, а другие были беззубые, за исключением двух саблевидных клыков. Все они направлялись прямо к нему, намереваясь затащить обратно в воду.
Ни один из демонов не беспокоил Тодда так сильно, как дождь, который теперь хлестал по земле и превращал ее в скользкую грязь, пока Тодд пытался вскарабкаться. Сверкнула молния и раздался раскат грома, подобный ядерному взрыву, после чего дождь усилился. Вода рекой хлынула через насыпь, и вскоре Тодд снова заскользил в бассейн.
- Нет нет! Нееееет! Помогииите!
Тодд соскользнул обратно в воду как раз в тот момент, когда там начал формироваться водоворот. Когда демоны накинулись на него, их количество, казалось, исчислялось десятками, их слюнявые лица и маслянистые тела прижались к нему, ядовитое дыхание обдало его лицо. Они были повсюду, когда засасывающая сила из водосточной трубы затянула его вниз, будто экскременты, сливаемые в унитаз. Тодд сделал последний вздох перед тем, как уйти под воду. Он все еще мог слышать смех демонов и их ликование, когда его несло обратно к водосточной трубе. Через несколько секунд он снова застрял. Он поднял голову в поисках воздушного кармана и снова нашел его кончиком носа.
У него появилось еще больше синяков, и возникло ощущение, будто сломаны ребра. На этот раз он погрузился в трубу глубже, а новый дождь означал, что воде потребуется больше времени для того, чтобы испариться, а значит, никто не сможет найти его в течение нескольких недель. К тому времени он будет трупом, если не сможет выбраться. Тодд снова начал бороться.
Почему я? - возопил Тодд, - Почему со мной всегда должна происходить подобная хрень? Когда наступит перерыв?
Жизнь Тодда напомнила ему греческую легенду о парне, которого приговорили к адским страданиям, а его наказание заключалось в том, чтобы каждый день катать валун вверх по холму только для того, чтобы наблюдать, как сила гравитации неизбежно сбрасывает его обратно в конце дня. Мужик смирился со своей ситуацией, признав, что она ничем не отличается от его повседневной жизни. Все, что мы делали, неизбежно обнулялось, но мы все равно трудились каждый день своей жизни. За каждым моментом триумфа или радости неизбежно следовали моменты поражения и отчаяния, но все же мы сражались и боролись за это эфемерное счастье. Таким образом, Тодд боролся за это счастье каждый день своего существования, и поэтому он каждый день наблюдал, как его усилия заканчивались неудачей. Тем не менее, он продолжал катить свой валун в гору. Тем не менее, он продолжал бороться за каждый вздох, пока голод или вода, наконец, не унесут его жизнь.