— Конечно, госпожа. — Агнес ушла.
Рагна повернулась к Кэт:
— Давай попробуем накормить его супом. Только теплым, а не горячим.
На огне бурлил котелок с бараньей похлебкой. Кэт налила немного супа в деревянную миску, в ноздри Рагне ударил запах розмарина. Она отломила несколько кусочков хлеба от буханки и бросила в суп, затем подсела к Уилфу с ложкой в руках. Взяла кусочек пропитавшегося супом хлеба, подула на него, остужая, и поднесла еду к губам мужа. Уилф проглотил хлеб с очевидным удовольствием и раскрыл рот, прося еще.
К тому времени, как Рагна закончила его кормить, Агнес вернулась, а вскоре появился и шериф Ден. Он поглядел на элдормена и печально покачал головой. Рагна пересказала слова Хильди, а затем поведала об указании Уилфа назначить нового командира.
— Выбор невелик — Уигельм или ты. Я за тебя.
— Я лучше Уигельма, — признал Ден без лишней скромности. — К тому же он все равно отказался бы.
Рагна удивилась:
— Почему?
— Ему нездоровится. Уже пару недель на люди не показывается. Вот почему его здесь нет, он остался под Эксетером.
— Что с ним такое?
— В заду шишки повскакивали, а поход все только усугубил. Он не скоро сможет сесть на лошадь.
— Откуда ты узнал?
— Да с танами поболтал.
— Что ж, тем проще, — подытожила Рагна. — Я, пожалуй, притворюсь, что хочу назначить Уигельма. Когда объявят, что он хворает, ты, будто с неохотой, согласишься его заменить.
Ден кивнул:
— Уинстен и его дружки будут против, но большинство танов меня поддержит. Разумеется, они меня не любят, ведь я заставляю их платить подати, но они хорошо знают, что я сведущ в войне.
— Проведем суд завтра утром, после завтрака, — предложила Рагна. — Надо напомнить всем, кто тут по-прежнему главный.
— Договорились, — ответил Ден.
Следующий день выдался на удивление теплым, даже с утра уже пригревало, но в соборе было прохладно, как всегда, когда Уинстен служил раннюю мессу. Он провел службу предельно торжественно. Ему нравилось делать то, что полагалось епископу, и он неизменно стремился обеспечивать видимость соблюдения приличий. Сегодня он молился за души тех, кто пал в схватках с викингами, и молил Господа исцелить страждущих, прежде всего элдормена Уилвульфа.
Правда, мысли его блуждали далеко. Нежданная недееспособность Уилвульфа нарушила хрупкое равновесие власти в Ширинге, и Уинстен отчаянно пытался узнать намерения Рагны. Быть может, ему представилась возможность существенно ослабить ее положение или даже полностью избавиться от нее. Он твердил себе, что должен быть готов ко всему, но для этого следовало выяснить, что на уме у чужестранки.
Прихожан собралось больше, чем обычно в будний день: в храм пришли близкие погибших воинов. Уинстен бросил короткий взгляд на паству и мгновенно выделил из толпы Агнес, невысокую и худощавую. В своем скромном платье служанки она ничем не выделялась, но ее глаза словно сигнализировали, что надо поговорить. Епископ приободрился, его надежды навредить Рагне изрядно возросли.
Минуло полгода с тех пор, как Рагна приговорила мужа Агнес к смерти, а сама Агнес согласилась быть шпионкой Уинстена в доме своей госпожи. За этот срок она ни разу не сообщила ничего полезного. Однако епископ старался встречаться с нею хотя бы раз в месяц, поскольку был уверен, что однажды она оправдает все ожидания. Он опасался, что желание мести в ее душе может угаснуть, а потому поддерживал с Агнес тесные отношения, обращался с нею скорее как с подругой, а не как со служанкой, беседовал заговорщицким тоном и не забывал благодарить за преданность. Незаметно он вкрался к ней в доверие и занял место ее покойного мужа, был ласков, но строг, и требовал беспрекословного подчинения. Чутье подсказывало ему, что это верный способ управлять этой женщиной.
Глядишь, сегодня он будет вознагражден за свое терпение.
Когда служба закончилась, Агнес задержалась, едва другие прихожане ушли, Уинстен поманил ее в алтарную часть, приобнял за костлявые плечи и увлек в уголок.
— Спасибо, что пришла, моя дорогая, — произнес он негромко и заботливо. — Я надеялся тебя увидеть.
— Я подумала, что ты, милорд, захочешь узнать, что замышляет Рагна.
— Конечно, конечно. — Уинстен всячески старался ей польстить, но так, чтобы она не вздумала себя переоценивать. — Ты моя любимая мышка, бесшумно проникаешь по ночам в мой дом, ложишься на мою подушку и шепчешь мне на ушко важные вести.
Агнес зарделась от удовольствия. А что она скажет, вдруг подумалось ему, если он сунет руку ей под юбку прямо тут, в соборе. Это была мимолетная слабость, от которой епископ отмахнулся: ею двигало желание обрести невозможное — важнейшее среди человеческих побуждений.
Она долго смотрела на него, и он ощутил необходимость разрушить собственные чары.
— Так что ты хотела мне рассказать?
Агнес взяла себя в руки:
— Рагна сегодня проведет суд, сразу после завтрака.
— Вот же неймется ей! — невольно восхитился Уинстен. — Узнаю твою госпожу. А причина какая?
— Будет назначать нового командира.
— Ага. — Об этом он как-то не подумал.
— Скажет, что хочет поставить во главе Уигельма.
— Он не может ездить верхом, потому сейчас и не с нами.
— Она это знает, но сделает вид, что удивлена.
— Хитро.
— Тогда кто-то скажет, что единственный выбор — шериф Ден.
— А, ее верный союзник! Боже милостивый, если она подомнет под себя суд, а Ден будет командовать войском, семью Уилфа попросту лишат власти!
— Так и я подумала.
— Спасибо, что предупредила.
— Что ты намерен делать, милорд?
— Пока не знаю. — Уинстен мысленно скривился: с этой женщиной он откровенничать ни за что бы не стал. — Но что-нибудь да придумаю благодаря тебе.
— Я рада.
— Скверные времена настали. Теперь ты должна рассказывать мне все, что она делает. Это очень важно.
— Можешь рассчитывать на меня, милорд.
— Возвращайся домой и продолжай слушать.
— Уже иду.
— Спасибо, моя мышка. — Он поцеловал ее в губы и выпроводил из собора.
На суд собрались немногие, поскольку уведомление сделали почти перед самым собранием. Но танов, которые вернулись в Ширинг вместе с войском, созвать удалось. Рагна восседала в кресле перед большой залой. Так раньше поступал Уилвульф, и она преднамеренно подражала мужу.
Однако она встала, чтобы заговорить. Высокий рост был ее преимуществом. Сама Рагна считала, что вожаки должны быть в первую очередь умными, а не высокими, но она заметила, что мужчины охотнее подчиняются собратьям высокого роста, и, будучи женщиной, постаралась использовать любое оружие в пределах возможностей.
На ней было коричнево-черное платье — темные цвета подчеркивали то обстоятельство, что она находится при исполнении обязанностей, а свободный покрой прятал очертания фигуры. Все ее украшения были крупными — и подвеска, и браслеты, и брошь с кольцами. Ничего сугубо женственного, ничего изысканного. Она оделась, чтобы править.
Утро было ее любимым временем для встреч. Мужчины по утрам более рассудительны и менее шумливы, после одной-то кружки слабого эля на завтрак. А вот после полуденной трапезы справиться с ними было бы гораздо труднее.
— Элдормен тяжело ранен, но есть все основания надеяться, что он поправится, — начала Рагна. — Он сражался с викингами, поскользнулся в прибрежной грязи, и конь ударил его копытом по голове.
Большинство, конечно, уже знало все подробности, но она сознательно все проговаривала, показывая, что вполне понимает случайности битвы.
— Всем вам известно, что такое порой случается. — Ей было приятно видеть одобрительные кивки. — Викинг, с которым бился элдормен, погиб, и его душа ныне терзается в адском пламени.
Эти слова таны тоже одобрили.
— Чтобы поправиться, элдормен нуждается в тишине и покое, он должен оставаться в постели, пока трещина в его черепе не зарастет. Вот почему дверь моего дома постоянно закрыта. Когда элдормен захочет кого-либо увидеть, он скажет мне, и я призову этого человека. Но никто не будет допущен без приглашения.
Рагна понимала, что владетелей такой оборот дел вовсе не порадует, и готовилась к возможному сопротивлению.
Зачин положил, разумеется, Уинстен:
— Ты не можешь прогонять братьев элдормена.
— Я никого не прогоняю. Я лишь следую указаниям своего мужа и пекусь о его благе. Если он захочет кого-то повидать, я не буду вмешиваться.
Гарульф, двадцатилетний сын Уилфа от Инге, сказал:
— Это неправильно. С тебя станется отдать нам приказ и притвориться, будто ты говоришь от имени отца.
Именно этого возражения Рагна ожидала. Она была уверена, что кто-то непременно заговорит об этом. Хорошо, что подставился, сам того не ведая, молодой воин, а не умудренный годами мужчина, — от возражений молодых отмахнуться проще.
Гарульф между тем продолжал:
— А вдруг отец умрет, пока ты держишь его взаперти? Как нам узнать правду?
— По запаху. — Рагна фыркнула: — Не мели ерунды.
Гита тоже не усидела:
— Почему ты не позволила отцу Годмеру вскрыть череп моего пасынка?
— Потому что в его черепе уже есть одна дыра. Тебе не нужны две дырки в заднице, а Уилфу ни к чему две дырки в голове.
Мужчины рассмеялись, Гита нахмурилась, но промолчала.
— Уилф рассказал мне о наших военных достижениях. — Вообще-то рассказал Бада, но это уточнять не обязательно. — Мы пока не добились успеха. Элдормен желает заново созвать войско, перевооружить его и покончить с викингами, но сам он не в состоянии повести вас на врагов. Потому мы собрались сегодня здесь, чтобы назначить нового командира. Уилф имен не называл, но я полагаю, что выбор очевиден — это брат элдормена Уигельм.
Немедленно подал голос Бада:
— Он не сможет, ему сейчас не сидится в седле.
Рагна притворилась удивленной:
— Что с ним такое?
— У него болит задница, — пояснил Гарульф.