Я поднял топор, взмахнул им высоко над головой и обрушил его на ее запястье. Это был хороший, солидный удар, и он выполнил свою работу.
И все же я не чувствовал себя сумасшедшим.
Я отрубил ей другую руку.
Я чувствовал себя прекрасно.
Я решил попробовать полностью сойти с ума. Я опускал топор снова и снова, даже не заботясь о том, куда я ударил, держа рот открытым, чтобы, надеюсь, поймать немного брызг (сумасшедшие люди делали такие вещи), и рубил, пока мои руки не заболели так сильно, что я потерял хватку на топоре, и он упал на пол.
Никакой реакции.
Ни черта, черт возьми.
Я уставился на неузнаваемый беспорядок на своей кровати, надеясь, что, может быть, увижу в нем что-то ужасающее, что-то вроде теста на кляксу Роршаха. Но нет, я просто увидел останки женщины, которую расчленил топором.
Что за чертова трата времени.
Однако я не собирался сдаваться. Если бы в моей голове было хоть какое-то безумие, хоть какое-то, я бы его нашел. Сегодня я бы спал в своей собственной постели.
Некоторые размышления о том, чтобы спать с чрезвычайно изуродованным трупом: сначала кровь теплая и приятная, но когда она остывает, она липкая и очень противная. Поскольку куски разбросаны, изрубленное тело - это настоящая постельная свинья. Перевернувшись на выступающей кости, пока ты в полусне, ты очень быстро просыпаешься. А из мозгового вещества получается дерьмовая подушка.
Но чувствовал ли я себя так, словно сошел с ума, когда встал на следующее утро? Неееееет. У меня даже не было паршивого кошмара.
Самое тревожное было, когда я проснулся посреди ночи и ненадолго задумался о том, чтобы осуществить свое желание потрахаться, но решил этого не делать, потому что это казалось слишком неприятным. Это верно; я даже немного не мог справиться с некрофилией. Я был абсолютным позором.
Я был в здравом уме, я всегда буду в здравом уме, и мне просто придется с этим смириться.
Иногда жизнь - отстой.
Я знаю, о чем вы думаете, когда читаете это. Bы думаете: Но, сэр, вы явно сошли с ума! Вы только что зарубили топором какую-то цыпочку и спали в луже ее крови! Вы похожи на рассказчика в "Сердце-обличителе"[5], который произносит целую речь - "Правда! Я нервный - очень даже нервный, просто до ужаса, таким уж уродился; но как можно называть меня сумасшедшим?", когда совершенно очевидно, что он полный псих!
Поэтому позвольте мне прояснить некоторые вещи. Во-первых, есть огромная разница между моими собственными действиями и действиями парня, который потерял форму из-за старика сo стремным взглядом. Я испытываю сочувствие к людям с проблемами со зрением. У одного из моих дядей один глаз голубой, а другой - зеленый, и он очень чувствителен к этому, и когда я был ребенком, и мои двоюродные братья смеялись над ним, я ни разу не присоединился к их насмешкам. На самом деле, я подумал, что это некрасиво, и сказал им об этом.
Во-вторых, джентльмен в этой истории был вымышленным персонажем и не должен соответствовать тем же стандартам здравомыслия, что и реальный человек, такой как я.
В любом случае, когда я стоял в душе, смывая кровь Сэнди, я решил, что для достижения своей высокой цели мне нужно начать убивать. Не то, где я обезумел с автоматом, а скорее серия отдельных жертв, в стиле серийного убийцы.
Чтобы повысить свой потенциал безумия, я установил несколько правил. Во-первых, все убийства должны были быть совершены с помощью холодного оружия. Ни оружия, ни веревки, ни автомобильных шин, ни голых рук (я просто подумал о Сэнди как о тренировочном убийстве). Каждое убийство должно было произойти в одну и ту же ночь недели, предпочтительно в течение одного часа, хотя я бы ослабил это правило, если бы это стало слишком неудобным. И мне пришлось оставить какую-то визитную карточку. Может быть, я бы взял палец у каждой жертвы, но каждый раз это был бы другой палец, так что я бы взял большой палец правой руки Жертвы № 1, указательный палец правой руки Жертвы № 2 и так далее, пока у меня не было бы десяти жертв и десяти пальцев.
Нет, нет... Я бы начал с правого мизинца и двинулся влево (предполагая, что вы смотрели на это с точки зрения жертвы; в противном случае я бы двигался вправо). Может быть, если бы все пошло действительно хорошо, испуганные люди начали бы отрезать себе пальцы, которые были следующими в очереди, просто чтобы уберечься от моего сбора трофеев! Маловероятно, конечно, но, если бы мое царство террора было достаточно страшным, могло случиться все, что угодно.
Вот и все. Каждую пятницу в полночь я заявлял о новой жертве и отрезал палец. Если бы меня когда-нибудь поймали, я мог бы дать интервью, в котором сказал бы: Общество показало мне палец, поэтому я решил взять его обратно! Ну, это была бы не точная цитата, так как мне не нужно было бы забирать палец, который мне дали, но я, безусловно, мог бы найти способ связать получение пальца обществом с отрезанием пальцев моих потенциальных жертв. Я был изобретателен.
Может быть, я даже смогу съесть пальцы. Теперь это были бы действия сумасшедшего, в этом нет никаких сомнений. Я мог бы разжечь гриль, добавить немного каджунских специй и...
Зазвонил телефон.
Я выругался, быстро смыл шампунь с волос, мокрый и голый побежал на кухню и снял трубку после пятого звонка.
- Алло? – ответил я.
- Как прошло твое свидание? - спросила Трейси.
- Она так и не появилась, - печально сказал я.
- Я думалa, ты заедешь за ней домой.
- Э-э, нет, мы изменили план.
- Но я разговаривала с ней по телефону, и она услышала, как кто-то стучит в дверь, и сказала: О, это, должно быть, он.
- Ах.
- Это было неудачное свидание?
- Нет, нет, все было здорово.
В голосе Трейси зазвучали нотки: "Ты такой непослушный мальчик". "Она все еще там?"
- Так что, это было действительно хорошее свидание.
- Да.
- Могу я поговорить с ней?
- Она все еще в постели.
- Ты ее измотал, да?
- Нет, я задушил ее и зарубил топором.
Еще один неверный шаг.
Снова оплошность. Я замер. Это может быть плохо.
- Ты больной, - сказала Трейси со смехом.
- Нет, правда, - настаивал я. - Я разрубил ее на куски и спал с ее расчлененным трупом.
Я быстро повесил трубку и прикрыл рот рукой. Будь проклят мой распущенный язык! Я не слишком задумывался о возможных последствиях хладнокровного убийства человека, но теперь я знал, что должен бежать. Прятаться, как обычный преступник.
О, если бы только я не сказал: "Нет, я задушил ее и зарубил топором", как по-другому сложилась бы моя жизнь!
Телефон зазвонил снова, но я проигнорировал его. Я знал, что должен был сделать. Я должен поехать во Флориду. Штат, уже заполненный психами, может не заметить еще одного. (Ну, технически я был чокнутым позером, не настоящим чокнутым, но я все равно смешался бы с толпой.)
Я схватил из холодильника кое-какие закуски и сменную одежду, накрыл Сэнди простыней, выключил свет и поспешил из своей квартиры. Я поехал к ближайшему банкомату, но в своем нервном состоянии три раза подряд ввел неправильный код, поэтому машина съела мою карту. Я произнес много ругательств. Я вернулся в свою машину и уехал далеко-далеко.
Ну, не так уж далеко, так как у меня было всего полбака бензина. Я мог бы воспользоваться кредитной картой, но, если бы Трейси пошла прямо ко мне и увидела беспорядок, она, возможно, уже позвонила бы в полицию. Или она могла позвонить в полицию, прежде чем идти ко мне домой. Кто знает, как работает женский разум? В любом случае, я не мог рисковать, сообщая им о своем местонахождении с помощью кредитной карты.
Ух ты, - подумал я, - я действительно облажался.
Черт возьми, - подумал я, - конечно, было бы здорово быть настолько безумным, чтобы не понимать, насколько сильно я облажался.
Я оставил свою машину на стоянке круглосуточного супермаркета и пошел по тротуару, часто и громко вздыхая. У меня не было денег. Никакого транспорта. Никакой фальшивой бороды. И все еще никаких голосов в моей голове.
Что я собирался делать?
Многие бездомные были сумасшедшими, так что блуждание по улицам могло быть эффективным... но, честно говоря, это звучало действительно неприятно. Нет, я должен был убить кого-то и украсть их деньги. Что было отстойно, потому что, если вы убивали людей ради финансовой выгоды, в этом действительно не было никакого безумия. Я имею в виду, конечно, я всегда мог изуродовать тело до неузнаваемости, а затем забрать деньги, но в глубине души я всегда знал бы, что убийство было совершено по практическим соображениям.
И все же мужчине нужно есть.
Я собираюсь принять решение не обсуждать мою первую попытку убийства за наличные в мельчайших деталях, потому что она включала в себя то, что мне надрал задницу кто-то, кто, по идее, не должен был с такой легкостью надрать мне задницу.
Я также собираюсь пропустить свою вторую попытку, хотя в данном конкретном случае надирание задницы было гораздо более оправданным.
Третья попытка увенчалась ошеломляющим успехом. Пожилой джентльмен почти не сопротивлялся после того, как я выколол ему глаз палкой. Я попытался выколоть ему другой глаз, но вместо этого ветка попала ему в нос и застряла, что вызвало у него проблемы, когда он упал вперед и палка первой ударилась о землю.
У него было 181 доллар 76 центов, скомканных в маленьком кошельке для мелочи с надписью "Величайший в мире дедушка" на лицевой стороне. Он точно не мог быть величайшим в мире дедушкой с выколотым глазом и палкой в мозгу, не так ли? Хе-хе-хе.
Это был безумный смех?
Нет.
Я оттащил тело старика за мусорный контейнер, а затем пошел пешком, пока не нашел недорогой дерьмовый мотель. Я заплатил за неделю вперед, совершил налет на торговый автомат и решил просто поболтаться в номере мотеля, пока все это не закончится.