В деревне, как обычно, пахло свежесваренным элем. Рагна проехала мимо дома, возле двери которого красовалась каменная плита с изображением серебристой рыбины, судя по всему, это была местная рыбная лавка. С северной стороны маленькой церкви виднелась новая каменная пристройка.
К тому времени, как они с Уилвульфом добрались до монастыря, Олдред и братия успели выйти наружу, чтобы поприветствовать гостей. Уилфу и остальным мужчинам из отряда предстояло ночевать тут, а Рагна с Агнес думали переправиться на Остров прокаженных и расположиться в женском монастыре, где их наверняка радушно — если не сказать больше — примет настоятельница Агата.
Почему-то вспомнилась первая встреча с Олдредом — та давняя, еще в Шербуре. Настоятель сохранил привлекательность, но его лоб прочертили тревожные морщины, которых не было пять лет назад. По подсчетам Рагны, ему еще не исполнилось и сорока, но выглядел он старше.
Она поздоровалась и спросила:
— А где все, кого я просила созвать?
— Ждут в церкви, как ты и наказывала, госпожа.
Она повернулась к Уилфу:
— Ты не против позаботиться о лошадях?
— Звучит неплохо, — покладисто ответил муж.
Рагна с Олдредом направились в церковь.
— Вижу, вы построили что-то новенькое.
— Благодаря тому камню, который ты, госпожа, щедро выделила нам без платы, и благодаря строителю, который берет уроки чтения и письма вместо денег.
— Ты об Эдгаре?
— О нем, конечно. В новом приделе хранятся мощи святого Адольфа.
Они вошли в церковь. В нефе поставили столик, на котором разместили пергамент, флакон с чернилами, несколько перьев и перочинный нож для их заточки. На скамьях позади столика сидели в ожидании епископ Норвудский Модульф и шериф Ден.
Рагна была уверена, что Олдред ее поддержит, а суровый шериф Ден, посвященный в ее замыслы, дал согласие заблаговременно. Но вот Модульф, остролицый и проницательный, внушал опасения: он поможет, только если сочтет, что затея имеет смысл, никак иначе.
Рагна подсела к гостям:
— Спасибо, милорд епископ, и тебе, шериф, что откликнулись на мое приглашение.
— К твоим услугам, миледи, — отозвался Ден.
Модульф осторожничал:
— Очень хочется узнать причину этого загадочного приглашения.
Рагна сразу приступила к делу:
— Как вы знаете, элдормен Уилвульф телесно вполне здоров, но вечером за ужином у вас наверняка появится повод усомниться в здравости его рассудка. Не буду лукавить — он уже не тот человек, каким был раньше, и все признаки указывают на то, что он никогда не станет собою прежним.
Ден коротко кивнул:
— Ну да, я так и думал…
— Что значат эти слова насчет здравости рассудка? — уточнил Модульф.
— Память его подводит, он путается в числах и делает нелепые ошибки, тем более досадные, что все происходит на людях. Так, он назвал тана Деормана из Норвуда Эммой и предложил ему тысячу фунтов за коня. Разумеется, если я рядом — а это бывает почти всегда, — я всячески стараюсь показать, что он шутит…
— Скверные новости, — задумчиво произнес епископ.
— Сами понимаете, в таком состоянии он вряд ли способен вести войско на викингов.
Олдред помялся:
— Госпожа, я слышал, как ты велела ему отправляться на конюшню, а он просто повиновался, как ребенок.
Рагна кивнула:
— Вот-вот. Прежний Уилф ни за что не потерпел бы приказов от жены. Но он стал другим, утратил былой задор.
— Это и вправду беда, — сказал Ден.
Рагна продолжала:
— До сих пор люди принимали мои объяснения, но это не может тянуться бесконечно. Самые дотошные, вроде Дена с Олдредом, уже заметили неладное, а вскоре и простолюдины станут обсуждать открыто.
Ден покачал головой:
— Когда элдормен слабеет, вверх начинают лезть честолюбивые и безнравственные таны.
— Как по-твоему, шериф, что может случиться? — спросил Олдред.
Ден не спешил с ответом, и вместо него ответила Рагна:
— Боюсь, его захотят убить.
Ден утвердительно кивнул — он думал ровно о том же самом, но не решался сказать вслух.
Воцарилось молчание.
Наконец Модульф прокашлялся:
— Какой помощи от нас с Олдредом ты ждешь, миледи?
Рагна подавила удовлетворенный вздох. Она добилась своего, убедила епископа в насущности угрозы. Теперь нужно подсказать ему решение.
— Мне кажется, я знаю способ защитить элдормена. Он сам заговорил о том, чтобы составить завещание. На англосаксонском, конечно, чтобы Уилф мог прочитать.
— Как и я, — вставил Ден. Среди знати и королевских назначенцев многие умели читать на англосаксонском, но латыни не знали.
— И что будет сказано в этом завещании? — справился Модульф.
— Уилф назовет нашего сына Осберта наследником своего состояния и полномочий, а мне будет поручено управлять делами от имени Осберта, пока мальчик не достигнет совершеннолетия. Уилф готов огласить свою волю сегодня — здесь, в церкви. Я прошу вас троих, как людей высокого положения, засвидетельствовать его намерение и поставить свои имена под завещанием.
— Миледи, я не искушен в таких делах, — признался Модульф. — Объясни, как завещание убережет Уилвульфа от гибели.
— Если кто-то и вправду злоумышляет против моего мужа, то исключительно ради того, чтобы самому стать элдорменом. Завещание ему помешает, ведь преемником и наследником становится Осберт.
Ден, представитель короля в Ширинге, не преминул заметить:
— Завещание не будет иметь силы, если его не утвердит король.
— Верно, — согласилась Рагна. — Потому, когда вы поставите свои имена на пергаменте, я обращусь к королю Этельреду и буду молить его об одобрении.
— Но что скажет король? — проговорил Модульф, косясь на шерифа.
— Наследование никоим образом не происходит по умолчанию, — разъяснил Ден. — Элдорменов назначает и утверждает король.
— Я не знаю, что скажет король, — Рагна не собиралась юлить. — Я знаю лишь, о чем стану его просить.
— А кому-нибудь ведомо, где король сейчас? — поинтересовался Олдред.
Как выяснилось, Ден это знал:
— Вообще-то движется на юг. Будет в Шерборне через три недели.
— Я обращусь к нему там, — заявила Рагна.
Эдгар знал, что Рагна прибыла в Дренгс-Ферри, но сомневался в том, стоит ли ему попадаться ей на глаза. Она ведь приехала не одна, а с Уилвульфом, и направилась в монастырь, где должна была состояться какая-то важная встреча — с людьми, чьи имена монахи никому не раскрывали. Поэтому он удивился и обрадовался, когда она вошла в его дом.
Словно солнышко вышло из-за туч… Ему вдруг стало трудно дышать, как если бы он бежал в гору. Она улыбнулась, и Эдгар почувствовал себя счастливейшим человеком на всем белом свете.
Рагна огляделась, и внезапно он посмотрел на обстановку дома ее глазами: неброская стойка с инструментами у стены, бочонок с вином и хранилище для сыра, из котелка над очагом приятно тянет травами… Бриндл дружелюбно завилял хвостом.
Она указала на шкатулку на столе:
— Как красиво! — Эдгар сделал шкатулку собственноручно и вырезал на ней узор из переплетающихся змей, которые обозначали мудрость. — Что ты хранишь в таком прелестном ящичке?
— Кое-что драгоценное. Твой подарок.
Он приподнял крышку шкатулки. Внутри лежала книжица под названием «Энигмата», сборник стихотворных загадок[47]. Рагна сама обожала эту книжку и подарила ее Эдгару, когда тот научился читать.
— Я и не знала, что ты сделал для нее отдельную шкатулку. Как мило с твоей стороны.
— Наверное, я единственный строитель в Англии, у которого есть книга.
Она снова улыбнулась:
— Господь в Своем промышлении сотворил тебя особенным, Эдгар.
Он понял, что краснеет.
— Мне так жаль, что твой мост сгорел! Я уверена, что здесь не обошлось без Уинстена.
— Да, я тоже так думаю.
— Ты сумеешь все восстановить?
— Сумею, но какой в этом прок? Чтобы снова спалили? Однажды Уинстену это сошло с рук, так что он захочет повторить.
— Быть может, ты и прав…
Эдгару надоело говорить о мосте.
— А как твои дела, госпожа? — спросил он, меняя тему.
Казалось, Рагна собиралась дать обычный уклончивый ответ, но, похоже, передумала:
— Сказать по правде, я совершенно несчастлива.
Эдгар опешил от подобной откровенности:
— Э… Жаль это слышать. Что стряслось?
— Уилвульф не любит меня. Знаешь, мне кажется, что он никогда меня не любил — ну, так, как я понимаю любовь.
— Вы же вроде были без ума друг от друга…
— О, какое-то время он и вправду не мог мною насытиться, но это все в прошлом. Теперь я для него вошла в число приятелей мужского пола. Он не возлегал со мной уже целый год.
Эдгару стало чертовски приятно, когда он такое услышал, но это была недостойная мысль, и оставалось надеяться, что на его лице ничего не отразилось.
Рагна как будто не заметила его смятения:
— Он предпочитает проводить ночи с рабыней. — В ее голосе сквозило презрение: — Ей всего четырнадцать.
Эдгару очень хотелось выказать сочувствие, но подобрать нужные слова оказалось непросто.
— Это… постыдно, — выговорил он наконец.
Рагна позволила себе проявить свои истинные чувства:
— Это вовсе не то, в чем мы клялись в церкви! Я бы никогда не согласилась на такой брак!
Желая узнать о ней как можно больше, он мысленно умолял ее продолжать.
— Как ты сейчас относишься к Уилвульфу?
— Я долго пыталась его любить, надеялась вернуть, мечтала, что рано или поздно он устанет от других и придет ко мне. Но теперь случилось кое-что еще. Тот удар по голове, в прошлом году, повредил его разум. Человека, за которого я вышла замуж, больше нет. В половине случаев, по-моему, он даже не помнит, что женат на мне. — Ее глаза наполнились слезами. — Он видит во мне мать, а не жену.
Эдгар осторожно потянулся к ней. Она не отпрянула. Он взял обе ее руки в свои ладони, и она слегка сжала его пальцы. Глядя на ее лицо, он испытывал истинное удовольствие. Слезы текли по ее щекам, будто капли дождя по лепесткам роз, а губы кривились от душевной боли, но для него Рагна в этот миг была прекрасна как никогда.