Мужчины захохотали.
— Это называется почечуй, противная болячка.
— Значит, он и вправду не может сесть на лошадь?
— Нет.
— Что ж, — проговорила Рагна, словно размышляя вслух, — тогда следующим выбором мне видится шериф Ден.
Как и было условлено, Ден сделал вид, что сопротивляется:
— Миледи, человек знатный, сдается мне, подойдет лучше…
— А таны готовы предложить кого-то из своих рядов? — с сомнением в голосе спросила Рагна.
Уинстен встал со скамьи, на которой сидел, и шагнул вперед, привлекая всеобщее внимание:
— Сколько можно болтать попусту? — Он всплеснул руками и обвел собравшихся взглядом.
Сердце Рагны упало. Епископ что-то замыслил, а она этого не предусмотрела.
— Командиром должен быть сын Уилфа! — отчеканил Уинстен.
— Осберту всего два года!
— Я имею в виду его старшего сына. — Епископ широко улыбнулся: — То бишь Гарульфа.
— Но Гарульф всего лишь… — Рагна оборвала себя, осознав, что по-прежнему видит в Гарульфе подростка, хотя на самом деле ему уже двадцать, у него мускулистое мужское тело и густая борода. Он достаточно взрослый, чтобы возглавить войско. Другой вопрос, хватит ли ему ума.
— Все знают, что Гарульф храбр! — заявил Уинстен, и таны утвердительно загудели. Гарульф и вправду пользовался уважением воинов. Но захотят ли они, чтобы он командовал в бою?
— Но все ли согласны, что Гарульфу достанет ума?
Наверное, ей не стоило этого говорить. Наверное, этот вопрос должен был задать кто-то из танов, кто-то из воинов. Мужчины, тем более повоевавшие, всегда склонны презирать женское мнение о битвах. Своим замечанием она лишь помогла Гарульфу.
Бада прокашлялся:
— Гарульф, без сомнения, молод, однако в нем силен воинский дух.
Мужчины закивали.
Рагна предприняла последнюю попытку:
— У шерифа больше опыта.
— Верно! — согласился Уинстен. — По сбору податей!
Общий хохот показал Рагне, что она проиграла.
Эдгар не привык к неудачам. Когда затея провалилась, это потрясло его до глубины души.
Он хотел построить мост через реку вместо переправы Дренга, но это оказалось невозможным.
Вдвоем с Олдредом они сидели на скамье возле таверны, вслушиваясь в плеск воды, и Эдгар уныло разглядывал дело своих рук. Ему с огромным трудом удалось опустить на дно заготовку для одной сваи — простой ящик, заполненный камнями для тяжести и призванный послужить основанием опоры. Дальше он вытесал бревно из сердцевины дуба, достаточно толстое и способное выдержать вес людей и телег, пересекающих мост. Но, сколько ни бился, так и не сумел воткнуть это бревно в гнездо.
На бесплодные попытки ушел весь день, проведенный под палящим солнцем. Причем Эдгар мучился не один, ему помогала почти вся деревня. Один из новых жителей Дренгс-Ферри, Регенбальд-канатчик, изготовил — за немалую сумму — длинные веревки, и люди на обоих берегах тянули эти веревки, удерживая бревно на месте, а сам Эдгар с несколькими помощниками забрался на плот и долго пытался развернуть будущую опору в нужную сторону. Все было тщетно: течение сносило плот, веревки то натягивались сильнее, то ослабевали, а бревно никак не желало погружаться.
Сначала походило на какую-то диковинную игру, все смеялись и подшучивали друг над другом. Заодно с остальными веселились и те, кто от избытка усердия попадал в воду.
Умом Эдгар понимал, что загнать столб под воду и одновременно вставить его в гнездо на дне вполне возможно, однако ничего не получалось, люди понемногу разочаровывались и начинали злиться. Под вечер Эдгар сдался.
На закате монахи вернулись в монастырь, жители деревни разошлись по домам, а Эдгар остался на берегу осмысливать свое поражение.
Приор Олдред уговаривал его не спешить с выводами:
— Мы справимся, поверь. Нам нужно больше людей, больше веревок, больше лодок.
Эдгар промолчал. Спорить совершенно не хотелось.
— Твой плот сдвигался в сторону всякий раз, когда ты опускал столб в воду. Потому-то ничего и не вышло.
— Угу.
— А если перегородить реку вереницей лодок, от берега до берега, и связать их между собой, чтобы они не смещались так сильно?
— И где нам взять столько лодок? — угрюмо спросил Эдгар.
В предложении Олдреда, честно говоря, не было ничего невыполнимого. Связать лодки веревками или даже соединить прибитыми досками. Они, конечно, тоже будут двигаться, но более предсказуемо, в отличие от одиночного плота.
Олдред не унимался.
— Или даже разместить лодки в два ряда, с обеих сторон опоры…
Эдгар настолько утомился от напрасных трудов и настолько огорчился из-за своего провала, что обдумывать способы все исправить отказывался напрочь, однако неожиданно понял, что эти слова Олдреда его заинтересовали. Да, ряды лодок и вправду обеспечат куда более надежное расположение бревна, вот только в этом предложении все же было что-то неправильное. Он вообразил вереницу лодок в два ряда, от берега к берегу. Что мы имеем? Прочная опора под ногами, можно спокойно стоять и даже переходить с лодки на лодку…
Эдгар встрепенулся:
— Думаю, мы все-таки сможем поставить мост — на лодках.
Олдред нахмурился:
— Это как?
— Настил ляжет на лодки, а не на сваи в русле реки. — Эдгар пожал плечами: — Мне так кажется.
Олдред щелкнул пальцами:
— Ха! Я же видел что-то такое, когда проезжал через Нижние земли! Мост на веренице лодок. В тамошних краях такие мосты называют плавучими.
Эдгар пристально посмотрел на приора:
— Ты видел подобные мосты?
— Вот именно!
— Надо же! Я-то просто ляпнул, что в голову пришло. — Мысль захватила Эдгара целиком. — Лодки надо будет как-то крепить у берегов…
Олдред вдруг приуныл:
— Нам запретят перегораживать реку. По ней ведь плавают туда и сюда, редко, но плавают. Элдормен будет возражать, и король его поддержит.
— Можно сделать пустой проем между лодками, прямо под настилом, достаточно широкий, чтобы в него прошла обычная речная лодка.
— Ты уверен, что справишься?
Эдгар задумался. Сегодняшний опыт изрядно подорвал его уверенность в себе. Тем не менее он верил, что плавучий мост построить можно.
— Не знаю, — признался он и сам подивился собственной осторожности. — Но давай попробуем.
Лето закончилось, урожай был собран, и в самом начале осени епископ Уинстен выехал вместе с Гарульфом на соединение с войском соседней области Девон.
Священникам не полагалось проливать кровь. Это правило часто нарушалось, но Уинстен обычно использовал его как предлог оставаться дома: трусом он не был, просто не желал обрекать себя на тяготы и опасности полевой жизни.
Теперь же епископ присоединился к войску, чтобы проследить за Гарульфом. Превосходивший большинство местных мужчин ростом и телосложением, он как следует вооружился: помимо копья, как у всех, взял меч со стальным лезвием, шлем и кольчужную рубашку без рукавов.
С его подачи таны выбрали Гарульфа новым командиром, и Уинстен подтолкнул их к этому решению потому, что не видел иного способа сохранить власть над войском в руках семьи. Если Гарульф погибнет в бою, все пойдет прахом, так что за сыном Уилфа следовало проследить, особенно сейчас, пока Уилф болеет. Сыновья Рагны вырастут еще не скоро, и Гарульф вполне может унаследовать состояние и положение отца. Словом, этот юнец был ключом к сохранению власти семьи — не только над войском, но и над Ширингом со всеми окрестностями.
Дорога бежала по лесистым холмам. За день до назначенной встречи вышли из лесов на простор, очутились в продолговатой долине. В отдалении виднелась бурливая мелкая речушка, пестревшая порогами, ниже порогов она разливалась и превращалась в широкий и глубокий поток.
Шесть ладей викингов выстроились рядком на берегу поблизости от порогов. До них было приблизительно две мили, если мерить от того места, где располагался сейчас Уинстен, окруженный воинами Ширинга. С тех пор как Гарульфа выбрали командиром, это была первая встреча с врагом.
Под ложечкой засосало от предвкушения битвы, и Уинстен поморщился. Только глупец будет уверять, что не испытывает страха перед боем.
Викинги разбили лагерь прямо на берегу, поставили множество навесов на шестах. Над бесчисленными кострами плыли клубы дыма.
Навскидку северян было около сотни. Воинство Гарульфа насчитывало триста человек — пять десятков конных, все благородные, и двести пятьдесят пеших.
— Нас намного больше! — воскликнул довольный Гарульф, явно уже мечтавший о легкой победе.
Уинстен предпочел не торопиться.
— А вдруг это лишь те, кого мы видим? — рассудительно сказал он.
— Это как? Что значит — кого мы видим?
— Каждая ладья вмещает пятьдесят человек, может и больше принять, если потесниться. Значит, в Англию приплыли не меньше трех сотен викингов. Мы видим сотню, а где остальные?
— Да какая нам разница? Если их здесь нет, в битву они не встрянут!
— Я бы посоветовал подождать до встречи с войском Девона. Вместе мы станем куда сильнее. До завтра викинги никуда не денутся.
— Неужели? — Голос Гарульфа сочился презрением. — Мы и без того превосходим викингов числом, трое к одному, а ты хочешь, чтобы стало шесть к одному?
Стоявшие рядом воины расхохотались.
Ободренный их поддержкой, Гарульф продолжал:
— Дядя, хватит робеть! Нельзя упускать такую возможность!
Наверное, он прав, сказал себе Уинстен. Да и остальные, похоже, рвутся в схватку. Враг вроде бы слаб, запах крови будоражит дух… Нет смысла взывать к осмотрительности, кроме того, чрезмерно осмотрительные сражений не выигрывают.
Все же Уинстен попытался еще раз призвать к благоразумию:
— Давай подойдем поближе и проверим, прежде чем нападать.
— Ладно. — Гарульф огляделся: — Возвращаемся в лес, оставляем там лошадей. Потом пройдем вон за тем холмом, чтобы нас не заметили, и подберемся вплотную. — Он ткнул пальцем вперед: — Вон с того обрыва викинги будут как на ладони.