ется, кто будет править ими после Уилфа. Рагна внушила им подозрения насчет Уигельма. Пожалуй, это все, что она могла сделать.
— Уилфа убила рабыня. — Уигельм обошел Рагну и удалился с сундуком.
Гарульф и Стигги выпустили Рагну.
Она покосилась на Агнес, Кэт и детей — и внезапно осознала, что в ее доме никого не осталось, что ее сокровищница, где лежало, среди прочего, завещание Уилфа, осталась без охраны. Чуть ли не бегом устремилась к себе, разве что успела махнуть рукой Кэт и Агнес.
Стремительно пересекла территорию, вбежала в свой дом, бросилась в тот угол, где обычно стоял сундучок. Одеяло, которым его укрывали, валялось на полу, сам сундучок исчез.
Она потеряла все.
32
Июль 1002 г.
Рагна прибыла к дому шерифа Дена за час до рассвета. Мужчины и несколько женщин уже собирались для участия в поисках, слонялись по двору в темноте и возбужденно переговаривались. Лошади, улавливая общее настроение, нетерпеливо перебирали копытами и громко фыркали. Ден закончил седлать своего черного жеребца и пригласил Рагну в свой дом, чтобы побеседовать наедине.
Смятение чувств улеглось, горевать Рагна намеревалась когда-нибудь потом, а теперь она твердо знала, что ей нужно делать. Да, на нее напали совершенно безжалостные люди, но она не уступила и готовилась дать отпор.
А Ден был ее главным союзником — если правильно его настроить.
Она сказала с порога:
— Рабыня Карвен точно знает, что случилось в доме Уилфа этой ночью.
— То есть ты не считаешь, что все очевидно, — отметил он без следа удивления в голосе.
«Что ж, — подумала Рагна, — он не вынес суждения заранее. Это хорошо».
— Напротив, я думаю, что очевидное объяснение — самое неправильное.
— Объяснишь, что побуждает тебя так считать?
— Во-первых, Карвен не выглядела несчастной. Она была сыта, ее никто не бил, а спала она с самым красивым мужчиной в городе. От чего ей бежать?
— Возможно, она просто скучала по дому.
— Верно, хотя прежде она этого не показывала. Во-вторых, если бы она хотела сбежать, то ушла бы когда угодно, ведь ее никто не сторожил. Следовательно, могла уйти, не убивая ни Уилфа, ни кого-либо еще. Уилф спал крепко, особенно когда напивался. Карвен вполне могла удрать без шума.
— А если бы охранники не спали?
— Она бы просто сказала, что идет в дом Гиты, где спала, когда Уилф ее… гм… не пользовал. Тогда ее отсутствие не заметили бы целый день, если не больше.
— Ладно. Это все?
— В-третьих, и это важнее всего, я не верю, что маленькая девочка могла убить Уилфа или Берна, не говоря уже о том, чтобы зарезать обоих. Ты видел их раны. Они нанесены сильной рукой человека, привыкшего убивать, человека, достаточно сильного, чтобы одолеть двух крепких мужчин, не чуждых насилия. Карвен же всего четырнадцать.
— Это удивительно, согласен. Но кто убийца, если не она?
У Рагны имелись сильные подозрения, но она не стала торопиться с обвинениями:
— Думаю, это кто-то, кого Берн знал.
— Почему ты так решила?
— Потому что Берн впустил убийцу в дом. Будь это кто-то чужой, Берн держался бы настороже. Он остановил бы гостя у двери, расспросил, не впустил бы внутрь, дрался бы с ним вне дома, и тогда охранники бы проснулись. А тело Берна нашли бы снаружи.
— Убийца мог затащить его внутрь.
— Шум наверняка разбудил бы Уилфа, который вскочил бы с постели и напал на злоумышленника. Этого не произошло, поскольку Уилф умер в своей кровати.
— Выходит, появляется кто-то, знакомый Берну, и его впускают в дом. Едва очутившись внутри, на ничего не подозревающего Берна накидываются, заставая врасплох, и быстро убивают. Далее злоумышленник расправляется с Уилфом и уговаривает рабыню сбежать, чтобы ее обвинили.
— Полагаю, приблизительно так все и произошло.
— А какова причина убийства?
— Тут все можно объяснить двумя событиями, которые случились сразу после того, как нашли тела. В доме царила суматоха, все не знали, куда смотреть и бежать, а Уигельм преспокойно вынес сокровищницу Уилфа.
— Вот как?
— Да. А следом кто-то украл мою.
— Это меняет все.
— Это означает, что Уигельм притязает на власть.
— Согласен, но нет доказательств, что именно он убийца. А вдруг он просто увидел возможность и решил ею воспользоваться? Вдруг он пожинает плоды того, к чему сам непричастен?
— Может быть, но я в этом сомневаюсь. Уигельм недостаточно сообразителен. Как мне кажется, все было тщательно продумано.
— Я склонен согласиться с тобой, госпожа. Тут попахивает Уинстеном.
— Точно. — Рагна была довольна и испытывала немалое облегчение. Ден, конечно, зануда со своими подробными расспросами, но главное, что в итоге он принял ее точку зрения. Надо двигаться дальше. — Если я хочу расстроить этот заговор, потребуется привести Карвен на окружной суд.
— Ей могут не поверить. Слово раба…
— Кое-кто поверит, особенно когда я объясню, что заставило Уинстена так поступить.
Ден не стал ничего уточнять:
— Между тем ты осталась без всего, верно? Твою казну украли. Без денег бороться за власть невозможно.
— Деньги — это наживное. Эдгар добудет их от продажи камня с моей каменоломни. А через несколько недель придут подати с деревни Сен-Мартен.
— Смею предположить, что завещание Уилфа было в том же самом сундуке?
— Да, но у тебя же есть копия.
— Завещание не имеет силы без одобрения короля.
— Все равно я зачитаю его на суде. Намерения Уилфа подтвердят, что у Уинстена были причины избавиться от брата. Таны наверняка проникнутся, они все хотят, чтобы их предсмертные желания уважали.
— Верно сказано.
Рагна вернулась к насущному:
— Но все это не будет иметь значения, если ты не поймаешь Карвен.
— Я сделаю, что смогу.
— Прошу, не возглавляй погоню сам. Пошли Уигберта.
Ден явно удивился:
— Да, он человек надежный, но…
— Он злобный, как голодный кот, это главное. А ты нужен мне здесь. Эти люди способны на многое, но не посмеют покуситься на меня, зная, что ты в городе. Им известно, что ты тогда придешь за ними, а за тобой придет король.
— Возможно, ты права. Уигберт вполне может повести погоню, он участвовал в таких облавах много раз.
— Как думаешь, куда могла пойти Карвен?
— Полагаю, она подалась на запад, чтобы вернуться домой, в Уэльс. Если допустить, что со двора она ушла около полуночи, то сейчас уже успела пройти не менее десяти миль в сторону Гластонбери.
— Может, она скрывается где-то возле Тренча?
— Не исключено. — Ден бросил взгляд в открытую дверь: — Светает. Пора отправляться.
— Надеюсь, ее найдут живой.
Уинстен был доволен тем, как все прошло. Пусть без накладок не получилось, но в целом вышло достаточно хорошо. Он не ожидал встретить в доме брата Берна Великана, настороженного и трезвого, однако ловко того одурачил, да и Уигельм не подкачал, а дальше все происходило ровно так, как епископ и предполагал.
История о том, что Карвен убила обоих мужчин — Берна и Уилвульфа, — выглядела куда менее правдоподобной, чем изначальная задумка Уинстена, что рабыня перерезала горло элдормену, пока тот спал. Но людская глупость не ведала пределов, и все как будто поверили. Все боятся своих рабов, думал Уинстен, ведь у тех куча оснований ненавидеть хозяев, так что, если появляется возможность, почему бы не убить тех, кто похитил их жизни? Рабовладелец должен спать чутко. А весь этот общий страх прорвался, как нарыв, когда рабыню обвинили в убийстве знатного владетеля.
Уинстен надеялся, что погоня будет безуспешной и Карвен не отыщут. Он не хотел, чтобы рабыня давала показания на суде. Разумеется, он будет отрицать все ею сказанное и принесет клятву, но некоторые все же могут поверить ей, а не ему. Намного лучше, если она просто исчезнет. Беглых рабов обычно ловили, опознавая по лохмотьям, иноземному выговору и безденежью. Потому-то он дал Карвен приличную одежду и немного денег, так что она вполне может улизнуть от преследователей.
Впрочем, он уже кое-что придумал и на случай непредвиденных обстоятельств.
Епископ сидел в доме своей матери Гиты вместе с братом Уигельмом и племянником Гарульфом, ожидая возвращения поискового отряда, когда поздно вечером в дверь постучал шериф Ден.
Уинстен с притворной вежливостью сказал:
— Для меня большая честь принимать тебя, шериф, тем более что ты редко до меня снисходишь.
Ден не терпел таких шуточек. Умудренный годами насилия, он, должно быть, многое повидал и потому попросту не обращал внимания на насмешки:
— Ты ведь понимаешь, что обманул не всех?
— Понятия не имею, о чем ты толкуешь, — с улыбкой отозвался Уинстен.
— Считаешь себя самым умным, да? В уме тебе и вправду не откажешь, но есть предел всякому терпению. Я пришел предупредить, что ты опасно приблизился к этому пределу.
— Как мило с твоей стороны. — Уинстен продолжал подначивать Дена, а сам тем временем усиленно размышлял. Подобная угроза со стороны шерифа внушала опасения: шериф располагал немалыми силой и властью, за ним стояли вооруженные люди, а к его словам прислушивался король. Словом, Уинстен лишь притворялся, что ничего не боится.
«Но что заставило Дена сыпать угрозами? Вряд ли только убийство Уилфа», — сказал себе Уинстен.
В следующий миг он получил ответ.
— Держись подальше от дамы Рагны, — велел Ден.
Вот в чем причина!
— Заруби себе на носу, епископ Уинстен: если она вдруг умрет, я приду за тобой.
— Хватит меня стращать.
— Не за твоим братом, не за племянником, не за кем-то другим из твоих родичей — за тобой. Я не отступлюсь, уверяю тебя, и доведу дело до конца. Ты будешь жить, как прокаженный, и умрешь, как прокаженный, в нищете и грязи.
Уинстен хорохорился, но ему стало страшно. Пока он придумывал язвительный ответ, Ден молча развернулся и вышел из дома.
— Надо было выпустить кишки этому высокомерному ублюдку! — прорычал Уигельм.